Где-то в районе выхода альбома «The Suburbs» (того самого, чьим названием поперхнулась вручавшая ему главную из «Грэмми» Барбра Стрейзанд) аналогии между Arcade Fire и Radiohead — как притянутые за уши, так и очевидные — стали общим местом. Речь при этом шла не столько о музыке, сколько об уникальном месте группы в текущей рок-н-ролльной иерархии.
Року XXI века — со всеми его сомнительными трендами и общей обреченностью — Arcade Fire были нужнее, чем он им. И в отличие от плевавших на все с высоченной («Kid A») колокольни оксфордских интровертов, монреальцы за предложенную им роль тотемной группы взялись с удовольствием и без оговорок. Свою беззастенчивую духоподъемность (даром что их дебютный — с ходу признанный классическим — альбом носил название «Funeral») Arcade Fire дополняли завидным интеллектом, давая понять, что в стадионный конвейер они не превратятся не из страха или там принципа, а потому что это ловушка.
В отличие от известно кого, Arcade Fire никогда не производили впечатления людей, которые записывают очередной канонический альбом, глядя на отражение в зеркале и приговаривая: «Ты говно, и все, что ты делаешь, тоже говно». Они всегда осознавали cобственные достоинства (включая — за неимением лучшего слова — эпичность), что загнало их в другую западню: необходимость превращать каждый альбом в большое событие, программное заявление, широкий жест.
Справедливости ради, у них эта потребность явно совпадает с желанием. Но проблема налицо: даже Radiohead — не говоря уже о U2 — не в состоянии переписывать историю каждой пластинкой.
Выход можно поискать в накачке ажиотажа при помощи вирусной промокампании — и Arcade Fire в последние недели заняты именно этим. Поделившись неприязнью к понятиям вроде «контент» и «альбомный цикл» и признав, что идея «внезапного» релиза окончательно умерла с выходом «Lemonade» Бейонсе, музыканты палят из всех орудий: от загадочного твиттер-аккаунта на русском языке до текстильной сатиры на скверную идею сестер Дженнер.
Другим примером такого маркетинга стал дебют сингла «Everything Now», без предупреждения напечатанного на виниле и поступившего в продажу во время майского фестиваля Primavera в Барселоне — где кто-то поставил его на вертушку, кто-то выложил видео на YouTube, после чего сотни тысяч людей с благоговением слушали болтовню на испанском, сквозь которую иногда прорывались звуки новой песни Arcade Fire.
Еще одним ударным ходом оказалась пародия на популярный музыкальный сайт Stereogum, отозвавшийся на новые песни текстом «Помните, когда Arcade Fire были хорошей группой?». Презентуя рубрику «Поспешная поспешная оценка», фейк-сайт Stereoyum опубликовал «рецензию до рецензии до рецензии на новый альбом», придя к выводам, что «скорее всего, мы сравним «Everything Now» — не в его пользу — с «Funeral» и «The Suburbs» и назовем его реабилитацией после «Reflektor», и «в списке лучших альбомов года он будет чуть ниже «Pure Comedy» Father John Misty — вероятно, где-нибудь между 8-м и 14-м местом».
Ирония, разумеется, в том, что примерно так все и будет. Всегда есть шанс, что подобное трюкачество затмит рекламируемый продукт. А в случае с «Everything Now» все осложняется еще и тем, что группа явно на перепутье.
Сопродюсерами «Everything Now» являются, как известно, музыканты Daft Punk (!), Portishead (!) и Pulp (!!!), а на слайд-гитаре играет соавтор главных успехов U2 и легенда квебекского рока Даниель Лануа. В то же время прославивший Arcade Fire эйфорический барокко-поп готов окончательно сдать позиции.
Об альбоме «Funeral» напоминает только строчка в «Creature Comfort» — Уин Батлер поет, как кто-то избрал эту пластинку саундтреком для самоубийства. Зато, слушая «Everything Now», трудно не вспомнить ABBA и «Canʼt Take My Eyes off You».
Куда больший энтузиазм вызывает «Signs of Life» с упругим басом, самодовольными духовыми и горячим приветом Talking Heads. Из всех ранних обожателей Arcade Fire — а в их числе были и Боно с Боссом, и Боуи с Бирном — самый неизгладимый след в их ДНК оставил, как ни крути, последний. Полтора года назад он заезжал в Монреаль, чтобы спеть несколько песен в рамках ежегодного карнавала в поддержку Гаити (откуда родом еще одна участница группы — Режин Шассан). И надо сказать, что примерно так — как «Road to Nowhere» и «Slippery People», варящиеся в дружелюбном мультикультурном котле, каким заслуженно слывет малая родина группы, — Arcade Fire обычно звучат, когда исчерпывают запас широких жестов.
А то, что Radiohead когда-то назвались в честь шестой песни с седьмого альбома Talking Heads, — это, конечно, просто совпадение.