— Выступление на «Вечернем Урганте» поделило вашу жизнь на до и после?
Роман Варнин: Наверное, после него нас стали больше узнавать. Но там тоже не все получилось, по плану: в зал шел вокал с эффектами, а в программу — без них. Это звучало сыровато. Плюс, это был наш первый опыт с живыми гитаристами. Так что у нас не очень хорошее выступление получилось.
Вообще, не секрет, что выступать тяжело. Иногда тебя перемыкает, и ты не можешь выдать то, что хотел в этой песне. Мне кажется, ближайшим туром мы закрепим какой-то стабильный звук — пока он не очень стабильный.
— Каким был самый неудачный концерт «Мальбэка»?
Р.: На фестивале «Боль». Не в обиду Степану Казарьяну, лайв был такой: меня ударило током, нам не дали in-ear наушники, у Сюзанны не поменяли батарейку в микрофоне — она поет, а звука нет.
Александр Пьяных: И звукорежиссер сказал, что он со звуком ничего сделать не может, потому что на данной площадке это физически невозможно.
Р.: В гитарной музыке можно сделать по грязи, и это будет даже прикольно. А нам нужно хорошо звучать.
— У вас есть чувство принадлежности к некой общей сцене новой независимой музыки, которую вы куда-то двигаете?
А.: Иногда, ощущение, что двигаем, возникает, когда кто-нибудь говорит про нас «создают облик новой поп-музыки».
Р.: Что касается причастности к сцене — у меня было много общения с группой «Пасош», это друзья наши. И вокруг нее тоже есть много разных рок-групп. Но сейчас — нет, мы не ходим на тусовки и очень обособленно двигаемся. Целенаправленно двигаемся к тому, чтобы лучше звучать, репетировать, снимать видео и профессионально заниматься музыкой. Еще полгода назад, когда мы с Сашей работали без Сюзанны, то, конечно, думали, что неплохо однажды к этому прийти. Но у нас не было настроя суперсерьезно этим заниматься. Мы существовали в рамках субкультуры, играли в одних и тех же клубах, на одних и тех же фестивалях. Но когда наши песни выстрелили, то мы решили, что раз начало получаться, то почему бы и нет.
— Новая музыка в России на подъеме или в застое?
Р.: Самобытные и уникальные личности вроде ЛСП, Скриптонита или Ти-Феста здесь есть. Но в большинстве своем эти новые рэперы слишком сильно копируют. Плюс нам не очень близко распространенное сейчас вот это обнажение черной стороны в текстах.
— Что в первую очередь нужно знать слушателям об альбоме «Плакса»?
Сюзанна: Я считаю, что новый альбом «Мальбэк» — это сверхновая русская поп-музыка. Потому что поп-музыка должна обладать живостью, настоящестью и ярким диким стилем.
— У вас второй альбом меньше чем за год. Легко ли вам пишется?
А.: Мы больше половины альбома сочинили довольно спонтанно. В машине могли набросать трек. Но с чем-то и повозиться пришлось.
— Сейчас в поп-музыке песни с хаус-битом хорошо заходят, а вы почему-то на последних альбомах от него отказываетесь — вместо этого у вас гитарные треки появляются.
А.: Мы стараемся новое пробовать. Что-то из хип-хопа, что-то из танцевальной музыки. Уже на прошлом релизе было «Равнодушие», где гитары зазвучали. Сейчас это развилось еще чуть сильнее. Нельзя сказать, что этот релиз дико гитарный — там, например, есть типичный рэперский трек из нулевых. Мы еще не такие старые, чтобы замкнуться в одном образе и никуда не двигаться.
— «Равнодушие» — вы сразу почувствовали, что она выстрелит?
А.: Песне немало лет, ее первая версия появилась года четыре назад. Потом мы к ней несколько раз возвращались, в ней возникли новые партии баса и ударных. А потом в нашей жизни появилась Сюзанна. Я ей показываю музыку, Сюзанна с ходу начинает петь этот голосовой семпл «А-а-а-а-а-а», и песня сразу обретает жизнь.
— Как Сюзанна стала петь с «Мальбэком»?
Р.: Познакомились мы в Киеве. Я приезжал на Kruzheva что-то делать по видео — так ничего и не вышло из этого. С Сюзанной до этого мы общались в интернете. В Киеве встретились, один раз погуляли и все. Потом она переехала в Москву жить, и я ее случайно встретил на улице. Она шла в капюшоне, я подошел, попросил номер. Через пару месяцев мы встретились, а через четыре дня поженились. Потом было «Равнодушие» и все остальное.
— Легко совмещать семейную жизнь и творчество?
Р.: Вообще, не легко. Но мы учимся. Мы довольно сложные люди, и у нас бывают разногласия. Но мы приходим к равновесию, из разногласий рождаются эмоции, а из них — песни.
— Где сейчас интереснее поп-музыка — в России или на Украине?
С.: Там, где люди творят. Мне иногда нравится поп-музыка из Сербии — гипернакачанные женщины с силиконом, всякими наполнителями.
— Продюсеры в России и на Украине — где они более адекватные?
Р.: Я общался с тем же Юрием Бардашем, и он произвел впечатление очень грамотного человека. А здесь нас звали на какие-то лейблы, которые навязывают тебе свой вкус во всем.
— Что сейчас обещают молодому артисту лейблы, когда предлагают контракт?
Р.: Примерно то же, что и десять лет назад. Просто сейчас это зачастую звучит смешно: вложим деньги в маркетинг, снимем клипы, организуем фит с Егором Кридом. Сюзанне недавно писали с большого лейбла — с какого? Ничего интересного они не предлагают.
С.: Я бы не стала говорить на эти темы, они мне не нужны.
Р.: Сейчас многие продюсеры, которые были на топе в 1990-х и 2000-х, выглядят очень смешно, когда пытаются что-то сделать с новыми артистами.
— Ваш бизнес, связанный с видеопродакшеном, — вы его забросили?
Р.: А он и не был никогда именно бизнесом. Очевидно было, что видение у нас с Сашей есть. Но дело в чем — нам предлагают бюджеты в районе 150 000, а это уже не интересно. Потому что тратится очень много времени. Нам бы хотелось снять рекламу либо клип, но уже с хорошим бюджетом — хотя бы в миллион-полтора. Сейчас все рэперы с таким бюджетом снимают.
Последнее, что мы сняли и что нам нравится, — это «Пироман» Хаски. Но есть ощущение, что клип вышел не в правильный момент — возможно, надо было выпускать во время всех этих разговоров про стрельбу на съемках.
— Многие тогда не поверили, что стрельба по Хаски была реальной.
Р.: Все было реально. Это был заброшенный госпиталь в Железнодорожном. Получается как — сверху люди кричат: «Мы вас сейчас расстреляем» — и начинают из чего-то стрелять. Мы прибежали туда, где нет лестницы, и нам пришлось спрыгивать, а с собой камера Red, — подержанная такая стоит миллион, новая — 5–6. Было страшно. У этого места вообще энергетика плохая — подростки ходят по краю крыши, нога в сторону и сорвался. Полиция рассказала, что постоянно кто-то падает. По соседству местные жарят шашлыки с семьями и колясками.
— А стрелял-то кто?
Р: Стреляли местные мужики. Хаски попали в бедро. А одному из друзей его в шею — еще бы чуть-чуть, и в сонную артерию.
— На новом альбоме есть трек «Глаза» с Лизой Громовой из группы «Озера». Как он появился?
А.: Он готовился еще для EP «Сегодня», мы записали ее вокал, но трек не сложился. Тогда еще у группы «Озера» не было ни одного релиза. С Лизой мы познакомились через Петю Мартича, который ее услышал и начал ей заниматься. Потом уже спустя много времени я услышал, как Лиза читает рэп — она читала куплет Хаски. И тогда я понял, что нужно добавить в «Глаза» рэперский бит, и он зазвучит как надо. Так получился трек, о котором мы слышим только позитивные отзывы, а нам стало очевидно, что нужно работать вместе с Лизой дальше. Ей хочется работать в таком формате, когда не она одна что-то сочиняет, а люди вместе трудятся над большим проектом.
Р.: Лизе в «Озерах» не хватало какого-то внимания, у Пети не было времени заниматься двумя проектами, видео они особо не сняли. А Лизе очень важно быть и визуально реализованной, и чтобы ей уделяли время. Мы сейчас на начальном этапе.
С.: Мне нравится голос Лизы. Он очень чистый, его хотелось бы часто слышать по радио, напоминает Анну Герман или Земфиру в самые чистые, свежие, молодые годы. В нем есть советская металлическая трогательность. Очень хочу узнать, что может получиться, когда мы соберемся вместе и приведем это в точку общих идей.
— Это звучит как амбиция на формирование продюсерского центра.
А.: Скорее творческое объединение, креативная мастерская. Это больше про создание, чем про попытки на ком-то заработать, что-то ему навязывая.
Р.: Но зарабатывать нужно, это единственный способ. Наша цель — крутая музыка и крутое видео, а на все это нужно много денег.
