Татуировки, рэп, GTA: чем живут московские чикано

«Я вернулся из армии в 1986 году, когда страна была на грани развала. Как раз тогда к нам хлынули брейк, хип-хоп и рэп — меня заинтересовала эта тема. А вскоре я совершенно случайно послушал кассету папы чикано-рэпа Кида Фроста. Посыл его музыки в том, что мексиканец, проживающий на территории США, может хоть трижды жениться на японке, но должен помнить свои корни, свою историческую родину. Меня это зацепило.

Хотя вообще я с детства интересовался мексиканской культурой. Думаю, это зов крови. Моя бабушка работала детским врачом и в 1930-х годах отправилась в Мексику с Красным Крестом. Там она прожила где-то год и, видать, спуталась с каким-то мачо. В результате родился мой отец — волосы как воронье крыло. Я всегда знал эту историю, но не придавал ей значения. Это сейчас все ищут у себя еврейские, немецкие или еще какие-нибудь корни — раньше всем было плевать. Тем более бабушка неохотно рассказывала о Мексике, при этом хранила полосатые пончо, несколько сомбреро. Помню, как мы с братом — такие шкеты — надевали эти шляпы и не могли в дверь пройти.

Я вырос в культурной семье: все знали по несколько языков, играли на музыкальных инструментах. Меня тоже пытались чему-то научить, но куда там! Мне была интересна только улица и бандиты. Правда, испанский я все же могу со словарем читать. Так и получилось, что для меня чикано — не какая-то субкультура, а дань традициям моего народа».

«Я всю жизнь в рэпе — широкие штаны, тринадцать татуировок, бандана. Меня даже на службе неформалом называли. Если ты живешь этим, а не косплеишь, естественно, смотришь на бренды: Dickies, Ben Davis, K-Swiss, спортивные джерси, свободные футболки из плотного хлопка ProClub, теплые клетчатые рубахи с длинными и короткими рукавами фирмы Pendleton, обязательно 504-й и 560-й Leviʼs. Обувь — преимущественно белые Nike Cortez с черной или синей «соплей».

Жена меня понимает, дети и внук тоже — они ведь меня другим не видели. Правда, дети не пошли по моим стопам. В школе еще «Многоточие» слушали — тогда это было модно, а сейчас карьеру делают. Я хотел внуку — ему сейчас 10 лет — привить интерес к чикано, но дочь против. Говорит, что у нее будет «чисто классический английский мальчик». Но я все равно мягко знакомлю его с американо-мексиканской культурой: очки ему хорошие подарил, подвеску Los Angeles, несколько бандан. Периодически мы вместе смотрим Mr. Criminal, Lil Rob, Kid Frost и Mr. Capone-E. Хотя мне и классический ниггерский рэп нравится: 2pac, Biggie, Eazy-E.

Дома мы с женой часто готовим мексиканскую еду. Постоянно покупаем халапеньо, чипотле, табаско. Внук, кстати, тоже любит, чтобы остро было. Я привык к вниманию на улицах, поэтому уже не замечаю, если смотрят. Обычно никто не подходит — может, стесняются, может, боятся. Помню, только один неприятный случай: как-то раз мы возвращались из когда-то культового тусовочного кафе «Молодежное» и меня не пустили в метро из-за слишком широких штанов. А теперь, думаю, в Москве всем по фиг».

«Во время американо-мексиканской войны в середине XIX века США подрезали у Мексики ряд территорий — Техас, Аризону, Калифорнию. Внезапно местные жители стали американцами. Естественно, они стремились сохранить свою культуру, язык и традиции. В 50-х годах появилось движение за права мексиканского населения — чикано.

Есть много версий происхождения термина. Самая правдоподобная — в трансформации самоназвания мексиканцев mechicano в chicano. Чикано-движение развилось во время борьбы за гражданские права в США. Не секрет, что в Америке вплоть до 60-х годов все было поделено на «только для белых» и «только для цветных». Афроамериканцы успешно отстояли свои права, а про чикано почему-то забыли. Хотя надо еще разобраться, кто глубже укоренен на американской территории, ведь в мексиканцах течет индейская кровь.

Бандиты совсем другая история. Мексиканская мафия возникла в конце 1950-х годов для поддержки чикано в тюрьмах: черные держались вместе, белые и американские фашисты тоже, а мексиканцев все принижали и по возможности уничтожали. Тогда три парня — два мексиканца и один этнический славянин — из тюрьмы Дьюэл в городе Трейси в Калифорнии объединились и создали свою банду La Eme. Об этом даже фильм сняли — «Американизируй меня».

В 1968 году в другой калифорнийской тюрьме возникла еще одна чикано-банда — Nuestra Familia, то есть «Наша семья». Ее члены стали союзниками Черной партизанской семьи (афроамериканская тюремная леворадикальная группировка. — Прим. ред.) для противостояния Мексиканской мафии и Арийскому братству (крупнейшая организованная преступная группировка белых расистов в США. — Прим. ред.). Война между бандами началась, как и все войны, из-за ерунды — кто-то у кого-то украл в тюрьме обувь. В итоге — суреньос (южане La Eme) и нортеньос (северяне Nuestra Familia) враждуют до сих пор. Отличить одних от других просто: первые носят одежду преимущественно цвета azul, то есть небесно-голубого; вторые предпочитают красный. Также в качестве отличий используются цифры: у La Eme — 13 (M — тринадцатая буква испанского алфавита), а у Nuestra Familia — 14.

Чикано живут по тем же правилам, что и все порядочные люди. Чтут семью, уважают старших, очень любят детей. Женщина в доме — хранительница очага, но не более. Она не сможет руководить мужчинами, бандой. Ей могут доверить только что-нибудь несерьезное — например, перенести наркотики. Мексиканцы — истинные католики: все в крестах, крестятся по любому поводу. У каждого в доме есть уголок с кучей свечей, черепов, изображениями Гваделупской Девы Марии и Санта-Муэрте, то есть Святой Смерти. Последнюю также часто называют белой невестой. По легенде, она была молодой девушкой, которая не хотела выходить замуж и убила себя, а теперь помогает всем страждущим. Мексиканцы не считают зазорным молиться Господу нашему Иисусу и в то же время поклоняться Смерти. Это нормально».

«Мне удалось побывать в Сан-Диего и пообщаться с местными чикано. В кино и клипах пушками машут на каждом углу — на самом деле в Сан-Диего все спокойно. Там очень суровые законы, которые позволяют полицейским стрелять по поводу и без. Вышла смешная история: мой начальник из службы охраны оставил в машине портфель с документами — естественно, на него позарились. В полиции нам сразу сказали общаться с местными, потому что копы если что и найдут, то только случайно. Я поговорил с суреньос, которые работали на партнера нашего босса, — через три дня портфель вернули. Оказалось, что его сперли «краснокожие», то есть члены Nuestra Familia. С «синими» мы тогда скорешились, общаемся до сих пор; они, кстати, очень уважают русских.

С развитием интернета чикано у многих вызывает интерес. В «ВКонтакте» часто добавляются ребята 18–20 лет и спрашивают, как в группировку вступить. С ума сошли! Я их просто в бан отправляю. Они ничего не понимают, только видели клипы, где все крутые с пушками. Никто из них не думает о том, каково это — убить человека, а потом всю жизнь сидеть в тюрьме. В России я знаю всего несколько ребят, которых можно назвать чикано, остальные скорее хип-хоперы, которым нравится мексиканская культура. Своего возраста я даже рэперов не встречал. Раньше-то все были либо рэперами, либо металлистами, ну и немного панков еще. Куда все рэперы на хрен делись? Даже пацаны моложе меня говорят: «Да ну, Мих, как я такие широкие штаны надену? Меня же засмеют». А ведь им всего по 35 лет. Я ньюскул вообще не воспринимаю — меня трясет от мальчиков в подвернутых штанишках. Для меня существует только олдскул, я в том времени.

Что мне дает образ жизни чикано? Да то, что я еще жив! И я не брюзжащий старик. Ведь я давно на пенсии, дурака валяю. До этого служил в одном из подразделений силовых структур, прошел чеченскую войну. У меня и государственные награды есть. Но об этом я говорить не хочу. Пока я варюсь в чикано-теме, я не даю себе стареть».

«В России все о чикано узнали благодаря рэпу, и я тоже, услышав в 2009 году Mr. Criminal. Я не говорю, конечно, про Cypress Hill — их еще в бородатые времена слушала, просто не знала, что они имеют отношения к культуре. Начала исследовать интернет, выискивать все что можно о чикано. Смотрела фильмы — «Американизируй меня», «Моя безумная жизнь», «Бульварные ночи». Меня зацепило, что стиль чикано перекликается с моей жизнью: у меня было нелегкое детство, да и сейчас все не так просто. У американо-мексиканцев много мрачности, тюремной романтики: гангстеры, автопром, музыка. Мне это близко.

Плюс я начала заниматься татуировкой и мне нравилась чикано-тема. Изначально ее делали исключительно американо-мексиканские бандиты. У них была масса сюжетов: женщины, католические мотивы и ацтекские герои. До 1960-х татуировки выглядели примитивно, потому что их делали на самодельном оборудовании. Потом тема вышла на улицы и начала набирать обороты. Сейчас многие кричат о себе как о мастерах чикано-татуировки, хотя на самом деле не имеют к ней никакого отношения. Люди им верят, и это расстраивает, потому что формируется неправильное понимание темы. Сказывается и то, что у нас недостаточно известна мексиканская культура: большинство знают только Святую Смерть и разрисованные черепа. По крайней мере меня чаще всего просят набить именно их.

«Я стараюсь придерживаться стиля. Но из-за того, что я также занята в одном ретроагентстве, не всегда получается: периодически приходится перевоплощаться в образ пинап-девушки. Зимой тоже на стиле не походишь. Чикано ведь педанты — стараются быть как с иголочки: чтобы вся одежда была чистой, выглаженной, хорошо пахла. А когда под ногами каша из грязи и снега, сложно за этим уследить. Приходится одеваться скромно, чтобы не испачкать дорогие штаны. Практически всю одежду я заказываю в США — выходит недешево.

Не могу сказать, что у меня этот образ жизни доходит до фанатизма. Я не ем каждый день тако, но иногда мы с мужем ходим в мексиканские рестораны. По-испански знаю только мат и слэнговые выражения. Ношу католический крест, верю в Бога, но не отношу себя ни к одной из конфессий, хотя, безусловно, католичество и протестантизм мне ближе православия.

Из музыки мне нравится не только oldies (подразумевается старый рэп. — Прим. ред.), но даже что-то из металла, альтернативы, попсы. Я и классику люблю. А вот к нашему рэпу отношусь плохо, даже агрессивно. Вообще, сейчас рэп сильно изменился даже визуально: раньше все были на широте — сейчас в обтягивающих джинсах. Рэп-исполнители рассказывали о своей жизни — гетто, улица, гангстеры. Теперь в текстах одна наркота, проститутки и бабло. Да и сама музыка стала примитивной, ни у кого нет своих фишек.

За границей меня обычно принимают за американку, а здесь на мою внешность реагируют по-разному. Бывает, смеются — мне, конечно, неприятно. Поэтому хочется привлекать к себе меньше внимания. У папы нет претензий к тому, как я одеваюсь, — гораздо больше его заботит моя профессия. Когда я начала заниматься татуировкой, он считал ее тюремщиной для зэков, никак не искусством. Однако со временем он увидел, чего я достигла, и принял мое увлечение. Единственное, о чем он просит, — добавлять в рисунки больше позитива, цветочков каких-нибудь».

«Само слово «чикано» стало ужасно избитым. Многие пытаются копировать внешний вид американо-мексиканцев, ничего не зная об их культуре, и это ужасно злит некоторых чоло (то есть мексиканских гангстеров. — Прим. ред.). Как-то раз и мне угрожали. Девушки из чикано-банды писали, что я не имею право жить их культурой. Вообще, женские группировки кажутся даже опаснее, чем мужские, — они более жестокие.

У меня много знакомых чикано в США, у каждого из них есть огнестрельное ранение, многие сидели в тюрьме. В России всего несколько человек по-настоящему в теме. Есть еще ребята из Японии, европейских стран. Мы стараемся поддерживать друг друга, вдохновлять. Например, в прошлом году с ребятами из Петербурга устраивали небольшое мероприятие чисто для своих и планируем проводить его каждый год. Для меня чикано — источник энергии, вдохновения и эмоций. А еще благодаря этой культуре я познакомилась со своим мужем Артемом. Где-то год назад он приехал в мой питерский кабинет, чтобы поработать и показать мне свои рисунки. Постепенно мы с Артемом поняли, что сходимся во всем: в чувстве юмора, мировоззрении, увлечениях. Так все и сложилось».

«Я вырос в Мурманске, в моем городе было три тюрьмы, и неудивительно, что у меня дома была книжка с русскими тюремными татуировками. Из-за нее я заболел этим искусством. Меня начали привлекать сложные в смысловом плане сюжеты — в тюрьме они другими быть не могут.

О культуре чикано я впервые услышал так: лет 8 назад послушал Delinquent Habits. Я и до этого в кино видел лысых чуваков на широте, но даже не знал, как они называются, а тут решил вникнуть в тему. Посмотрел на чикано-татуировки и понял, что это то, что я искал всю жизнь. У них особый витиеватый леттеринг, много мрачных мотивов, ацтекские сюжеты. Мне нравятся американо-мексиканцы — они очень трудолюбивые, среди них много талантливых людей. То, что чикано стали бандитами, произошло не от хорошей жизни. Их все время угнетали — сначала испанцы, потом американцы. Мексиканцам в США до сих пор не дают нормальное жилье и работу. Их культура — форма борьбы за свои права».

«Помню, как первым делом побежал и купил самую большую футболку, бежевые брюки Dickies и белые Nike Cortez. Внешний вид в этой культуре очень важен. Также в одежде приветствуют символы Лос-Анджелеса: лого бейсбольного клуба Dodgers, хоккейного Kings, футбольного Raiders и, конечно же, баскетболистов Lakers. Из обуви классикой считаются белые Cortez. Еще можно носить Converse: это удобно, к тому же чоло практически не покидают своих районов — все время на месте. Еще один важный атрибут — бандана. Есть версия, что она нужна, потому что в Лос-Анджелесе очень жарко. Некоторые считают, что бандана пригодится, чтобы закрыть лицо на случай преступления. По-испански знаю только слэнг и разные шуточные фразы. К тому же язык чикано отличается от испанского. В нем есть много английских слов, которые произносят с невозможным испанским акцентом — ничего не понятно.

Меня часто принимают за мексиканца: бывает кричат «О, GTA!» или «О, Cypress Hill!» Я всегда выделялся, поэтому у меня иммунитет к такому. Мама раньше говорила: «Ты делай татуировки, но, может, не на себе?», а теперь с моим выбором смирилась. Когда меня спрашивают, зачем мне чикано-культура, ведь я не мексиканец, то у меня заготовлена аналогия. Есть популярный в мире стиль японской татуировки «ориентал», и его не только японцы делают! Вот и я чикано занимаюсь. Просто моя работа требует полного погружения в историю, традиции и культуру. К тому же мне это просто нравится.

Чикано вдохновляет меня. Благодаря этой культуре чувствую, что не один такой. Особенно приятно получать одобрение от кого-нибудь из родоначальников стиля. Это заставляет двигаться дальше. Мы с моей женой, Алисией, нашли друг друга в этой культуре. Я давно следил за ней в «ВКонтакте», но стеснялся написать. Прошло восемь лет, я добился успехов в татуировке и решил рискнуть. Чтобы не знакомиться с ней на ровном месте, договорился с ее коллегами из Питера, что приеду поработать с ними. Помню, первое, что сделал, когда ее увидел, — протянул свой блокнот с рисунками. Ей понравилось. Правда, потом Алисия старалась меня избегать. Но теперь я понимаю, ее пугало, что я мог оказаться каким-нибудь бабником или просто плохим человеком. Сейчас мы вместе уже больше года».