«Калифорнии в них больше, чем Москвы»: мировые медиа о русских электронщиках

Для российских музыкантов рецензии в зарубежных медиа последние лет 20 были предметом гордости. Отечественную журналистику часто обвиняли в необъективности и стремлении писать только про друзей, а вот тексты — даже ругательные — в британском, американском или французском издании играли роль знака качества. Если не брать во внимание музыкантов формата «Евровидения» или русский рэп, то в нулевые годы успех на местной сцене в немалой степени зависел от того, как музыкантов принимали за рубежом. Манифестом этой специфики стала выстроенная вокруг западной славы карьера Tesla Boy и Pompeya.

Заграничные отзывы, как правило, отличались экзальтированным тоном: мол, раз эти ребята выпускают классную музыку вопреки сопротивлению среды, то за ними будущее. Рецензии писались на грани иронии и гротеска, обыгрывались стереотипы класса «Б»: мороз, водка, медведи, бандиты, автомат Калашникова.

Где‑то в районе 2010 года картина начала меняться. С одной стороны, наши соотечественники — благодаря интернету и соцсетям — стали глубже интегрироваться в мировое пространство, многие из них теперь изначально работают на глобальный рынок. С другой, изменилась и мировая конъюнктура: на авансцену вышли продюсеры-электронщики, стало существенно больше продукции, сделанной для айпода, а не для канала MTV. Очевидно, что если ты, к примеру, ню-диско-продюсер из Краснодара, то найти слушателей по всему миру тебе значительно проще, чем продвигать себя в родном городе. Русских музыкантов в международной обойме становится все больше, при этом многих из них с Россией никто не ассоциирует — слишком уж глобальной стала музыка.

Оговоримся сразу, что песни на русском языке за пределами бывшего СССР интересны узкому кругу славистов и любителям экзотики. При этом русская электроника, построк и шугейз — то есть песни без слов или где они малозначительны — вполне востребованы. То же можно сказать и о набравшей ход англоязычной поп-музыке, чуть в меньшей степени об англоязычном русском роке. Да, новая русская музыка пока не может конкурировать с новыми британцами, американцами или французами. Зато с финнами, датчанами и, скажем, испанцами наши уже играют в одной лиге.

Sputnik Music: «Когда слушаешь пластинку Motorama песня за песней, невозможно сопротивляться накатывающим волнам ностальгии. И вот я, уже слегка нетрезвый, танцую в своей комнате один. Эту музыку трудно назвать новаторской или сложной, но в ней есть какая‑то неуверенная, нестрогая красота, эфемерная и чарующая».

BBC: «О музыкальной сцене России известно очень мало. „Википедия“ дает ссылку только на 11 альтернативных рок-групп, одна из которых — „Звуки Му“, которых британцам 25 лет назад открыл Брайан Ино. […] Группа из южного порта с украинской границы странными образом напоминает компанию ньюйоркцев, имитирующих звук Манчестера 80-х. Было бы уж совсем глупо, если при таких вводных они не звучали бы так впечатляюще».

Igloo Magazine: «Чтобы поместить точку на карту мира, порой достаточно одного оригинального артиста, чье творчество поражает воображение. Ки-Уэст едва ли был литературным центром сто лет назад, но потом случился Хемингуэй, и теперь здесь обитают не менее сорока писателей. Неплохо для пяти квадратных миль! Артист, которого я имею в виду, — москвич Роман Литвинов, чье звучание — это сплав мелодизма и оригинальности, которому, несомненно, есть место среди работ мировых гигантов электроники».

Pitchfork: «DZA, главу московского лейбла How2Make, можно назвать центром движения, которое исследует смежные жанры в поисках нового шага в мир, который возникнет после Dilla или даже после FlyLo. Эта сеть музыкантов — часть особенного поколения россиян. Они родились в СССР и были тинейджерами в турбулентные девяностые, когда страна прогнулась под тяжестью слишком быстро наступившего капитализма. Но повзрослели они уже в России XXI века, стране куда более сложной. Ее столица Москва, многоликий мегаполис, который большинство жителей описывают словом neudobno, наконец обрела подходящий ей саундтрек».

Pitchfork: «Главные качества блюда, которое Девянин ставит на стол, — это сдержанность, помноженная на стремление обойти ловушки тех жанров, в которых он работает. Использование звуков из видеоигр придает его музыке обманчивый и даже слегка жутковатый привкус детской ранимости. При этом в его треках (полных разнообразных культурных отсылок, словесных и фигуративных) есть и неизбежный для такой музыки холод. Это может слегка сбивать с толку, потому что даже в тех случаях, когда в музыке есть гармония и мелодическое развитие, не вполне ясно, что за эмоция скрывается подо льдом».

Clash Magazine: «Два десятилетия экономического и политического упадка привели к тому, что в России появилась особая молодежная культура, которая, с одной стороны, очень похожа на западную, а с другой — странно удалена от нее. Из этой страны сейчас приходит новое поколение музыкантов, которые выплавляют из электроники новые формы под стать собственной идентичности. Возможно, самый видный из них — Proxy — уже не первый год ведет в одиночку свою войну на танцполе. Он вырос на техно, и в его треках есть мускулы и металл, которые напоминают о том, в каких муках эта музыка рождалась».

Exclaim!: «Антон Зап набирался опыта в качестве диджея в русском андеграунде, был резидентом клуба „Пропаганда“, одного из самых престижных заведений Москвы. Он заработал репутацию благодаря изобретательным дип-хаус-сетам, но его собственное творчество заходит гораздо дальше. Его дебютный альбом — это демонстрация всего того, что Антон умеет в студии. С дотошным знанием дела Антон перемещается между эмбиентом, хаусом и даб-техно».

Clash Magazine: «Рожденный в разочаровании от бесплодности местной инди-сцены и хронического недостатка поддержки, квинтет из России записал блестящий и дерзкий дебютный альбом. Его великолепие говорит о том, что группе удалось сбросить кандалы прошлых лишений и ограничений. Самодельные гитарные педали, густо обработанный вокал и увлеченность шугейзом сочетается у этой группы с любовью к краут-роковым синтезаторам, классическим экспериментам Терри Райли».

Drowned in Sound: «Их первый альбом дал новую жизнь целому жанру, эта пластинка заставила многих героев современной шугейз-сцены сделать шаг назад и переоценить собственное творчество».

The Guardian: «Подобно пиратскому металлу или монгольскому горловому рэпу, русский шугейз звучит скорее не как реально существующий жанр, а как метафора, родившаяся у журналиста в попытках описать новый альбом Radiohead. Группа из Петербурга, тем не менее, вполне реальна, и, кажется, паспорта участников — это самое российское, что в ней есть. Особенно учитывая, что назвались они в честь альбома малоизвестной американской нойз-поп-группы, звучат как Lush с Элизабет Фрэзер на вокале и поют на английском».

Diffuser: «Первоклассный гибрид „новой волны“, диско и электропопа — музыка „Помпеи“ звучит так, чтобы ни разу не напомнить о русских корнях группы. Калифорнии и Малибу в их звучании куда больше, чем Москвы. Трудно сказать, действительно ли музыканты сознательно вкладывали в „Real“ ощущение оторванности от их среды обитания, но в этих песнях определенно есть светлая мечтательность, которая выделяет их среди коллег».

Resident Advisor: «Лучший способ описать стиль Нины как диджея — сказать, что ей попросту насрать. Она не всегда чисто сводит и прыгает между темпами и стилями, не слишком заботясь о целостности. Этот микс ее эксцентричность только подчеркивает. «Fabric 91» — экскурсия по удивительному музыкальному миру. Кравиц находит ценность в старых пластинках, и у нее они никогда не звучат старо, поскольку в правильных дозах смешаны с новым материалом».

The Quietus: «Fabric 91» — редкий пример диджейского релиза, который заслуживает пристального внимания во времена засилья миксов на SoundCloud. В нем есть высказывание, это тщательно выстроенный мост между прошлым и настоящим, здесь есть атмосфера и эмоция».

The Quietus: «Те, кто задается вопросом, куда делся IDM в 2010-е, могут найти ответ на этот вопрос в России. Ну или у Нины Кравиц, главной звезды российской электроники, чей круг музыкальных интересов сместился в сторону этого чудовищно названного, но на удивление живучего и нестареющего мира интеллектуальной танцевальной музыки. Живительным источником для PTU стал лейбл Warp периода расцвета, но при этом их музыка должна при необходимости вписаться в техно-сет, не распугивая лошадей».

Clash Magazine: «У этой группы в арсенале припевы — масштабные, как целые города, и рифы, способные оглушить. Неудивительно, что их полюбили на родине. Теперь их взгляды направлены за пределы России — и музыканты все больше времени проводят в Соединенных Штатах. Недавно Tesla Boy бродили по Нью-Йорку, их внезапно осенило вдохновение — и из этого родилась песня. „Avoid“ — легкий и оптимистический номер, идеально подходящий, чтобы отвлечься от январской постинаугурационной хандры».

Electronica Oasis: «Своим лихо закрученным сетом, где группа прошлась по мировой географии, Swanky Tunes буквально пленили всех и не отпускали, до тех пор пока не взошло солнце. Сыграть еще одну публика требовала хором по меньшей мере трижды. Когда они наконец заиграют „Make Some Noise“ и Вадим подойдет к микрофону, чтобы поблагодарить всех, готовьте камеры! Официального релиза трека ждать еще долго, так что свой бутлег должен быть у каждого».

«Афиша Daily» курирует на фестивале Beat Film Festival программу «Ночные животные». Приходите на фильмы:

— «Когда я думаю о Германии ночью»
— Дай мне будущее: Major Lazer на Кубе
— «Рейв в Иране»
— «Северное диско-сияние»
— «Я — Гагарин»

Один из интереснейших российских фестивалей документального кино продолжает эволюционировать. Это давно уже не только и не столько смотр фильмов на музыкальную тему, а настоящий парад самых ярких картин года, зачастую с условной приставкой «док». В национальном конкурсе выделяются фильм «Насквозь» о поездке актеров-брусникинцев по Транссибирской магистрали, реквием Дмитрия Мамулии о писателе Юрии Мамлееве и ростовский мокьюментари-оммаж Жан-Люку Годару «2 или 3 вещи, которые я знаю о Ростове-на-Дону» Алексея Захара. Несомненные хиты программы «Последствия медиа», составленной редактором «Медузы» Александром Горбачевым, — фильм-расследование «Щекотка» и лента про сирийских журналистов «Город призраков». В авторской секции Юрия Сапрыкина — фильм о европейском туре Леонарда Коэна 1972 года и северокорейском концерте группы Laibach. Среди громких событий нынешнего Beat Film — проект «Manifesto» арт-перформера Джулиана Роузфельдта, в котором актриса Кейт Бланшетт в 13 разных обличиях (от телеведущей до бомжа) зачитывает фрагменты из художественных манифестов XX века. В музыкальной части стоит обратить внимание на картины про Игги Попа, Дэвида Боуи, андеграудную сцену Сиэтла 90-х и специальную программу «Афиши Daily», посвященную электронной музыке и рейв-культуре, — «Ночные животные».