Основательница проекта She is an expert. Координатор программы «Демократия» Фонда Генриха Белля
Зачем нам нужны экспертки?
В России носителями мнения в публичном пространстве чаще всего становятся мужчины. В конце 2019 года «Антиуниверситет» и Татьяна Левина в рамках ее проекта «Женщины философии» организовали дискуссию «Публичные интеллектуалки», в которой я участвовала. Женщины из университетов и академий обсуждали, что, когда ты пишешь диссертацию или создаешь какие‑то важные проекты, внутри академии ты вечная девочка вне зависимости от возраста и заслуг. Женщину никогда не поставят руководить проектом, и даже если она принимает большое участие в его создании, лавры все равно достанутся мужчине.
Когда мужчины решают вопросы, касающиеся всего общества, они могут не учесть аспекты, важные женщинам. Например, по статистике, ремень безопасности автомобиля чаще спасает от травм мужчин, чем женщин. Так происходит, потому что его моделировали мужчины, не учтя особенностей женского тела. Во многих странах именно мужчины подписывали закон против абортов, даже не осознавая, что такое беременность и роды. Большая часть населения планеты, как и России, — женщины, поэтому нужно в равной степени учитывать потребности обоих полов.
Я поняла, что надо менять эту ситуацию. Мой друг рассказал, что в Германии есть сайт, который по-русски называется «Найди спикерку». Я решила придумать нечто подобное для России, чтобы объяснить людям, что присутствие женщин на подиумах — это не про политкорректность, а про демократию.
Чтобы понять, нужен ли проект, я опубликовала анонс на своей странице в фейсбуке и указала электронный адрес. Публикация собрала много лайков и репостов, а на почту пришло больше ста писем разных женщин — от академиков до предпринимательниц. Каждое второе письмо начиналось словами: «Я конечно не эксперт, но…» или «Я редактор нескольких книг, но я не знаю, могу ли я назвать себя экспертом». На этом этапе я поняла, что проблема не только в том, что женщин не спрашивают, но и в том, что сами женщины не называют себя экспертками. Поэтому я скорректировала задачи проекта. Первая и главная задача SH.E — сделать умных российских женщин с отличным экспертным знанием видимыми в публичном пространстве. А вторая — помочь самим женщинам побороть синдром самозванки, чтобы они смело называли себя экспертками.
Запустились мы три года назад. Вместе со мной над проектом работают Алена Жоголь и Наталья Зайцева. Иллюстрации для разделов нарисовала Саша Барановская, а дизайн всего сайта придумала Наталья Стольберг. Кстати, изначально я была категорически против розового цвета в проекте, но Наташа не послушала меня оформила сайт в розовых тонах — вышло очень модно.
Кто такая экспертка и как ей стать?
Наш сайт состоит из двух кнопок «Найти» и «Стать», а также блока с текстами, которые мы делаем совместно с зарегистрировавшимися женщинами. Мы не хотим становится новым медиа, но нас стоит читать. Текстами мы показываем журналистам, как можно использовать экспертность женщин из базы SH.E. Кнопка «Найти» пригодится тем, кто ищет эксперток, а «Стать», соответственно, для тех, кто хочет заявить о себе. Мы призываем женщин к перформативному действию: «Представь наконец, что ты экспертка, и стань ей».
Понятие экспертности очень иерархично и элитарно. Часто к этой элите относятся люди, чьи знания и мнения не самые прогрессивные. И я задалась вопросом: а как становятся экспертами? Я в прошлом журналистка, поэтому вспомнила, как сама искала спикеров для интервью: я смотрела, у кого брали комментарий другие медиа, или спрашивала коллег. У журналистов часто нет времени проверить, насколько человек разбирается в теме и может ли он по ней высказаться. Легче взять комментарий у тех, с кем вы уже давно знакомы. Так и получается вечный круговорот экспертов в природе.
Для SH.E быть эксперткой — значит иметь опыт и быть готовой им делиться. Не важно, вы профессорка, или у вас своя мастерская мебели.
Если медиа не приглашали вас дать комментарий — это не значит, что вы хуже тех, кого приглашают. Заполните анкету и проследите за своими ощущениями. Моя приятельница, критик классической музыки, рассказала, что она час находилась в шоковом состоянии после регистрации. Так она избавилась от страха заявлять о себе. Я сама долгое время страдала от синдрома самозванки и не могла сформировать на публику, в чем я разбираюсь. При этом, оглядываясь назад, я понимаю, что уже тогда я занималась огромным количеством полезных вещей и уже во многом была эксперткой. Я надеюсь, чем больше женщин будет в проекте, тем меньше другие будут бояться говорить о себе. На сайте зарегистрировалось уже больше 250 женщин.
Мы живем в обществе, где по старой патриархальной логике профессии разделены на мужские и женские. Это деление сейчас условное, и женщины есть там, где мы их не привыкли видеть, — например, в машиностроении или архитектуре. Если у нас в каком‑то разделе не хватает эксперток, мы сами их ищем и приглашаем поучаствовать. Сейчас ищем женщин из IT-индустрии.
Есть еще одна проблема, связанная с синдромом самозванки: когда женщины все-таки решаются зарегистрироваться, они рассказывают о себе очень мало. Так нельзя, нужно обязательно себя расхвалить. Если сама себя не похвалишь — никто не похвалит. Сейчас мы работаем над тем, чтобы стандартизировать вид карточек эксперток, и помогаем женщинам, которые уже есть в нашей базе, переделать анкету. В карточках нет фотографий женщин, только значки. Это осознанное решение. Существует множество иностранных проектов по типу нашего, и в них везде есть фотографии. Когда я думала над дизайном, поняла, что не хочу использовать портреты. Фотографии отвлекают от того, в чем человек разбирается, на то, как он выглядит. Я не хочу предлагать оценивать внешний вид — экспертиза от него не зависит.
Как в России меняется отношение к феминизму?
Мне постоянно приходится выслушивать лавину критики. Мужчины все время советуют сделать полезное для всех дело: добавить их в базу. На это я отвечаю, что я женщина, моя команда женская, и мы имеем полное право сделать что‑то для себя. Бывает приходят комментарии от женщин: «Я в жизни всего добилась сама, не вижу никаких проблем». Если кто‑то верит, что все в порядке, это их право. Но есть другие женщины, которые присоединяются к SH.E и тем самым говорят, что ничего не в порядке.
Когда мы запускались, российская медиасреда не была к такому готова, поэтому нас мало кто заметил. Я очень долго гнобила себя за то, что «недостаточно хорошо» занималась проектом. Но теперь я понимаю, что наше время приходит сейчас. Я не хочу ждать, что власть что‑то изменит и всем станет хорошо. Пока мы сами не начнем действовать — ситуация не изменится. Один из главных признаков патриархальной структуры общества — разобщенность женщин, когда мизогиния существует не только вовне, но и внутри женского сообщества. Сегодня в России женщины все меньше конкурируют между собой и все больше поддерживают друг друга. Это можно увидеть на примере закона о домашнем насилии, когда мы солидализировались друг с другом и стали одним фронтом.
Я провожу образовательные тренинги, связанные с гендерным равенством, в которых часто использую игру на объединение. Я предлагаю людям написать на листе то, как они себя определяют. Потом я все зачитываю. Те, кто себя относит к той или иной идентичности могут встать. Пять лет назад, когда я читала слово «феминистка», в зале вставала одна девушка, на которую все косо поглядывали. В то время быть феминисткой было чем‑то маргинальным. Сегодня, когда я провожу эту игру, на слово «феминистка» (часто начало появляться слово «феминист») встает практически вся группа. Быть феминисткой — больше не обзывательство.
Что ждет SH.E в будущем?
Хотя проект существует три года, мы постоянно продолжаем делать его презентацию — последняя была в том году в марте. К ней я посмотрела, что вообще произошло в мире за два года и выяснила, что SH.E уникален для России, но не уникален для мира. Такие проекты появляются в разных странах — в Германии, Англии, Греции, Украине. Существует глобальный мониторинг СМИ, — который раз в несколько лет анализирует упоминания женщин в медиа. По данным на 2015 год было установлено, что женщины появляются в медиасреде только четверть времени, а в качестве источника экспертизы еще реже. Меня удивило, что в России даже никто не задумывался о проведении такого исследования. Мы планируем провести свой эксперимент в России уже в этом году. Мне кажется, результаты будут печальными.
В феврале у нас выйдет альфа-версия сайта с акцентом на поиск экспертизы. Если вначале для нас было приоритетнее, чтобы регистрировалось как можно больше женщин, то сейчас мы хотим быть сервисом, куда можно прийти и найти себе экспертку из любой области. У нас антидисциплинарный подход к знанию, на сайте собраны разные виды деятельности — от медицины до активизма. В начале года мы смотрели статистику и заметили, что к нам все чаще приходят за поиском эксперток: приблизительно два раза в неделю. Больше всего запросов — от иностранных журналистов или от российских, работающих на иностранные медиа, потому что там серьезно относятся к гендерному балансу.
Важно, что мы база тех, кто сам о себе заявляет как об экспертке. Мы не ставим под сомнение анкеты женщин, проверка их на достоверность — задача тех, кто ищет. А вот запросы, которые отправляются женщинам через наш сайт, мы тщательно проверяем вручную в целях безопасности. Мы не хотим, чтобы наших женщин оскорбляли или присылали им какой‑то спам. Сначала запросы приходят к нам, мы их проверяем и отправляем эксперткам. Мы решили так делать после того, как 8 марта мужчина рассылал письма с оскорблениями и указывал женщинам не участвовать в этом «адском» проекте.
В будущем мы планируем стать большим сервисом и совместно с другими проектами запустить офлайн-школу SH.E, которая поможет женщинам освободиться от комплексов и учиться правильно репрезентировать себя. Огромное количество женщин, которые прекрасно читают лекции, стесняются и испытывают дискомфорт, когда у них берут комментарий журналисты. Мы бы хотели помочь им наконец-то избавиться от синдрома самозванки.