«Обратно я не вернусь»: история художника, который пешком путешествует по Европе

Я родился в городе Куса Челябинской области. Когда мне исполнилось тринадцать лет, мы с семьей переехали в Петербург. Я много чем занимался: профессиональным спортом, поварской деятельностью, продажами, а в двадцать девять лет начал писать картины.

В Питере я создал порядка полторы тысячи работ. Я постоянно творил, но не знал, что с этим делать. У сестры дома организовался склад моих картин, и она часто спрашивала: «Зачем ты копишь работы? Что ты собираешься с ними делать?» А я все писал и писал в стол. Не знал, как продвигать себя, как отснять качественный контент, поэтому не мог вызвать интерес у публики. В тот момент я был в эмоциональном упадке — лежал среди своих картин и понимал, что нужно что‑то делать дальше, но не мог понять что. 

Внезапно на горизонте появился старый знакомый, с которым мы когда‑то занимались таможенным оформлением грузов. Оказалось, что он графический дизайнер и художник. Он пришел ко мне в гости, увидел склад работ, сфотографировал несколько десятков и помог выложить в инстаграм. С его помощью все закрутилось и появился спрос. Люди начали писать и интересоваться. Я вышел на новый уровень и появились заказчики — первый покупатель был из Австрии.

В какой‑то момент я подумал, что нельзя стоять на месте — пора двигаться дальше и рассказывать о своей деятельности за границей. До людей сложно достучаться, даже когда ты живешь рядом с ними, а через интернет тем более. Зачастую твои письма просто остаются без ответов.

Я пошел рассказывать миру о своем искусстве и решил сделать это пешком. Вообще, я очень давно хотел попутешествовать по Европе не в лакшери-условиях, а как первопроходцы. Россию я уже изжил.

Я осознавал все риски, когда начинал путешествие. Мне помогает моя разносторонность: умею и варить борщ, и писать картины, и петь, и проводить тренировки. Я никогда не занимался чем‑то одним и понимаю, что стать качественным специалистом в одной сфере можно примерно за пять лет. У меня так и получилось. А на протяжении последних трех лет я занимаюсь искусством. Все эти скиллы помогают мне выживать и двигаться дальше. 

В начале творческого пути мне было сложно оценивать свое искусство и называть стоимость работы. Я находился в замешательстве, а потом понял, что надо посчитать: сколько стоит мое жилье, машина, которую я хочу брать в аренду, ужин в хорошем ресторане, ежедневные расходы. И решил, что в Европе смотрят на это по-другому, более щедро.

Сейчас, например, я расписываю виллу в Каталонии. Здесь полностью голые стены, и я делаю дизайн с нуля. От российских покупателей я получал максимум 1000 долларов за один заказ, а первые работы для европейских покупателей ушли по 2000 евро. Стоимость дизайна виллы я пока не обговаривал, но она однозначно будет в несколько раз выше.

Все решили, что я сумасшедший. Сначала я писал картины, а потом заявил, что хочу отправиться в пешее путешествие по Европе. Я считаю, что мне помогло упорство, благодаря которому я не бросал писать картины, когда мне говорили: «Чувак, ты поехал». Друзья удивлялись: «Игорян, ты в тридцать лет начал писать картины? Давай завязывай, надо заняться чем‑то серьезным». Никто не верил, что я способен на такое. Вначале меня это заводило, но потом надоело и стало безразлично.

Я сказал себе, что если ты за что‑то берешься, то нужно доделывать это до конца, чтобы увидеть результат. Мои друзья до сих пор в шоке. Все привыкли сидеть в зоне комфорта. У многих есть квартира, машина, кредит, работа-пятидневка, семья. У меня тоже это все есть, но я хочу еще. Поэтому я пошел получать еще больше знаний, больше уверенности в своих действиях.

Единственное, что держит меня в России, — мои родители. Перед отъездом я с ними поговорил. Когда я рассказал им о планах, они посмеялись и ответили: «Игорешка, что за ерунду ты придумал?»

Но когда мама поняла, что я нацелен серьезно, стала лить слезы, загружать лекарствами в дорогу. Я сказал: «Если ты не перестанешь рыдать, я соберусь и завтра тихо уйду, никому не сказав». Она успокоилась, и, как мне показалось, родители меня поняли. Я самодостаточный и всегда помогаю семье, никогда не брал у них денег. Каждый сам делает свой выбор. Я же не могу прожить жизнь по воле родителей.

Изначально я планировал двигаться через Эстонию, Латвию, Литву, Германию, Австрию, Италию, Францию, Испанию, Португалию. Францию и Испанию я думал пройти маршрутом пилигрима в тысячу километров (самый популярный маршрут для паломничества в Европе. — Прим. ред.). Собирался сразу идти пешком, но когда приехал в Эстонию и начал узнавать про пересечение границ, то понял, что ничего не выйдет. Чтобы выехать в Латвию, нужно было сдавать тест на ковид, иметь QR-код и весомый аргумент для пересечения границы. 

Мне нужно было как‑то преодолеть это расстояние, чтобы пойти дальше по Европе. У меня оставались последние 100 евро. Я будто перешагнул черту, сделал глоток воздуха, и мне перекрыли кислород. Я подумал: «И что, путешествие закончилось?» Посмотрел тикеты и решил улететь в Берлин по туристической визе.

Оттуда я автостопом добрался до Мюнхена и пошел вдоль автобана в сторону Брегенца, в Австрию. Путь занял примерно двое суток. Там я написал несколько работ и нарулил денег, чтобы двигаться дальше. Хотел спуститься в Италию, но там у меня сорвался заказ, поэтому на поезде я поехал в Швейцарию и купил билет до Барселоны. 

Там я поселился у парня по имени Марк, с которым познакомился в аэропорту. Рассказал, что занимаюсь творчеством, и он предложил создать что‑нибудь на его вилле. Я прожил там два дня, написал несколько работ, искупался в море, оценил местность и пошел наверх, в сторону Франции. В дороге меня схватил солнечный удар, и я вернулся в Барселону на поезде, а там перекантовался в хостеле. Да и мчать во Францию было нецелесообразно.

На следующий день питерский знакомый позвонил мне и сказал: «У приятеля есть вилла в Льорет-де-Маре, где ты можешь поработать». Я провел пару дней в Барселоне и сейчас планирую задержаться на вилле, потому что мне дали очень большой заказ на дизайн. Дальше пойду на маршрут пилигрима и завершу путь в Португалии, где планирую остановиться у новой знакомой. В среднем я прохожу в день около шестидесяти километров, но пока завис. 

Я взял с собой 300 евро. Основная часть денег ушла на еду и два билета на самолет, до Берлина и Барселоны. Перед путешествием я неделями старался есть раз в день, чтобы организм привык, — понимал, что всякое может случиться. Сейчас у меня вообще нет денег. Я зарабатываю на ходу. Творчество — мой основной и единственный источник дохода.

В дороге у меня появляется много знакомств. Мои заказчики в Европе — подписчики из инстаграма, друзья друзей или обычные прохожие. Здесь я сразу начал получать фидбэк по поводу творчества. Пару недель назад, когда я был в Барселоне, мы с Марком поехали в магазин за продуктами. Вышли на парковку и увидели трех девушек. Мы с ними разговорились, и оказалось, что у них есть свой семейный ювелирный бизнес. А я никаких языков, кроме русского, не знаю. Могу сказать на английском только «Hello, my name is Igor».

Мы постояли, обменялись контактами, и одна из девушек согласилась помочь мне в продвижении. Сказала, что может организовать выставку. Обычная встреча у магазина переросла в полезное знакомство. Главное — быть открытым к миру и не замыкаться в себе.

Я не знал, куда еду и каких людей встречу. Для меня это как новая земля. В Берлине я останавливался у парня, которому когда‑то помог в Петербурге. Оказалось, что у него с друзьями есть несколько студий звукозаписи. Но это не мой город. Он напомнил мне Калининград, Челябинск и Петербург вместе взятые. Я приехал в воскресенье, когда все магазины были закрыты и будто оказался в Сайлент-Хилле. Я прошел весь город с запада на север. Мне показалось, что этот город может тебя пережевать, выплюнуть и не заметить. Там очень много бедности и разношерстная мультикультурная публика. Для меня Берлин остался местом, где говорят на всех языках мира.

Различие в менталитете у русских и европейцев колоссальное. В Льорет-де-Мар, где я нахожусь сейчас, он очень спокойный и дружелюбный. Тут люди никуда не торопятся. Я сам рос в деревне на Урале и знаю, что такое тихая и размеренная жизнь. Я жил так до тринадцати лет и уже забыл, как это круто. Поведение туристов, как правило, отличается от местных. Если ты турист, тебя сразу видно, ты как светофор.

У меня есть определенное правило. Я никогда не общаюсь со взрослыми, если они сами не захотят. Считаю, что это невежливо — первым заводить диалог со взрослым человеком. Но если мне надо узнать, где север и юг или где здесь супермаркет поблизости, то почему бы и нет. Я не вижу в европейском дружелюбии лицемерия.

Дорога — серьезное испытание. За последние полтора месяца у меня произошло много переломных моментов. Я не ожидал, что будет так сложно. Но это все компенсируется тем, что я получаю. Чувствую, что все мои действия приносят плоды. В России такого не было.

У меня с собой очень тяжелый рюкзак, он весит килограммов сорок. Я решил избавиться от своих любимых желтых ботинок, чтобы было легче идти. Долго решался, не мог их выбросить, а потом увидел в Барселоне лежащего на скамейке бездомного в пальто, которого окружили голуби. Я подошел, показал ботинки и спросил: «Надо?» Он очень обрадовался. Я поставил их рядом, отошел и сфотографировал его на память. Рад, что не выкинул их в урну, а отдал человеку, который действительно в них нуждался.

Не везде есть место, где можно остановиться. Где‑то есть знакомые или друзья, но бывало, что я зарабатывал какие‑то деньги и бронировал хостел. В Мюнхене, например, я переночевал в отеле. Всегда по-разному. Я просто иду. Моя задача — преодолевать большие расстояния.

Несколько раз появлялись мысли из разряда «блин, зачем я во все это вписался». Один раз я несколько часов шел вдоль автобана по лесу в Берлине и машины не тормозили, поэтому я решил уйти в лес, чтобы не слышать шум дороги и заодно сменить картинку. Когда идешь и слышишь, как тачки одна за другой проносятся мимо тебя, — это очень тяжело. Я свернул в лес, шел по нему и увидел стаю лис. В какой‑то момент стало страшно. У меня с собой под курткой был багет, полторашка воды и энергетик. Я шел и понимал, что все. Багет, вода, я в лесу, позади семьдесят километров, у меня плечи ноют от рюкзака и начинаются вот эти разговоры с самим собой, типа: «Чувак, куда ты идешь? Впереди лес», «Чел, а ты дойдешь вообще?», «Может, стоит все бросить, развернуться и вернуться обратно?» Пока я могу идти сам, я иду. Если устаю и наступает ночь, то начинаю тормозить машины.

Я чувствую, как с меня слетают программы, которые на меня навесило общество, в котором я вырос. Я очень хотел остаться один на один с собой. В последние годы я запутался, кто я такой. Это путешествие было необходимо.

Я чувствую изменения. Я стал спокойный, размеренный, у меня появилось очень много позитивных мыслей. Теперь ставлю себе краткосрочные и долгосрочные цели. Как оно будет дальше — сам не знаю. Каждый день сильно отличается от предыдущего. Каждое утро я благодарю Бога за то, что все хорошо.

У меня очень мало друзей. Так получилось, что все, кого я считал близкими, оказались скорее знакомыми. До появления творчества в моей жизни я делал и хотел делать то, что хотели люди. Я радовался, когда делал окружающих счастливыми. А тут понял, что хочу пожить для себя. Я захотел все это сбросить и пойти одному, чтобы не было никакого груза. Сейчас у меня есть ответственность за все происходящее только перед собой.

В планах — писать масштабные работы. Я хочу собственную студию, чтобы поставить там холст, наносить один штрих в неделю и обдумывать его, кружить над ним. Жизнь слишком быстрая штука, и в мире технологий художникам очень сложно выживать, потому что есть много крутых графических дизайнеров, актуальны темы ноу-хау и подобных движух. А художник — редкий зверь.

Я буду идти и смотреть по сторонам. Пока не увижу другие места, я не решу, где хочу приземлиться основательно. В Россию я вообще не планирую возвращаться. Я лучше буду там, где солнышко. Буду выжимать здесь свое творчество до последнего, но обратно не вернусь. В будущем я планирую развиться по творческой линии, открыть много выставок и, как добросовестный сын, перевезти родителей в Европу.

Сейчас я нахожусь в Льорет-де-Мар недалеко от Барселоны. Самое курортное место, кусочек рая на земле, в среднем здесь +23 градуса. Я уже даже покупался в прохладном море. За два месяца я прошел около 1000–1200 км и дальше отправляюсь в Памплону, но план может измениться.