В ночь на 6 августа в квартире Ольги и Дмитрия Проказовых, которые присутствовали на митинге за честные выборы, прошел обыск. В тот же день прокуратура Москвы подала в суд заявление о лишении пары родительских прав. На сайте прокуратуры указано, что семья пришла на акцию 27 июля с маленьким ребенком, а причиной иска стала передача ребенка «третьему лицу, что подвергло опасности здоровье и жизнь мальчика».
Вечером 6 августа стало известно, что Следственный комитет возбудил уголовное дело из‑за «неисполнения обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего» и вызвал Проказовых на допрос. Выяснилось, что Сергей Фомин — то самое «третье лицо» — двоюродный брат Ольги и дядя ребенка. Позднее адвокат семьи сообщил, что у следствия нет претензий к супругам. Несмотря на это, дело пока не закрыто, сейчас идут «необходимые следственные действия» для выяснения его «действительных обстоятельств».
«Афиша Daily» поговорила с психологом благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Юлией Курчановой о том, насколько правомерно поступили правоохранительные органы в отношении этой семьи и чего стоит опасаться другим родителям, участвующим в митингах. Фонд, где работает Юлия, занимается профилактикой социального сиротства и помогает семьям в кризисной ситуации не допустить изъятия детей из семьи.
Психолог благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»
Связано ли дело Проказовых с их участием в митинге?
В сообщении прокуратуры не сказано, что конкретно эти родители могут лишиться родительских прав за то, что они привели ребенка на митинг. Дело заведено из‑за того, что они передали ребенка третьему лицу. Получается, в нашем случае несанкционированный митинг не имеет никакого отношения к делу, и это абсурдно, потому что передавать ребенка третьему лицу законом не запрещено. Безнадзорным считается ребенок, чьи родители несколько дней не объявлялись. И установленное родство Фомина с ребенком является незначительным фактом. Нет никакой разницы, передали родители ребенка родственнику, другу или няне. Если родители находились на связи, проблем нет.
Несмотря на это, в сообщении прокуратуры сказано, что «в отношении иных лиц, принимавших участие в указанных несанкционированных массовых публичных мероприятиях с малолетними детьми, а также вовлекающих несовершеннолетних, проводятся проверки». Почему так происходит? Возможно, ответ мы найдем, если узнаем, как этот митинг квалифицируют, но это уже абсолютно политический вопрос. Одни СМИ говорят, что это «мирное шествие». Другие — что это были «массовые беспорядки». Но если убрать весь политический контекст, насколько законно вообще приводить ребенка на массовое мероприятие — например на 9 Мая? Там могут оказаться нетрезвые люди и всегда много народа — возможно, это как‑то случайно навредит ребенку. Но если с ним родители, они несут ответственность за его безопасность и оценивают угрозу для его жизни. Бывает, родители могут не оценить ситуацию достаточно адекватно — или ребенок может пострадать случайно. Но лишать из‑за этого родителей прав было бы очень странным — тогда надо полстраны лишать родительских прав. Создали ли родители опасность? Да. Стоит ли применять к ним такие меры? Нет, конечно.
Какие еще меры применяются к родителям, не выполняющим свои обязанности?
Лишение родительских прав — крайняя мера, существует множество более мягких. Можно вызвать родителей на комиссию по делам несовершеннолетних, выписать штраф, ограничить их в некоторых правах, провести профилактическую беседу или поставить на учет. Если мы доказали, что какое‑то действие угрожало жизни и здоровью ребенка (например, его оставили без надзора на долгое время), то оно может быть рассмотрено как прецедент к лишению родительских прав. Но даже в этом случае семья не лишается этих прав автоматически. Документы на лишение подаются, если ситуация повторяется часто.
Даже люди, которые сидят в тюрьме, не лишаются родительских прав. Например, если женщину посадили за распространение наркотиков, надо дополнительно доказать, что из‑за этого пострадал ребенок, ведь она могла продавать наркотики и быть чудесной матерью одновременно. Это раздельные судопроизводства, они не являются спаенными процессами.
Насколько оправдан обыск?
В квартире Проказовых проводили обыск, и это самый странный факт во всей ситуации. Обыск — это мера уголовного права, и с точки зрения Семейного кодекса он недопустим. В случае с лишением прав может встать вопрос об условии проживания несовершеннолетних: тогда домой приходит комиссия вместе с полицейским по делам несовершеннолетних. Но это не обыск, а акт о социально-бытовых условиях. На каких именно основаниях проводили этот обыск, не ясно, но это никак не относится к изучению условий проживания несовершеннолетнего.
Могли ли родные ребенка использовать его в целях собственной безопасности?
Сергей Фомин писал в фейсбуке: «Друзья вывели меня из этого шествия и надели на меня кенгурятник (переноска для ребенка. — Прим. ред.), потому что начали за меня беспокоиться». Если ссылаться на слова Фомина и считать это правдой, родители действительно использовали ребенка в качестве защиты своего родственника. Когда родители используют детей для своих целей — это однозначно плохо. Ребенок не должен быть щитом взрослого человека и выполнять функцию защиты по отношению к взрослому. И приводить детей на митинги не стоит. Но все-таки это не повод лишать родительских прав. В подобных случаях проводится профилактическая беседа. Ведь в данном случае мы не можем говорить, что ребенок однозначно получил физический или моральный вред.
