«Ребенок будет сниться, ходить за тобой»: как российские врачи отговаривают от абортов

Когда я родила первую дочь, мне было восемнадцать лет. Несмотря на такой юный возраст, мы с мужем (уже бывшим) хотели ребенка, я забеременела осознанно.

Где‑то через полтора года после рождения дочки у меня случилась задержка. Мы предохранялись прерыванием полового акта, и все было нормально, но не в этот раз. Я сразу решила, что буду делать аборт.

Я тогда только вышла на работу, посидеть с дочкой оставалась бабушка. Я начала чувствовать себя человеком, потому что стала сама зарабатывать деньги, мне не надо было ни у кого просить и унижаться. Зная, что разница между детьми будет такая маленькая, а муж постоянно распускает руки, я решила не рожать. Зачем мне этот ребенок? Чтобы я ассоциировала его с его отцом? 

Мама не знала, что меня бил муж — он же бил не по лицу, а так, чтобы синяки оставались только на теле. Я никому ничего не рассказывала — терпела, ждала, что исправится, изменится. Дура малолетняя, надо было бежать сразу. Я вызывала полицию, его забирали на два часа, потом он приходил еще более злой и избивал гораздо сильнее. 

Я пошла к гинекологу в бесплатную женскую консультацию. Сказала врачу: «У меня задержка столько‑то дней, делала тест, две полоски». Она ответила: «Залезайте в кресло». Гинеколог подтвердила беременность и начала заполнять какие‑то бумажки, даже ничего не спрашивая. Когда она стала записывать меня на УЗИ, я сказала: «Стоп-стоп-стоп, я собираюсь прерывать беременность». Она удивилась: «В смысле прерывать?» — «Ну в прямом, это мое право». Врач начала отговаривать: «Вы еще молодая, зачем вам это надо». Я даже не стала ее дослушивать, просто вышла из кабинета.

Дома была мама, я ей все рассказала. Она начала меня успокаивать, говорить, что к таким врачам нужно идти с холодной головой. Мама записала меня в платную клинику, где я быстро сдала анализы. Пока я бегала с ними, меня снова избил муж, открылось кровотечение. А мне еще надо было на УЗИ, чтобы проверить, не внематочная ли беременность. И вот я с кровотечением пошла его делать, была на пятой неделе беременности.

Потом она добавила: «У тебя чувство вины останется на всю жизнь, ребенок будет сниться, ходить за тобой по пятам, ты не сможешь с этим жить». Я ответила: «Я к вам пришла и заплатила деньги, зачем вы начинаете лезть не в свое дело?» Я даже не пыталась рассказать ей о том, какая у меня жизненная ситуация, потому что врачу на самом деле не было до меня дела. Она постоянно цыкала, была нервная, со мной разговаривала как не знаю с кем. Потом она не то что бы смягчилась, просто перестала отговаривать. 

После посещения врача я ревела, считала себя какой‑то не такой, не понимала, как вообще могла думать об аборте. Тогда меня очень поддержали мама и бабушка. Никто не сказал, что я убийца или прокаженная. Бабушка рассказывала, как сама прервала беременность, еще когда не делали анестезию. Вспоминала девочку, которая пришла на аборт, ей стали резать на живую, она плакала, кричала, а ей говорили: «Перед мужиками не больно ноги раздвигать, а тут больно!» Она, бедная, терпела. 

В итоге этот гинеколог выписала направление на медикаментозный аборт. Сначала я выпила таблетку в кабинете, потом врач велела приехать на следующий день, выпить еще одну и какое‑то время побыть в стационаре. На следующий день я приняла препарат, пошла в палату, где медсестры — дружелюбные девочки — предложили чай, кофе. У меня в карточке был прописан постельный режим: два часа после принятия таблетки. Пришла гинеколог и сказала: «Нет, я такого не говорила, все у нее прекрасно, пускай собирается и едет домой». Медсестры ответили: «Нельзя, кровотечение может открыться». — «У таких, как она, ничего не откроется». С ней никто не стал спорить. Я слышала это, находясь за ширмой.

Я собралась и поехала домой на общественном транспорте, стоя. У меня начало крутить живот, и когда я доехала до дома, открылось кровотечение. Я должна была еще к этому гинекологу прийти на контрольное УЗИ, но она мне отказала: «Никакое УЗИ тебе не нужно, все и так нормально». 

После аборта меня снова избил муж: кричал, зачем я это сделала. Я собралась с силами и подала на развод. 

Спустя несколько лет мы отмечали четырехлетие дочки, и бывший муж пришел ее поздравить: весь такой любезный и красивый. У нас с ним был секс, причем у меня были месячные. И снова та же песня — задержка. Я не знала, что так бывает. Позвонила ему, он сказал: «Не знаю, где ты шлялась». Ну я решила, что не стану ничего доказывать. 

Тест на беременность показывал одну полоску, но у меня цикл как часы, значит, если задержка, то что‑то не так. Пошла в женскую консультацию и снова попала к тому же врачу. Она меня осмотрела и сказала: «Нет ничего, это сбой. Через неделю сделайте тест еще раз и приходите». Сделала тест, и там было уже две полоски. Пришла снова, гинеколог даже не стала меня осматривать: «Ну значит беременна». И снова начала заполнять бумаги, чуть ли не направление в роддом. Я не стала распыляться, просто встала и ушла.

Пошла в платную клинику, где была в прошлый раз, только в другой филиал. Сделала анализы и УЗИ. Меня записали на вакуумный аборт, потому что медикаментозный уже не подходил по срокам. Перед операцией гинеколог заполняла бумажки и так недовольно сказала: «Что это вы второй аборт уже делаете?» Я ответила: «Ну люди и по десять делают, что мне теперь». — «Это плохо для здоровья». Хотя с родами аборт в этом смысле не сравнится. Я уже была поматерее и смогла дать ей отпор — попросила не лезть не в свое дело. Вакуумный аборт прошел быстро, без осложнений. 

Когда я делала аборты, еще не было такой агитации за рождаемость. А сейчас из каждого утюга. Все на тебя нападают, а попросишь помощи, талдычат: «Рожай, ты выберешься, деньги упадут с неба». Говорят про всякие зайки-лужайки.

Спустя четыре года у меня появился еще один ребенок от нынешнего мужа. Он был запланированным, мы готовились полгода, сдавали анализы, очень его хотели и ждали. Но больше детей я не планирую — никогда и ни за какие деньги. Надеюсь, до беременности не дойдет, но, если что, я бы сделала аборт еще раз. И муж у меня все понимает, он много помогает: видит, что такое ребенок и что он состоит не только из улыбок, но еще и орет, плачет, живот у него болит и зубы режутся. А после 35 лет я вообще собираюсь перевязать маточные трубы. 

Если девочка не уверена [в том, что хочет рожать], знает, что не потянет, она должна понимать, что никаких заек-лужаек не будет, будут только суровые будни, где придется таскать ребенка на себе. Пускай она не ломает себе жизнь, думает головой. Это только ее жизнь, пусть она распоряжается ей так, как хочет. 

Я приехала летом в родной город, чтобы поработать журналисткой на одном из предприятий. Из‑за тяжелого графика я почти не спала и не ела, чувствовала себя одиноко. Это был плохой период, и я старалась как‑то развеяться: много тусовалась, начала выпивать. И вот на очередной вечеринке все случилось. Забеременела в 19 лет. 

Я сразу поняла, что беременна. Наступило какое‑то умиротворение, кожа стала суперчистой, хотя обычно я покрываюсь прыщами каждый [менструальный] цикл. Постоянно подташнивало на работе: я ходила по горячим цехам, брала интервью, и у меня кружилась голова. Страха и ужаса не было. Мне, наоборот, стало любопытно, как теперь из этого всего выпутаться.

Сама я не планирую иметь детей, хотя очень их люблю. [К моменту, когда наступила беременность] я довольно много знала про аборты и была в курсе, что медикаментозное прерывание беременности входит в полис ОМС, то есть его можно сделать бесплатно. Негативных последствий я не боялась, хотя читала на форумах о всякой жести со здоровьем после аборта. Но рассудила: если у девушки плохо закончился аборт, она пойдет в интернет и про это напишет, а тысячам девушек, у которых процедура прошла гладко, нет смысла ничего писать. Я знала, что у меня все будет супер, чувствовала это. 

Когда я пришла в женскую консультацию, гинекологиня и ее помощница сразу спросили про возраст. Я ожидала какого‑то осуждения, но доктор, наоборот, обрадовалась: «О, замечательно, ты уже взрослая, пора!». Она, наверное, думала, что я встану на учет, а я сказала, что буду делать аборт. Тогда помощница врача начала мне рассказывать про плюсы быть молодой мамой: «Представляешь, я сама в 19 родила, и мы теперь с дочкой вместе ходим в клубы!» Я ответила: «Я буду рожать ребенка, который, вообще-то, на всю жизнь, чтобы потом с ним в клубы ходить?!»

На приеме я вела себя довольно грубо — скорее чтобы защититься. Но это не работало, никто всерьез меня не воспринимал. Было очень унизительно, что со мной разговаривают как с ребенком, притом что я сразу сказала, что на аборт. Какие еще могут быть разговоры? Ведь не спрашивала чьего-то мнения. Врач стала рассказывать ненужные подробности про несчастных клиенток, которые такие же молодые сделали аборт, а теперь жалеют, потому что не могут родить детей. Звучали аргументы, что я уже работаю (ага, за какие‑то копейки!), что семья поможет. Гинекологини пытались убедить меня в том, что я рожу ребенка и буду счастлива.

Как будто то, что я не планировала беременность, недостаточно для моего решения и мне нужна причина для аборта. А по-моему, нужна куча причин, чтобы заводить ребенка. Мне приходилось все время повторять: «Нет, я буду делать аборт». 

После «милого» разговора они начали делать УЗИ. Гинекологиня сказала, что ничего толком не видно и предложила подождать неделю, но даже самый дешевый тест на беременность показывал две полоски. Подозреваю, что они хотели оттянуть момент, надеялись, что передумаю. Однако я настояла на анализах, и мне выписали направление. Я сдала анализы уже на следующий день, а через несколько дней попала на повторный прием к этому же врачу. Она подтвердила беременность, сделала повторное УЗИ и направила меня к психологу (в российских женских консультациях предусмотрено обязательное доабортное консультирование у психолога. — Прим. ред.). 

Я очень готовилась к приему у психолога, прямо репетировала у зеркала, как буду с ней разговаривать, была на взводе. Даже успокоительное, по-моему, выпила. Приехала, зашла в кабинет и увидела там молодую девушку. Я села и стала молча смотреть на нее. Она спокойно достала какую‑то бумажку и начала задавать стандартные вопросы по анкете. «О последствиях знаешь?» — «Знаю». — «Отец ребенка знает?» — «Нет». — «Почему?» — «Мы не общаемся». — «Ладно, поняла». 

Психолог проставила в анкете плюсики, улыбнулась и пожелала безопасного аборта. Она отдала справку, и мы мирно попрощались. У меня наступила эйфория, я буквально нашла «лучик света в темном царстве».

После приема я снова пошла в женскую консультацию, показала справку, и гинекологини перестали меня переубеждать. Если сначала они пытались выстроить доверительное общение, поговорить о том, как я живу, то потом, когда они поняли, что все бессмысленно, наконец-то начали делать свою работу и отстали от меня. Мне выписали направление на медикаментозный аборт, который я сделала через две недели.

У меня это вызвало дикую злобу: я так и видела изнасилованную девчонку, которая смотрит на это все и думает, как она будет жить дальше, если оставит нежеланного ребенка. 

Я боялась каких‑то нравоучений от врача, но их не было, все прошло достаточно спокойно. Одну таблетку я приняла прямо при враче, еще две мне выдали на дом. Их я приняла утром, семья ничего не заподозрила: родные подумали, что у меня просто болит живот.

За всю эту историю я плакала единственный раз — весь обеденный перерыв на работе. У меня повышенная эмпатия, и даже когда со мной происходит что‑то плохое, я представляю на своем месте более слабого человека. Я подумала о моей ровеснице, которая меньше разбирается в теме и на которую оказывают давление родители и врачи, пугают ее тем, что она больше не сможет родить. Мне стало грустно и больно до слез.

Я не могу пройти мимо обсуждений абортов. Мне скучно спорить с людьми, у которых есть установка, что аборт — это грех. Но есть такие, которые считают себя прогрессивными и рассуждают в духе: «Нужно предохраняться, чтобы не делать абортов». Конечно, предохранение — это суперважно, но в первую очередь чтобы не распространить ЗППП. Аборт — это не самое страшное, что может произойти, если не пользоваться презервативами.

Когда ты выбираешь прервать беременность — делаешь выбор только за себя. Когда ты выбираешь рожать — делаешь выбор и за другого человека, существовать ли ему и в каких условиях жить. Никто не может гарантировать счастья своему ребенку. Создавать нового человека, допуская, что с ним может случиться что‑то плохое — на мой взгляд, жестоко. В нашей стране отношение к детям потребительское. Если хочется подарить кому‑то жизнь, заберите ребенка из детского дома. Он реален и нуждается в вас.  

Я родилась в маленьком городке Заволжье, в 16 лет уехала в Нижний Новогород учиться в университете. Когда мне исполнилось 18, я пошла в клуб, и в туалете меня изнасиловали. После изнасилования у меня все болело, я долго плакала. Обычно я звоню маме каждое утро, когда еду на учебу, но тогда этого не сделала. Мать позвонила мне сама, спросила, что случилось, и я ответила, что у меня болит живот — отравилась, наверное. Еще полгода я садилась в самом конце маршрутки, так как боялась людей, а если рядом оказывался хоть маленький мальчик, хоть подросток, я отходила в сторону. Почти не ходила в магазины, боялась мужчин. Я никому не рассказывала об изнасиловании. Пыталась жить так, будто ничего не произошло. 

Спустя полтора месяца у меня начался токсикоз — тошнило целыми днями. Я сделала тест на беременность — там было две полоски. Купила еще три штуки, они все показали положительный результат. Я рассказала своей подруге, что, возможно, беременна. Подруга говорит: «Оставляй, это же так здорово!» Сначала я действительно хотела оставить ребенка, так как отовсюду слышала, что аборт — это грех, надо рожать и воспитывать ребенка, раз он уже есть. Когда я рассказала матери про беременность и про то, что, наверное, его оставлю, моя мама, прекрасная мудрая женщина, ответила: «Ты сама ребенок. У тебя ни квартиры, ни денег, что ты после родов будешь делать?»

Мама отвела меня в центр планирования семьи, там мне сделали УЗИ и подтвердили беременность. И тогда начался цирк. Меня попросили выйти из кабинета, чтобы поговорить с матерью. Потом попросили выйти маму и спрашивали меня, в каком возрасте я лишилась девственности. Я сказала, что первый секс у меня был около года назад, на что врач начала говорить мне, какая я непутевая — шляюсь непонятно где и с кем. Мне кажется, у нее была установка в голове: «Если забеременела, а отца нет, значит, нагуляла». Потом маму позвали обратно, и врач ей сказала: «Такой молодой девке нечего делать аборт, потому что если хватило мозгов трахаться, то хватит мозгов и воспитать». Это дословная цитата. Мама сказала, что мы делаем аборт, а гинеколог ответила: «Детей у нее больше не будет, вы будете потом всю жизнь жалеть. Ребенок уже есть и никуда от него не деться». Мама стояла на своем и попросила записать меня на платный аборт, лишь бы мне не было больно.

Дело в том, что в Заволжье практикуется такая чудесная вещь: девочкам делают аборт вообще без анестезии, режут на живую, и нам предложили такой же вариант. На что мама ответила: «Нет, вы что, это же дети, так нельзя». Врач сказала: «Пусть хотя бы думает, прежде чем перед каждым ноги раздвигать. Зато ей будет больно, она все запомнит и больше так делать не будет». Мать попросила адрес платного врача, который сделает мне анестезию. Врач не дала номер и заявила: «Если вы хотите поощрять ее в таком поведении, чтобы ваша дочь стала проституткой, то сами ведите ее к платным врачам».

Мне было очень обидно, я еле сдерживала слезы, но не решилась сказать гинекологу про изнасилование, так как не хотела, чтобы мама знала об этом. Боялась, что ей будет больно. Мы распрощались с этим гинекологом, а я сказала маме, что сама найду платного врача, который примет меня в Нижнем Новгороде. 

Мама дала мне немного денег — все, что на тот момент у нее было. Я нашла частную клинику, где меня осмотрели и сказали, что срок уже большой, и если протянуть еще две недели, аборт будет нельзя делать по закону РФ. Врач в частной клинике уже не отговаривал меня, только спрашивал, понимаю ли, на что иду, почему не хочу ребенка, есть ли у него отец. Рассказал, что могут быть проблемы со здоровьем и потом мне потребуется реабилитация. Этому врачу я рассказала про изнасилование. Он успокаивал меня, говорил, что у меня пока нет ни возможности, ни места, ни денег растить ребенка. Мне предложили сделать аборт прямо в тот же день. Думаю, если бы врач предложил через день-два, я бы себя накрутила, и мне было бы страшно. Врач сказал: «Не переживай, ты останешься у нас на ночь, мы за тобой последим, накормим, все будет хорошо. Но сделать это нужно сейчас, пока ты не оцениваешь все риски, а то потом родишь и очень можешь пожалеть». И я согласилась.

Мне сделали хирургический аборт под общим наркозом, проснулась я уже в палате. Я не осталась на ночь и вызвала такси. Приехала домой, легла на кровать, свернулась калачиком и начала реветь. Причем до конца не понимала, почему плачу. Мне позвонил друг, который знал про изнасилование и аборт, предложил приехать к нему. Он меня укутал, покормил, и я легла спать.

То, что со мной случилось, — не моя вина. В осознании этого мне очень помогла программа для девушек, переживших насилие.

Я была волонтером-психологом по телефону Российской ЛГБТ-сети. От сети мне и пришло письмо, что есть такая организация из Нью-Йорка, Girl-Talk-Girl, и директор организации, Кристен, приедет в Питер, чтобы набрать группу девушек, переживших насилие, где они расскажут свою историю и смогут отпустить ее. Я боялась туда идти, но после того, как мне сказали, что меня не будут осуждать, а помогут справиться со случившимся, согласилась.

Там я впервые после врача и своего друга рассказала историю про изнасилование и аборт другим людям. Позже в Girl-Talk-Girl мне дали номер психолога, к которому можно обратиться. Когда я все рассказала, то прямо почувствовала, как камень с души упал, меня наконец отпустило. И в 2014 году, спустя шесть лет после аборта, я рассказала маме про изнасилование. Она поддержала и успокоила меня, но больше мы на эту тему никогда не говорили.

Сейчас я замужем за тем другом, который всегда был рядом, у нас все хорошо. Детей нет, потому что после всего случившегося врачи говорят, что у меня может не получиться забеременеть. Сейчас я прохожу лечение. Меня во всем поддерживает любимый муж. 

Раньше, если женщина приходила на аборт, врачи проверяли ее состояние здоровья и могли в тот же день искусственно прервать беременность. Сейчас, когда она приходит в женскую консультацию с целью сделать аборт, врачи обязаны (согласно приказу «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи по профилю «акушерство и гинекология», статья 106. — Прим. ред.) во время УЗИ показать ей эмбрион на экране и его сердцебиение. Также женщине дается время на обдумывание — минимум семь дней. Если сроки поджимают, время сокращается до 48 часов. 

Кроме того, женщину обязательно должны отправить (согласно тому же приказу, статья 104. — Прим. ред.)  в Центр медико-социальной поддержки беременных женщин, оказавшихся в трудной жизненной ситуации для разговора с психологом. Насколько это работает, не могу сказать. Мне кажется, такие центры присутствует чисто номинально. По крайней мере я не знаю ни одного человека, которому там помогли. У нас, к сожалению, отговаривают, манипулируя женщиной, а не стараются выявить реальную причину такого решения и помочь ей.

Женщины значительно реже шли бы на такой шаг, если бы знали, что после рождения ребенка они получат реальную помощь: их защитят от агрессора-мужа, детей возьмут в детский сад раньше, чем в два-три года, и женщины смогут раньше выйти на работу или, например, будут получать дополнительное пособие. 

Часто женщины делают аборт из‑за каких‑то внутренних переживаний и проблем, в таких случаях в медучреждениях должны выяснять, действительно ли она сама приняла такое решение или, быть может, на нее давит муж и заставляет сделать аборт. Либо она узнала об измене и таким образом хочет отомстить — такие действия являются, как правило, импульсивными, и в таком случае нужно помочь женщине это осознать.

Очень интересная формулировка в законе: «Женщина имеет право на искусственнее прерывание беременности при наличии информированного добровольного согласия женщины». Причем не совсем понятно, что входит в это информирование. Поэтому помимо того, что врачи рассказывают, как искусственное прерывание беременности отразится на здоровье женщины, ей могут говорить, что она совершает ошибку, о которой будет жалеть.  

Если на женщину, которая хочет прервать беременность, начинают давить и пытаются ей манипулировать, а также безосновательно не соглашаются сделать аборт, ей нужно написать заявление с просьбой получить письменный отказ врача от проведения процедур. Как правило, отговоры прекращаются после того, как женщина скажет врачу о своем намерении написать такое заявление, так как оно будет являться доказательством нарушения ее права (Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», статья 56. — Прим. ред.). За это гинеколога могут наказать финансово и административно. В случае, когда врач говорит: «Хорошо, пишите», — обязательно нужно это сделать, причем в двух экземплярах. Один отдаете врачу, второй оставляете себе, и на нем вам должны поставить отметку о том, что ваше обращение получили. Тогда либо с вами оперативно свяжутся из медучрежения, в котором вы были на приеме, и пойдут на уступки, либо вы сможете обратиться с жалобой в вышестоящие органы.

Также можно позвонить или написать в специализированные центры и учреждения, такие как наше, где вас оперативно проконсультируют либо дадут контакты профильных организаций и помогут отстоять свои права.