— Светлана, за лучшую поп-музыку на русском языке окончательно стали отвечать украинские артисты — «Грибы», Луна, Иван Дорн, Монатик, «Время и стекло». Вы же все знакомы?
— Много лет назад мне прислали на почту демку на песню «40 градусов». Я сразу разглядела хит и спросила у автора, что за мальчик ее написал. Им оказался Дима Монатик, он просил за песню 500 долларов, а мой продюсер Нателла Крапивина сказала: «Больше 300 не дам». В итоге мы с ним поторговались, и я купила песню за 300 долларов. Эту историю мы с особым трепетом вспоминаем, потому что с тех пор у нас началась большая дружба, а у меня после этой песни и клипа, снятого в Исландии, — новый этап в творческой деятельности. Я люблю его как артиста и как человека, он потрясающий талантливый парень с огромной душой.
— На концертах друг у друга бываете?
— Конечно. Я слежу и за своими друзьями и коллегами. Мне интересно, кто что делает, я отслушиваю все наши и зарубежные релизы, анализирую. Думаю, что это правильно, нужно быть осведомленным.
— У вас сейчас гастрольный тур, что вы обычно делаете в дороге?
— Успеваю только спать и смотреть кино. Только что пересмотрела всего Звягинцева — при этом я не могу сказать, что мне его фильмы нравятся. Вчера пересмотрела «Изгнание», но все никак не могу попасть на «Нелюбовь». Нателла восемь лет назад подсадила меня на всех этих режиссеров — Бергман, Джармуш, Гас Ван Сэнт — и до сих пор мне подбрасывает и короткометражки, и авторское кино. Она считает, что артисту, для того чтобы его глаза излучали хоть что-то, нужно много смотреть, много читать и много думать. И когда говорят, что у нас в клипах много драмы, — это все к ней, Нателле, к моему режиссеру. Мама мне говорит: «Почему ты смотришь так много чернухи?» Потому что тогда жизнь на контрасте светлая и легкая.
— А кроме Звягинцева кого еще смотрите?
— Вырыпаев очень нравится: «Эйфория», «Танец Дели», «Кислород».
— Вы же знаете, что он в первую очередь все-таки человек театральный? Вы его в театре видели?
— Нет, я не бывала. Но смотрела на ютьюбе спектакли.
— А что еще смотрите на ютьюбе?
— Да ничего. Обычно мне необходим только компьютер, где есть программа GarageBand. Я бы вообще хотела отказаться от гаджетов и соцсетей. Я иногда поражаюсь, как я вообще оказалась там, где я сейчас, потому что шоу-бизнес — это не совсем мое. Я не люблю выходить в свет, я люблю давать концерты, монтировать клипы, играть роли, которые предлагает мне мой режиссер.
— Вы недавно упоминали, что читаете Веру Полозкову.
— Она уникальна, я считаю, что на сегодня ей нет равных. Я люблю ее слушать в машине — едешь и наполняешься, это так круто. Я сейчас не имею возможности читать, поэтому много слушаю аудиокниги и лекции. Мне нравится Дима Быков, я его рекомендую всем своим друзьям.
— Наши друзья из одной московской галереи рассказали, что вы купили у них недавно очень хорошую работу.
— Я эти картины покупаю очень близким друзьям. Они стоят колоссальных денег. Но я понимаю, что это вдохновение и то, на что ты можешь смотреть бесконечно. Шесть лет назад, когда я была беременна, я тоже начала писать. Мне кажется, у меня тогда получалось. Мой учитель говорил, что у меня есть чувство цвета и пропорций. Еще я очень люблю фотографировать. Недавно друг дал лейку, я уже месяц не могу ее вернуть. Лейка — сложная камера. Я снимала сначала методом тыка, ничего не понимая. Мне еще учиться и учиться.
— Вам нравится фиксировать, понятно. А вот клипы — тоже картинка, только дорогая. Что это дает? Заработать можно на этом?
— Раньше мы отдавали все видео другой компании, которая вместо нас собирала дивиденды (клипы Лободы выходили на ютьюб-канале ELLO. — Прим. ред.). А когда осознали, что можем на этом зарабатывать, начали заливать их на свой канал. Раз в квартал мне на карточку капает монетизация просмотров — от 5 до 10 тысяч долларов. Раньше я думала, если песня слабенькая, то ее можно усилить хорошим клипом. Но на самом деле лучше на такие песни видео не снимать. Ну и хороший клип не может быть дешевым. Ну или надо быть Radiohead, чтобы обходиться минимумом средств и все равно быть на уровне.
— Вы захватили российский рынок. Что дальше?
— Я не понимаю артистов, которые тратят время, чтобы записать музыку в Америке. Если ты не жил в Америке с детства, не знаешь ментальности, то ты не можешь просто приехать и записать альбом, который выстрелит. Нет, если ты можешь оплатить лучшего саунд-продюсера, а он еще и человеком классным окажется…
Для правильного выстрела у тебя должен быть порядок в голове, план на бумаге. Если у тебя сегодня одно, а завтра другое, то может получиться, конечно, случайное попадание. Сейчас многие артисты — я их называю «недоартисты» — имеют тенденцию сделать одну популярную песню…
— Ольга Бузова?
— Знаете, по поводу этой девочки я уже поменяла свою точку зрения. Раньше она у меня вызывала очень неоднозначные эмоции. Не «неприятие», нет, но «непонимание» точно. Сейчас понимаю, что этот проект еще долго будет существовать и нравиться людям. В большой стране очень разное население. И это в основном люди, которые не имеют возможности читать, смотреть, думать, искать. Они зарабатывают деньги, тяжело зарабатывают, им нужно кормить детей, устраивать быт и изредка на что-то отвлекаться. Их невозможно в этом обвинять.
Мне кажется, Ольга Бузова именно для таких. Я вижу, что она старается, ищет образы, меняет костюмы, ставит танцевальные номера. Ее синглы скачивают в iTunes — значит, это кому-то нужно, к этому нельзя относиться пренебрежительно.
Мне очень повезло — у меня очень сильная команда профессионалов. Чего стоит одна Нателла — она мозг! Это ей принадлежит идея мегапопулярной программы «Орел и решка». Дальше у нее в планах авторское кино. Она будет величайшим кинопродюсером — я это знаю.
В Америке мы работаем для эмигрантов. Редко кто-то из местных ходит на русских и украинских артистов. У них свои есть. В Америке такого уровня артисты работают! Знаете, я к Леди Гаге всегда очень спокойно относилась, пока не попала на концерт. Она так работает с залом, вокал, движения, энергия — ее невозможно не уважать.
На Россию мы совершили набег во время «Евровидения» в Москве, — как монголо-татары. Забежали, показались и пропали. Вернулись еще через два года и опять исчезли. Когда три года назад с песней «Пора домой» ничего в России не сложилось — ее взяли в слабую ротацию, а в Украине с ней, естественно, все было хорошо — мы плюнули на это дело. Поэтому песней «К черту любовь» мы уже особо не занимались, просто выложили в интернет — и она выстрелила. И нас уже приглашают на все акции, концерты, съемки. А потом «Твои глаза» всех добили.
И дальше нас ждут сильные песни, блокбастеры. Они куплены, записаны и ждут своего часа.
— Расскажите про ситуацию с концертом в Одессе. Что произошло?
— Произошло то, что сегодня сплошь и рядом творится в Украине. Кучка радикалов прорвалась под стены главного ночного клуба Одессы и с помощью дымовых шашек, слезоточивого газа и других опасных средств сорвала концерт. Раньше мы пытались что-то доказывать, где-то даже подвергали себя опасности, а тут мы решили — хватит! Мы поем по всему миру, наши песни любят и за океаном, в Америке, в Канаде, и даже в Китае. И пока в стране царит беспредел и бандформирования позволяют себе нарушать права граждан — мы не будем вступать с ними ни в какие диалоги. Мы будем их игнорировать. Если для этого нужно отменить концерт в клубе — мы готовы. Но зато завтра мы соберем стадион — это то, над чем мы сегодня работаем. Маленькие площадки нам больше не интересны.