— Ты буквально только что доделала альбом. Какие впечатления?
— Слушай, в какой-то момент у меня появилось чувство отстраненности от него, потому что мы немного затянули с выпуском. По ощущениям мы с альбомом в одной плоскости, но будто он находится на другом континенте, а я два месяца жду доставку с AliExpress.
Мне непривычно то, что я сделала на этом альбоме. В «Озерах» был четкий формат, понятный мне и Пете. Мы двигались по этой структуре с минимализмом, хорошим милым женским вокалом, историями про зверей, личными переживаниями, которые не доносились в лоб.
А тут я стала многое упрощать. Раньше, наоборот, было стремление все усложнить и сделать максимально непонятным. Сейчас мне захотелось раскрыть себя через что-то понятное и не прятаться за своим странным языком.
Мне нравится видеть себя человеком, который заново формируется и осознает себя, свое окружение, перемены в своей музыкальности.
— В чем главные отличия работы с Петаром над «Озерами» и сейчас с «Мальбэк» и Сюзанной?
— В «Озерах» мы всегда действовали по такому принципу: я набрасываю аккордовую последовательность, вокальную мелодию, пишу текст, отправляю аудио или видео Пете. Он делает на это музыку, я тут же все записываю, как только он присылает. И это была расслабленная история. Мы не сидели и не думали: «Йоу, какой звук сюда приписать, чтобы было клево?» Мы работали сами по себе, а потом все объединяли.
Всю музыку на этот альбом написал Саша Пьяных (участник группы «Мальбэк». — Прим. ред.). И я, как человек, который все еще не разбирается во всех этих электронных штукенциях, могла просто издавать какой-то звук. Саша его тут же записывал и мог сказать: «Вот это ничего было». Я редко сразу же пишу текст и вокал. Раньше мне нужно было сидеть одной и писать. А потом мы с Сашей приноровились и в процессе написания стали вместе делать песни.
Рома (Варнин, другой участник группы «Мальбэк». — Прим. ред) — мой наставник. Он разруливает абсолютно все. Не знаю, как у него все умещается в голове. Недавно мы снимали клип. Рома висел на телефоне 24/7, параллельно он снимался и успевал решать вопросы не только по клипу, но и какие-то свои вопросы с «Мальбэк», что-то с туром, звуком, микрофонами. Круто, что он может столько всего совмещать. Рома — наш самый большой папа.
Сюзанна меня пинала в какой-то момент: «Не стесняйся, раскройся, тренируйся». У меня, возможно, еще есть внутренняя зажатость. Я не до конца понимаю, как работать со своим голосом. Потому что меня не учили правильно петь. Я всегда пела интуитивно. У меня неправильно поставлен голос — он просто так сформировался.
— Ты же училась в музыкальной школе. Там этим не занимались?
— Это была хоровая школа. У тебя нет отдельных занятий по вокалу. Ты приходишь на хор — там нет тебя, есть много людей. Ты — это маленькое звено. Все вместе вы превращаетесь в один голос. Хор научил меня петь на цепном дыхании, отсюда у меня хорошая дыхалка. Но петь правильно я абсолютно не умею.
Года три назад у меня было желание научиться правильно петь, и я пошла к женщине, которая преподает вокал в ГИТИСе. На первом занятии она меня чуть-чуть послушала и дала несколько произведений на неделю, чтобы я их выучила. Я подготовила их, спела, на что она сказала: «У тебя неправильно поставлен голос. Ты же понимаешь, что переучить намного сложнее, чем научить. Я не буду за это браться». Мне бы хотелось сейчас поработать с преподавателем, который помог бы мне испытать свой голос. Хочу понять, что я могу в полной мере.
— Вы познакомились с Петей на вписке, а на следующий день уже сели набрасывать песни. В какой момент это превратилось в «Озера»?
— Сразу же. Мы понимали, что делаем какой-то проект. Потому что Петя не тот человек, который встретит глупую 18-летнюю девочку и решит просто пописать с ней музыку. Он изначально понимал, что мы что-то сделаем. А я просто кайфовала, потому что до конца не понимала, что происходит. Я не могу воспринимать «Озера» именно как музыкальный проект, потому что для меня это в первую очередь история наших дружеских взаимоотношений с Петей.
У меня есть страх одной приходить в новые места и первой открывать дверь. Если кто-то составляет мне компанию, всегда делаю так, чтобы дверь открывал именно другой человек. И «Озера» для меня — момент открытия этой двери. Петя был моим сопровождением. Направлял меня, давал новый опыт. За эти два года я познакомилась с гигантским количеством прекрасных талантливых людей. Моя жизнь сильно поменялась. И без «Озер» я бы 100% не выпускала сейчас сольный альбом.
— У тебя сейчас начались съемки, интервью, разогрев концерта Lorde. Чувствуешь себя частью музыкальной индустрии?
— Не думаю. Когда я в чем-то участвую, я будто отключаюсь. Все, что совершаю, получается по наитию, как будто все делают за меня. А потом я смотрю на продукт и думаю: «Что, это я? Интересно». Есть момент отстранения. Я хорошо умею абстрагироваться и сосредотачиваться на происходящем. Не чувствую себя частью всего этого до конца, но мне клево.
— Ты училась в Институте журналистики и литературного творчества, но сейчас бросаешь, почему?
— Мы общались с Саввой Розановым из «Синекдохи Монток», и в разговоре всплыло, что он тоже учился в моем институте. Оказалась, что очень многие там учились, но не закончили: сам Савва, Kedr Livanskiy, Moa Pillar. Все, кроме Савелия Шестака, звукорежиссера «Синекдохи». «Все доучиваются до 3 курса и уходят». Тогда просто посмеялись, я не думала никуда уходить. Институт клевый: ты учишься, но при этом не учишься. Можешь подружиться с преподавателями, поругаться с ними. Такая маленькая общажка.
А потом случился мой роковой 3 курс. Я перевелась на заочное, чтобы освободить время для музыки. В итоге даже это не помогло, и было принято решение уходить.
— Как родители отреагировали?
— Мои родители очень хотят, чтобы у меня все сложилось в жизни. Возможно, у них остались пережитки Совка. Мои родители из поколения, которое видело девяностые и нулевые. И когда ты жил в Москве в то время, понимаешь, какой …дец происходил. Если ты не отучился, не получил диплом и не вырвался на клевую работу — у тебя ничего не получится, скорее всего. Так что я понимаю, почему они хотят, чтобы у меня все получилось и я стала умницей и красавицей.
Я переживала только из-за того, что подвожу их в этом плане. Пришла домой спустя долгое время. Увидела сначала папу, мы поболтали об этом: «Пап, кажется, мне нужно уйти из института». По полочкам объяснила, почему нужно сделать именно так. Папа предложил выпить вина и поддержал меня. Мы переживали за маму, но она в итоге приняла мою позицию.
Единственное, что они сказали: главное, чтобы я потом не винила родителей в том, что они не настояли на окончании института. Но это же мое решение, кого тут винить?
— Как на музыку реагируют?
— Это настолько не их мир и другая среда! И это нормально. Я узнаю, как они интересуются моей жизнью, через YouTube. Моя мама сидит там через мой аккаунт. И когда я смотрю историю просмотренных видео, вижу кучу всего: «Лиза Громова x Мальбэк», «Озера». Сегодня вот мама искала там прямую трансляцию с концерта Lorde. Меня это безумно умиляет, потому что мама не говорит об этом. Она иногда звонит и спрашивает: «А ты видела вот этого чувака на Урганте? А тебе нравится Гречка?» Мама в почти 60 лет познает новую русскую волну.
— Когда они поняли, что музыка для тебя — это не просто так?
— Наверное, на первом сольнике «Озер» в Powerhouse. Они чуть-чуть прониклись и поняли, что я не готова уходить из этой истории. Папа очень смущался, сидел тихий-мирный. А мама разболталась с Хаски в уголочке и чуть не разревелась во время выступления.
— Ты несколько лет занимаешься репетиторством по русской литературе. Как так получилось?
— В школе я хотела поступать в Литературный институт имени Горького. Проходила вступительные, но в последний момент поняла, что это не мое место. Оно очень консервативное в своей политике и системе. На вступительном тебе дается тема сочинения и ты пишешь по ней свои размышления. Мне попалась тема «Русский рэп против поэзии». Тогда насущной проблемой был запрет «Кровостока» и суд в Ярославле. Мне тогда они очень нравились. И я написала сочинение-колонку с развитием этой проблемы. Писала, что для меня эта история с «Кровостоком» совпадает с закрытием таких-то поэтов и их последующими ссылками. Это не понравилось вступительной комиссии, после чего я и передумала поступать туда. Когда ты говоришь, что Пушкин тоже матерился, тебе отвечают: «Эй-эй-эй, Пушкин — наше все».
А когда училась на первом курсе, искала способ заработка, который можно совмещать с учебой. Решила попробовать себя в преподавании литературы, мне всегда она нравилась, я много читала, сама писала. Это мое. Мне интересно относиться к искусству не как к чему-то высокому, а как к чему-то систематическому, где можно разобрать и разложить по полочкам любую проблематику. Если задуматься, литература — систематический предмет, где можно во всем разобраться. Я поняла, что мне это нравится. Мне доставляет, когда ты рассказываешь кому-то, почему Бегемот в «Мастере и Маргарите» — Бегемот, тебя слушают и думают: «Наверное, там какое-то глупое объяснение», а потом ты объясняешь, что это на самом деле зашифрованный Бафомет — глаза детей просто нужно видеть. Ученики благодарны за помощь и хорошие результаты на экзаменах. Четвертый год этим занимаюсь. Не знаю, как дальше будет со временем, но мне бы очень хотелось продолжать.
— Ученики приходили на твои концерты?
— Конечно. Все знают, чем я занимаюсь, и интересуются, как и что у меня прошло. Плюс я не очень считаю себя именно преподом. Могу материться на уроках, говорю, что «Войну и мир» можно даже не читать. С точки зрения классического преподавания — это не очень правильно. Но я понимаю, что нужно давать, а что нет.
— И в песнях «Озер», и на этом альбоме очень много отсылок к разным животным. Откуда такая любовь к зоологии?
— Я очень люблю животных. В детстве очень хотела быть палеонтологом. До сих пор много знаю про динозавров и могу все про них рассказать. А в какой-то момент пришла к выводу, что обожаю акул. Хотела стать ихтиологом. Но я облажалась и в школе не уделяла должного внимания биологии и химии. Плюс ихтиология в России — это сидеть на заводе и выращивать рыбок на консервы, этим все заканчивается. У нас нет институтов, как в Австралии или на Гавайях, которые занимаются сохранением среды обитания водных животных. До сих пор подписываюсь на миллион блогов разных чуваков по всему свету, слежу за ними. Меня это очень трогает.
— Что не так с новой волной русской музыки? Тебе не нравятся, например, Гречка и Пошлая Молли. Почему так?
— Мне не нравится мем-музыка, так ее называю. Она имеет право на существование, ничего против не имею. Но для меня это плоско и ничего в себе не несет. Это как смотреть видосы в паблике Videosos. Но ты же вместо этого можешь посмотреть новый фильм Андерсона, алло! Там же лучше. Там тоже есть шутки, но они глубже.
— А группа «Прыгай киска» тебе как?
— Херня собачья! Хотя вот есть песня «Котики-наркотики», там есть глубокие строчки. Моя любимая: «Я готов, на все готов. Если выпивка закончится — я выпью свою кровь».
— Какой должна быть поп-музыка?
— Искренней, как и любая другая музыка. Вот взять группу Serebro. Открываешь любую песню, и там вот эта напыщенная тема любви: «Я без тебя не могу, любовь такая плохая, бли-и-ин» , — это же неискренне. Я не тупой человек, но я до сих пор не понимаю смысла песни «Мама-Люба». Опять же, это как паблик Videosos посмотреть.
— На фоне «Озер» новый альбом кажется очень личным. Это литературные образы или истории про конкретных людей?
— Это конкретные люди и реальные истории. Но для меня не очень важно отражать в музыке реальный мир, всегда по-разному выходит. Зачастую просто говорю о том, что вижу. Вот ты встречаешься с другом и рассказываешь, что у тебя случилось за неделю. Тут так же работает. Нет такого: «Я должна это отразить, для меня это важно!» Просто появился новый опыт, почему об этом не рассказать?
— Отношения помогают в творчестве или отвлекают от него?
— Не помогают вообще. Моя деятельность всегда была непонятна другому человеку в отношениях. И зачастую вообще не нравилась, или партнеры не справлялись морально с моими амбициями и состоянием вечного движения. У меня не было ситуации, когда человек рядом говорил: «Ты клевая, у тебя крутая музыка, я тебя поддерживаю!»
Отношения помогают только если случается беспросветный …дец: ты это как-то выносишь в музыку. На самом деле в «Озерах» тоже есть песни про отношения, просто они завуалированны.
— Услышал на альбоме цитату из группы «Тату». Это намеренно или просто совпадение?
— Намеренно, конечно. В песне «Не слышу» я их цитирую в строчке «Дальше нас двое». И песня «Перегрызут». Там же бит — это «Нас не догонят». Ты вот не соскучился по такой музыке? Я — очень.
— На что еще ориентировалась?
— Год назад я слушала много разной музыки, в какой-то момент начинала взрываться от всего. А потом подумала, раз уж пишу альбом, не надо затуманивать себя. И полгода слушала только саундтреки из фильмов Андерсона и Миядзаки. Иногда чекала какие-то релизы.
А потом вспомнила «Тату», когда в марте делали вечеринку AUX. Поэтому вдохновлялась ими, но только в этих двух песнях. Еще на альбоме есть песня, которая по структуре является большой отсылкой к группе «Кино» и их песне «Мы хотим танцевать». Остальное приходило само.
— Если альбом «Прелесть» — это животное, то какое?
— Акула. Какая? Их 350 видов, всего 25 из них хищные, 5 — потенциально опасные. Я выбираю белоперую акулу. Вот они клевенькие. Хотя мои самые любимые — молотоголовые. Они такие лапули.