Музыкой я занимаюсь около 15 лет, в разное время — с большим или меньшим погружением. Бывало, когда я не играла в группах, но училась в музыкальном колледже. А одно время работала на двух работах, училась в двух учебных заведениях, репетировала по 2–3 раза в неделю и не реже раза в месяц играла концерты. Почти не спала тогда.
Около полугода назад я решила отказаться от любой работы, которая отнимала бы больше четырех дней в неделю. Потому что поняла, что нужно отказаться от запасных подушек и заниматься только музыкой.
Я работаю, как и все, каждый день: пишу музыку, свожу, снимаю, монтирую, сижу в фотошопе или просто генерирую идеи.
В месяц я играю от двух-трех до 10 концертов. С «Фанни Каплан» в среднем гонорар — 15 000 рублей (но это на троих). Самый крупный гонорар у нас был 350 евро (но это в Европе).
В электронном проекте Rosemary Loves a Blackberry я, наоборот, трачу свои деньги. Например, на такси, чтобы добраться ночью после концерта домой. Или 600 рублей на репетицию — иногда необходимо ходить на репбазы, чтобы прогнать в условиях, больше похожих на концертные. Чтобы снимать клипы, часто нужна студия, которая стоит денег. Для записи мне нужны какие-то вещи, например звуковая карта. Постоянно что-то нужно, но денег нет. Максимальный гонорар, который у меня был в сольном проекте — пять тысяч рублей.
Работала я в совершенно разных местах: продавцом-консультантом, в кол-центре, видеомонтажером, снимала в детских садах директрис, сидящих в кабинете с триколором и портретом Путина (они не упускали возможности обмануть и недоплатить). На данный момент я не работаю уже полгода. Последний мой приработок длился пару месяцев прошлым летом и позволил мне раздать долги, а также впервые за два года подарить подарок парню.
Из-за отсутствия денег я постоянно что-то продаю. Очень радуюсь, когда покупают винил «Фанни Каплан». Он стоит 1500 рублей, с одной продажи удается прожить неделю. Сейчас продаю пианино и Korg Electribe — это последнее из того, что я могу продать, больше ничего не осталось. Но в данный момент даже при желании не могла бы устроиться на работу, так как весь май проведу в туре.
С одной стороны, я безумно устала от нищеты. С другой стороны, я счастлива в своей творческой свободе. Я бы хотела стать полноценным музыкантом в общем понимании слова, гонять по миру, играть свою музыку, кормить себя своим творчеством — вот это все. Больше мне ничего и не надо.
Это забавно, но иногда я даже начинаю задумываться о каких-то эзотерических практиках, чтобы наладить взаимоотношения с деньгами.
Восемь лет назад я поступил на второе высшее, на звукорежиссуру. Тогда у меня впервые появилось много свободного времени, и я решил разобраться, как устроена самая интересная в мире вещь — музыка. Спустя три года я попал на музыкальную программу «OneBeat» в США, после которой и проявился Маскелиаде. Все это время до конца прошлого года я параллельно занимался продажей запчастей для деревообрабатывающего оборудования, то есть на музыку оставались маленькие кусочки вечерних будней и немного выходных. Но я уже тогда понимал, что когда-нибудь эти кусочки полностью займут место офисной работы.
Случилось это лишь спустя годы. Во-первых, потому, что я остро ощутил бессмысленность офисной рутины. Во-вторых, мне дико не хватало времени заниматься любимым делом, которое требовало к себе все больше и больше внимания. А год назад мои друзья открыли школу современной музыки Glinka, в которой я с большим кайфом начал вести курсы по музыкальной программе Ableton Live — самому элементарному и удобному софту для начинающих музыкантов, — и времени на офис не осталось совсем.
Я понимал, что, как только слезу с офиса, придется пожертвовать стабильным заработком. Поэтому теперь каждый месяц я собираю пазл: сольные выступления, преподавание, музыкальные мастер-классы и лекции. Частенько делаю сведенки для групп, которые нравятся. Иногда появляются заказы на музыку к мультикам, фильмам и рекламе. Летом зазвучат стрит-студии и начнутся детские лагеря. Конечно, не все активности приносят деньги, часто я впрягаюсь просто потому, что это интересно и дает новый опыт.
Месяц на месяц не похож, поэтому по сравнению с офисным доходом, бывает, немного проваливаюсь — но иногда выходит в 3–4 раза выше.
Менеджера у меня нет. Ребята сами выходят на меня и приглашают в город или на фестиваль. Если очень хочется посетить какое-то место, пишу туда лично, и мы договариваемся. Музыка для меня в том числе и про путешествия. Я всегда хотел свободно перемещаться по планете, да еще и бесплатно.
Самыми «выступающими» годами были 2014-й и 2015-й. Они пришлись на хайповый период, когда я выпустил первый альбом, снял ролики в электричке и «запорожце». У меня получалось 30–40 концертов в год. Сейчас, кроме концертов, занимаюсь и другими проектами, а еще стараюсь впихнуть в расписание Quake и бадминтон.
Я живу в Москве, и тут платят больше всего. В остальных городах гонорар на 20–30% меньше.
По деньгам сложнее всего получается с Европой, потому что никто тебе не будет оплачивать перелет. В итоге самолет съедает весь доход. Чтобы заработать в этой ситуации, необходимо организовывать тур по нескольким городам, арендовать автобус и так далее. Но это, опять же, непросто. С другой стороны, не помню, чтобы я когда-то уходил в минус.
Обычно я играю за фиксированный гонорар, потому что в этом случае площадки лучше работают по пиару и действительно стараются отработать эти деньги.
Последний альбом мне ничего не стоил. Запись я делал либо дома, либо на репетиционной базе, либо на телефон в поездках. Сводил и мастерил тоже сам.
Вообще электронщикам гораздо проще, чем рок-группам, потому что мы одни, мы очень компактны, нам не нужен звукорежиссер и у нас все с собой.
Музыкой я занимаюсь с 1996 года, если говорить о диджейской карьере. В Москву я переехал в начале 2000-х. А с 2009 года стал посвящать музыке все время — только диджеинг, только выступления, только гастроли и все остальное. И только в последние три года я стал себя чувствовать стабильно в финансовом плане.
Раньше прочно встать на ноги не получалось, потому что мой музыкальный формат накладывает определенные ограничения. По сравнению с людьми, которые играют EDM, я все-таки в андеграунде — у нас меньше площадки, масштаб мероприятий, примерно в десятки раз. Но это мой осознанный выбор. Если бы я хотел только зарабатывать деньги, я бы играл совершенно другую музыку. Думаю, тогда и финансовый успех наступил бы быстрее.
В октябре прошлого года я переехал в Берлин. Сейчас живу между Москвой, Берлином и Парижем. За границей я гастролирую с 2007 года. Процентов 90–95% моих выступлений сейчас за пределами России.
В месяц у меня 4–6 выступлений. Это главная статья дохода. Ведь в моем музыкальном сегменте зарабатывать продажей музыки — это почти нонсенс. Жить на это точно невозможно. Интернет внес в музыкальный бизнес свои коррективы, вся музыка есть онлайн, как бы ты ни фильтровал. А если говорить о vinyl-only-истории, то это маленькие тиражи и тоже не те суммы, на которые можно прожить. В моем случае релизы — это пиар-инструмент, работа на будущее. Это важная составляющая профайла артиста, которая в итоге тоже влияет на размер гонорара.
Сумма моего гонорара варьируется. Есть минимальный прайс, но я бы обошелся без цифр. Уровень гонорара во многом определяется экономикой страны в целом. Гонорар за мероприятие на 300 человек в Швейцарии, условно говоря, эквивалентен гонорару за мероприятие на 600 человек в Венгрии. Потому что в Венгрии вход дешевле и люди оставляют меньше денег в баре. В России долгое время было много вечеринок с бесплатным входом, потому что была куча спонсорских денег. Сейчас ситуация поменялась, все зарабатывают от входа — как в Европе.
Могу сказать так: пока график выступлений у меня расписан на три месяца вперед, из-за денег волноваться не нужно.
У меня есть агент и менеджер — они работники парижского лейбла, агентства дистрибуции и рекорд-стора Yoyaku Agency. Агент — это человек, который продает выступления. Менеджер — человек, который занимается representation, имиджем артиста. Как он представлен, какие про него пишут статьи, какие фотографии у него, что о нем знают промоутеры. Поддерживает профайл артиста, короче говоря.
Агент берет 15 процентов сверх той суммы, на которую мы договорились с организаторами мероприятия. То есть эти деньги от меня никак не отнимаются. А менеджер берет 15 процентов из моего гонорара — ему я фактически плачу зарплату. Соответственно, мой доход — это гонорар минус налоги и минус зарплата менеджера. С нынешним агентом я работаю уже два года, с менеджером — год.
В Германии я так называемый фрилансер. То есть у меня есть доход, есть расход, а все, что остается, — с этого платится налог. Для того чтобы следить за этим, у меня есть налоговый консультант. Все документы на немецком, и я сам пока не очень понимаю всех тонкостей.
Помимо профессиональных доходов есть еще и профессиональные расходы. Для меня это прежде всего пластинки. Но в Германии, и это огромный плюс, профессиональные расходы могут не облагать налогом, а в некоторых случаях даже возвращают НДС. Например, я покупаю в месяц 70–80 пластинок, это 700–800 евро. Это мои профессиональные затраты, по закону мне положен возврат 19 процентов НДС, которые каждый месяц приходят на банковский счет.
Стоит ли тратить по 800 евро на пластинки? Это не всегда разумно, но я так работаю, так у меня сложилось уже давно. И я очень много трачу на перелеты. Например, мне нужно полететь в Париж, потому что там вся моя команда, а мне надо с ними видеться раз в месяц хотя бы. Но опять же, я могу списать эти расходы как профессиональные, потому что они связаны с моей деятельностью. Можно списать обед в ресторане, если это было связано с работой — встречаешься с промоутерами поговорить и можешь потом чек прикрепить. За этим следит специальный человек. Но сейчас и я сам себя приучил собирать каждый чек, отдавать его, записывать. На это очень много времени тратится, но это только так и работает.
В России, естественно, такого нет, потому что там всем пофиг — там диджейской профессии просто нет.
Музыкой я занимаюсь с 2002 года. Единственным источником дохода она для меня стала году в 2006-м или 2007-м. Тогда и альбом вышел, и я начал какие-то деньги зарабатывать — гастроли пошли.
Доход любого музыканта, не важно, электронного или нет, — это всегда три вещи: реклама, релизы и выступления.
Альбомы — это совсем незначительная часть доходов. Мои первые два альбома продавались хорошо, а потом в принципе продажи резко стали падать. Но я никогда не рассматривал продажу музыки как источник доходов. Это долгосрочное вложение, которое в дальнейшем принесет тебе доход в виде выступлений.
Если говорить о процентном соотношении, то реклама — это процентов 10 от моего общего дохода, продажа альбомов — процентов, может быть, 30. Все остальное — выступления.
В следующем месяце у меня почти 30 выступлений, но это потому, что я еду в тур с группой «Руки вверх!». А так в месяц от четырех до восьми выступлений. Раньше было больше, но это еще и в том числе потому, что я уже два года как занимаюсь воспитанием сына.
Я выступаю один, оборудования никакого возить не надо. Но конечно, у меня есть менеджер — человек, который занимается финансовой и организационной стороной вопроса и который знает о моих деньгах больше, чем я сам.
Моя задача — выступать и писать музыку, а не считать деньги. В 90 процентах случаев я даже не представляю, сколько денег я получаю за выступление, а просто беру их — сколько мне нужно и когда нужно.
У меня такой подход — я не должен думать о деньгах, это будет только мешать мне заниматься работой. Я не договариваюсь с площадками, и меня не интересует, какие условия они предлагают. Разве что меня об этом оповещают, когда происходит что-то из ряда вон выходящее — райдер не соблюдается или условия не те. Мне нужно только иметь представление, когда дата подтверждена, знать, что завтра я еду на поезде в Курск, а послезавтра лечу в Москву, а потом в Уфу. Я это знаю и дальше не задаю вопросов.
Сейчас я живу в Америке и являюсь резидентом этой страны, но в Америке у меня меньше всего выступлений. Больше всего — в Азии, больше, чем и в России, и в США. В Штатах в какой-то момент был бум электронной музыки, но сейчас она пошла на спад. Где больше платят? Однозначно, что в России платят меньше всего. Хотя, казалось бы, здесь налог для ИП 6,7%, а там — 37%. Но я думаю, что моя популярность в Азии все же зависит от стилистики, от жанра. В России 40 тысяч диджеев и 99,9% выступают только в России — в том числе и потому, что для них это выгодно.
TBRG Open — спецпроект о музыке, который поможет узнать, где развлекались, что слушали и чем жили представители поколений Z, Y, X, Baby Boomers, и что происходит в мире музыки прямо сейчас.
