Так и останешься одна, говорили они. Не смешно ли сегодня женщину этим пугать? Меня бы здорово напугало, если:
всю жизнь тебе жить во лжи,
любить одного, а просыпаться с другим,
смотреть на несчастье близкого человека и ничего с этим
не сделать.
Вот это (я понимаю) кошмар, ад и сатана. А быть одной — нормально. Написала слово и думаю:
«Новый черный», — сказали мне сегодня в комментариях. Что, если я просто самая первая (ну не самая, ладно — но в нашем круге) стану жить так, предварительно выполнив все возможное?
Ну правда — зачем? Зачем сегодня пара? Зачем быть с кем-то, если с ним тебе хуже, чем одной? Из любви? Хорошо. А если плохо? Измучить друг друга из любви? Ответ годится — плавали. А если нет любви, тогда зачем? Раньше было необходимо, чтобы выжить: один поддерживает в пещере огонь (допустим, я), а второй (допустим, ты) ходит за мамонтом. Целую вечность (примерно по этот вторник) для некоторых эта причина остается действительной. Sorry not sorry — не для меня.
Мне иногда пишут, что я держусь за свое одиночество, — я должна признаться: держусь. Мне дорого мое одиночество. Быть одной — классно. Составные части целого для меня выглядят так:
я здорова,
мои близкие здоровы,
то, что я делаю (моя работа), приносит мне удовольствие и деньги и представляет ценность для других,
мне комфортно в моем быту, в среде, где я нахожусь (дом,
улица, город, страна),
мне интересно жить (люди, места, события),
я преследую свою мечту,
и так далее.
И так далее — это значит, что этих пунктов много — больше, чем названных. Полный список вопросов к самой себе я публиковала в день своего рождения (14 ноября) — но для ответа на них подходит любой день в году.
Хорошо быть одной и плохо быть одной — потому, что твое счастье не зависит от другого. Я думаю: вот это место, где система дала сбой — и паттерн поехал. Для меня не существует другой причины быть с кем-то, кроме как:
я люблю его,
с ним мне лучше, чем без него.
К радости, конечно, приложится всякое (ответственность — 15 кг, тревога за полцены и страх бесплатно). Но всегда есть что-то, что весит больше, то есть должно быть что-то.
Помню, как в пять утра мой бывший муж Иван (стала часто упоминать, не знаю) включал радио и гремел посудой, сообщая мне таким образом: «Я предпочел бы, дорогая, чтобы ты вставала и готовила мне завтрак, а не спала». Я думала: «Окей. Окей. Это мой муж — я сама его выбрала и сама его выбираю себе каждое утро. Предпочла бы сейчас, чтобы его здесь не было или чтобы он гремел посудой?» И отвечала: «Чтобы гремел». И пока я так отвечала, Ваня включал радио по утрам.
Помню, как мой мужчина дал мне денег на учебу — в долг. В долг! Мы жили вместе, все делили: постель, стол. Я хотела получить еще одну степень (и профессию) и собиралась взять кредит (MBA, арт-менеджмент). Он сидел со мной и считал проценты в банках, сравнивал — выходило очень дорого. Сказал: «Давай я тебе дам свои — а ты будешь возвращать мне каждый месяц оплатой за квартиру». Я тогда немного удивилась, честно говоря (сейчас бы я не удивилась), и сказала, что мне надо подумать. Думала: «Окей. Я сама выбрала этого человека и выбираю его каждый день. Я предпочла бы, чтобы его сейчас не было или чтобы он одолжил мне денег на учебу?» Я взяла (и вернула, постепенно) деньги — учебу бросила через год, его — позже.
Историй таких вагон и тележка, и я качу эту тележку легко. Из нее вываливаются воспоминания и сомнения, страхи, провалы, надежды и мечты.
Можно подумать, я сама выбирала каких-то отпетых мудаков, чтобы лелеять потом свою обиду на мужчин, жалость к самой себе и получать этот профит, но 1) они не были мудаками (просто все разные и по-разному представляют себе отношения, хотя думают, по умолчанию, что одинаково, — и очень удивляются потом, мол, «этого не было в инструкции») и 2) у меня нет обиды на мужчин.
Я живу одна. Просыпаюсь, когда хочу, кроме понедельника и вторника (в эти дни в издательстве планерки, и я встаю в 7.00). По квартире хожу в халате или в трусах. Тампоны стоят на открытой полке в ванной, а не спрятаны в ящик.
Ем, как хочу. Я готовлю дома или иду на улицу — в дорогой ресторан или столовую на рынке. Если у меня нет настроения, я не готовлю.
Трачу деньги как попало. Если у меня кончаются деньги — перезанимаю до получки (я плохо планирую бюджет).
Иногда я не мою посуду до тех пор, пока чистая не кончится. Ну ладно, это было всего два раза.
Еду, куда мне вздумается. Могу выйти из дома за хлебом и уехать в другую страну — у меня есть домработница, она позаботится о котах, продуктах и гостях, если у меня гости.
Я привыкла путешествовать одна. В путешествиях я хожу в музеи, которые выбираю сама, и никто не говорит мне: «Я бы тоже так смог», глядя на желтые туфли Уорхола в Hamburger Bahnhof. Я хожу на блошиные рынки и роюсь в старье, и никто не говорит мне: «Как ты это дезинфицировать будешь» или «Тебе это не нужно».
Мои близкие (привет сестрам) поддерживают меня во всем, что я делаю. Думаю, я хороший друг для своих друзей (но спросить об этом лучше моих друзей).
За свою репутацию я отвечаю сама — каждый день. За все принятые мной решения я отвечаю сама. Никому не может быть за меня стыдно или даже неловко — и никто не может мне сказать, как я должна жить, вести себя, поступать, одеваться, говорить с другими. Моя свобода ограничена только моими представлениями о моей свободе.
Я тебе рассказывала? Однажды на свадьбе моей сестры Гульчачак в Петербурге я познакомилась с женщиной — взрослой, деловой, красивой и умной. Мы как-то сразу вычленили друг друга в свадебной толпе и вместе ходили по саду, говорили о разном. Через некоторое время (кто-то может вспомнить эту историю) она спросила мою сестру:
— Гуль, а как там Радмила?
— Хорошо. Замуж пока не вышла, но, я думаю, может быть, в этом году. Кажется, у нее есть кто-то…
— Ты меня извини, но я думаю, что сестра твоя замуж, скорее всего, не выйдет. Она слишком много видела, много где была, знает цену себе и другим, в состоянии сама о себе позаботиться и вряд ли станет дома терпеть какого-то козла.
— Ну почему же козла? — возразила сестра. — Может быть, она встретит хорошего человека — и полюбит его.
— Гуль.
Издательство
«Бомбора»
Купить