Благотворительность во время пандемии: как помогали врачам, мигрантам и бездомным в 2020-м

Весной 2020 года, когда в Москве была введена самоизоляция, кафе, рестораны и торговые центры были закрыты, бездомные люди оказались в очень сложной ситуации. Пропусков у них не было, самоизоляция дома по определению была для них недоступна, а достать пропитание или соблюдать гигиену стало сложнее, так как все заведения закрылись. Тогда мы запустили несколько акций и регулярную раздачу еды, средств индивидуальной защиты и одежды через наш «Ночной автобус». Сейчас ограничения не такие строгие [как были вначале карантина], а маски и перчатки можно бесплатно взять при входе во многие магазины.

Каких‑то особых возможностей для тестирования на коронавирус у бездомных, к сожалению, нет. Сейчас им доступны три варианта: при госпитализации, платно в частной клинике, либо при госпитализации в наркологию совместно с обязательным тестом на ВИЧ. А вакцина, насколько нам известно, доступна людям определенных профессий при наличии паспорта, полиса и справки с места работы. У бездомных людей часто нет одного или всех перечисленных документов.

Пандемия скорее привела к увеличению количества нуждающихся, чем к ухудшению положения тех, кто уже был на улице. Ежедневный поиск пропитания, ночлега и жилья так и остались основными проблемами бездомных, которые мы помогаем решать. Из‑за того что в России нет официальной статистики по бездомности, мы можем говорить только о личном опыте.

В ближайшее время обращений за помощью будет больше. У многих нет достаточных сбережений, люди живут от зарплаты до зарплаты. С потерей работы они также теряют возможность оплачивать кредиты и квартиры, что ставит их на грань бездомности.

Весной этого года, когда ограничения стали строже, наша Консультационная служба прекратила очную работу. Сейчас мы адаптировались и продолжаем помогать людям, как раньше. Конечно, приходится тратить больше ресурсов на соблюдение мер безопасности, но мы справляемся. Офисные сотрудники частично работают из дома и регулярно тестируются на COVID-19.

Например, чтобы раздавать еду на «Ночном автобусе», мы сотрудничали с ресторанами. Но из‑за кризиса и ограничений многие их них терпят убытки и не могут продолжать помогать. При этом были и те компании, которые присоединились к нам как раз во время пандемии. В Москве к нам пришла «Кухня на районе», Strelka Bar и Fazer, которые согласились поставлять еду. Сеть заправок ЕКА бесплатно заправляет Ночной автобус, а кофейня «Кооператив «Черный» разливает подопечным горячий кофе. Также компания «ОптиКом» помогла с одноразовой посудой и трудоустройством наших подопечных.

Если говорить про государство, то в целом оно идет на встречу и сотрудничает с нами в вопросах помощи подопечным. Были контакты с ФСИН — они просили помочь с поиском работы и ресоциализацией человека, который в ближайшее время выйдет из тюрьмы. Во время пандемии Мосгортранс выделил нам микроавтобус с водителем, который до сих пор помогает в разных задачах. Однако подопечным часто незаконно отказывают в получении услуг и документов, что усложняет нашу работу. Поэтому если права бездомных людей будут соблюдать, это уже станет большой помощью.

У нас есть простая аналогия: представьте, что вы идете по улице и видите, как кто‑то падает. Скорее всего, вы поможете подняться и не будете думать, виноват ли он или так сложились обстоятельства. С бездомными такая же история. Многие считают, что они «неисправимы», сами виноваты или выбрали такую жизнь. Мы стараемся опровергнуть этот стереотип, рассказывая истории подопечных и объясняя основные причины бездомности. Если же исключить сострадание и альтруизм, то помощь им — еще и решение социальной проблемы.

Так что решение проблемы бездомности полезно для всех. Мы можем сказать, что за время нашей работы отношение россиян к бездомным кардинально поменялось. В этом, конечно, не только наша заслуга, общество в целом становится более гуманным. Также у нас есть много людей из регионов, которые поддерживают нас. Мы работаем в Петербурге и Москве, а человек из Твери или Саратова каждый месяц посылает нам пожертвования. Это очень радует.

Таких масштабов, конечно, не было ни у кого. Сегодня все мы пытаемся существовать в этой новой реальности. Но кризисы случались и раньше, и экономические всегда оказывают два эффекта: увеличение бездомных людей и снижение объема пожертвований.

Правда, именно в пандемию мы заметили сильный рост внимания к проблеме бездомности, она будто сделала ее понятнее для общества. Сейчас в жизни каждого из нас появились обстоятельства, которые мы не выбирали, но которые на время меняют жизнь, добавляя в нее стресс, неуверенность в завтрашнем дне и тревогу. Ровно так чувствует себя бездомный, ведь его положение — это не выбор, а следствие череды бед, с которыми человек не в состоянии справиться самостоятельно. Как и пандемия, бездомность — это не навсегда: с улицы можно вернуться в обычную жизнь.

Еще сейчас стало особенно заметно, что многие, видя, что все основные усилия властей направлены на лечение и медицинскую помощь, объединяются, чтобы помочь пожилым в своем подъезде, собирают наборы для бездомных, заказывают обеды в больницы, чтобы поддержать врачей. Это сотрудничество в сложный период, которое делает мир вокруг менее тревожным и чуть более безопасным. Надеемся, что такая тенденция сохранится.

Самый простой и доступный способ — оформить регулярное или разовое пожертвование. Это дает нам наибольшую свободу в распоряжении ресурсами, и мы можем оплатить то, что нужно в первую очередь. Если вы владелец бизнеса — мы будем рады сотрудничеству в любой форме. Также к нам можно записаться волонтером, заполнив анкету. А в московский офис можно приносить вещи из списка — мы раздаем их подопечным на рейсах «Ночного автобуса».

Первый этап был в мае, когда серьезность ситуации осознали в крупных городах, Москве в Петербурге. Тогда каждый день в разные больницы поступало по 200 зараженных. Второй этап — в сентябре, когда коронавирус дошел до регионов, а пациенты и медицинские сотрудники начали массово заболевать. Мы живем в большой стране, и, естественно, распространение коронавируса не было одномоментным во всех регионах.

Система здравоохранения оказалась совсем не готова к пандемии. У нас практически полностью отсутствует санитарно-эпидемиологическая служба, нет обученного персонала, который мог бы ликвидировать вспышки инфекции. Даже в Москве на момент, когда коронавирус только появился, были закрыты четыре инфекционные больницы (три детские и одна взрослая). Мне кажется странным, что Министерство здравоохранения не предвидело, что такие вещи могут происходить, что в жизни бывают эпидемии.

Первая проблема, о которой я уже упоминала, — это жесткий дефицит специалистов, когда в Москве на два врача приходилось 60–70 пациентов, а в регионах было вообще 300–400 человек на одного специалиста. Еще можно отметить грандиозную нехватку коек — в регионах люди лежали в коридорах, — нехватку кислорода и оборудования, специалистов лабораторной службы.

Даже в Москве образовался хаос. В медицинских центрах, которые были перепрофилированы как коронавирусные, естественно, все были в защите, но это не касается регионов — система оказалась совершенно не готова. Все эпидемиологические алгоритмы, которые разрабатывались в Роспотребнадзоре, в действительности очень отставали и плохо работали.

Это была эффективная помощь. Фонды и частные лица привозили маски, перчатки, иногда лекарства. Но чтобы справляться с подобными кризисами, в здравоохранении должен быть порядок, четкая система реагирования и квалифицированные специалисты, подъем медицинской промышленности. Все это очень важно для того, чтобы в следующий раз избежать подобной ситуации.

Во время пандемии многие из беженцев столкнулись с закрытием границ — это создало сложности для тех, кто раньше мог обратиться за убежищем, например, в Европу. Если говорить о мигрантах, то они были одной из первых категорией, по которым ударила пандемия.

Это касается как их защищенности в плане трудовых прав, так и возможности получить медицинскую помощь. Как правило, работодатели не готовы заключать с мигрантами трудовой договор, поэтому с ними можно легко разорвать рабочие отношения. Из‑за этого, как только в России объявили карантин, они остались без какой‑либо социальной поддержки и заработка. Более того, не у многих были сбережения на несколько месяцев вперед.

Трудно выделить особую группу риска между беженцами и мигрантами, но можно сказать, что сложно пришлось многодетным семьям, поскольку даже среди россиян это очень уязвимая группа. Но если у граждан РФ была поддержка от государства, то беженцы и мигранты ее не получили. С другой стороны, в начале пандемии срок пребывания для иностранцев продлили, появилась возможность легализоваться в России, и много наших подопечных получили временное убежище.

Я бы сказала, что мигранты наиболее уязвимы для дискриминации на рабочем месте. Часто они не защищены в отношениях с работодателем, что позволяет задерживать или вообще не выплачивать им зарплату. Или, как произошло во время карантина, многим даже не оплатили то время, что они уже отработали. Во время пандемии этот вопрос встал еще острее.

Думаю, что в начале апреля многие видели публикации с враждебным настроением, что раз сейчас нет работы, то мигранты пойдут воровать и нападать на россиян. Так что можно сказать, что мигранты стали внутренним врагом, в сторону которого можно было обратить свой страх и ощущение беспомощности.

Посольства организовывали чартерные рейсы, на которых можно было улететь из России, но тем не менее к нам обращалось много мигрантов из Средней Азии с жалобами, что они не получили никакой помощи. Можно точно сказать, что проблема не была решена полностью — люди оказались брошены на произвол судьбы. Особенно беспокоило положение многодетных семей и трудовых мигрантов.

Если говорить про медицинскую помощь, то впечатление скорее положительное. Например, скорая оказывала как экстренную, так и амбулаторную помощь всем, вне зависимости от статуса. В целом врачи работали профессионально, всегда быстро приезжали и в некоторых случаях предоставляли лекарства нашим подопечным с COVID-19. Но до пандемии ситуация не всегда была такой.

Наш комитет был основан в начале 90-х годов и много работал с беженцами из Чечни и Нагорного Карабаха, поэтому мы уже сталкивались с ситуациями, когда большое количество людей нуждается в поддержке. В этом году мы немного переориентировали работу и стали оказывать больше гуманитарной помощи, потому что подопечные остро нуждались в том, чтобы выжить. Помогла сплоченная работа и поддержка в социальных сетях и от наших благотворителей, которые продолжали жертвовать деньги на покупку еды и оплату жилья для подопечных.

Во время пандемии многие благотворительные фонды помогали мигрантам, и не только специализированные: например, «Дом друзей» обустроил несколько хостелов, в которых они принимали людей, независимо от их статуса. Можно сказать, что пандемия заставила наш благотворительный сектор мобилизоваться.

При поддержке попечителей культурные институции (такие как «Стрелка», «Гараж», Новая Голландия) и благотворительные фонды смогли объединиться и поддержать друг друга. Для нас таким проектом стала совместная акция с московским филиалом «Ночлежки». В карантин от них поступил запрос на ежедневные горячие обеды, которые мы готовили для подопечных в самый сложный период — c апреля по август. Мы реализовывали это силами суперкоманды «Ночлежки», отзывчивых волонтеров и наших рук. На самом деле не было никаких трудностей, кроме бытовых — поначалу было сложно ежедневно расфасовывать 600 боксов с 300 одинаковыми порциями еды.

Мы до сих пор продолжаем помогать и каждую неделю отправляем 120 литров супа нуждающимся, а также сделали «Стрелку» точкой сбора наборов для бездомных на последние десять дней акции «Мандаринка и тушенка» — и будем рады снова участвовать в последующих гуманитарных мероприятиях.

Помочь благотворительным организациям: «Ночлежка», «Альянс врачей», комитет «Гражданское содействие».