Sampha, Oligarkh и другие лучшие альбомы февраля

Девять из десяти материалов, посвященных 32-летнему басисту-виртуозу, начинаются перечислением центральных для музыкальной повестки людей, с которыми он успел поработать. Подход понятный, но сразу и отталкивающий: много ли вы помните имен сессионщиков, которых есть смысл слушать сольно? «Drunk» уже третий по счету альбом артиста, называющего себя Thundercat. Пускай и предыдущие два пресса расхвалила на все лады, есть ощущение, что именно сейчас и именно с этого начнется новая глава его истории. Неуверенный трогательный фальцет, наивные песни про френд-зону и умиротворенные — о метафизике загробного; хулиганские аранжировки и космические синтезаторы, задротский замес из джаза, фанка и прог-рока — таков этот маленький меломанский праздник, место пересечения соула традиционалистов и экспериментаторов. Под стать и список гостей, в котором рэп-звезды Ламар и Халифа оказались по соседству с людьми вдвое старше их — легендами мелодичного софт-рока МакДональдом и Логгинсом. Вышеперечисленное настраивает, что «Drunk» — это музыка высоколобая и не для всех. На деле же завораживающие гармонии и медовые припевы в хитовом потенциале мало чем уступают продукции Фаррелла Уилльямса (он тут, кстати, тоже есть). Не смотрите на название и обложку, напоминающую сцену из «Апокалипсиса сегодня»: даже в самые свои печальные моменты пластинка пляшет неугомонным солнечным зайчиком. «Когда весь мир летит к чертям, я сажусь на велик, и пусть ветер ласкает мне лицо», — мурлычет артист в одной из песен. Это осознанный выбор — смотреть вперед, даже если причин для радости не так уж и много. Выбирать надежду, а не отчаяние; жизнь, а не смерть. Это в целом свойственно афромузыке времен президентства Трампа: артисты ищут ответы на нерешенные вопросы, предлагая побеждать агрессию теплом и танцами. Когда нет страха, рождается свобода. 8,5/10

Все знают, как самый известный на данный момент грайм-эмси Скепта немало лет пытался проникнуть в мейнстрим, пока прошлогодним альбомом «Konnichiwa» (тем самым, который вывел его на принципиально новый уровень известности) не доказал себе и всем вокруг, что его жанр должен держаться корней. Долговязого лондонца Стормзи Скепта признает лидером следующего поколения грайма, хотя на его дебютном альбоме «Gang Signs & Prayers» все сделано наоборот: Стормзи прямо-таки тащит грайм в мейнстрим, он сотрудничает с соул-вокалистами — да и без их помощи скорее заинтересован сочинить чуть ли не балладу, вместо того чтобы зачитать на 140 ударах в минуту под канонический монотонный инструментал. В результате упражнение «усидеть на двух стульях» выполняется им на пятерку: Адель адресует ему теплые слова, а Эд Ширан вызывает к себе на сцену, но и первоначальная андеграундная фан-база не отворачивается. Это удивляет не меньше, чем тот факт, что артист, от которого ждали следующего громкого слова в своем жанре, записывает альбом, где всего 5 грайм-треков. 7,5/10

Ни один текст о Самфе не обходится без эпитета «застенчивый». Вероятно, поэтому о нем и знают куда меньше людей, чем следовало бы: зря, что ли, его называют любимым коллаборатором ваших любимых звезд. Канье Уэст доливает наконец-то записанную песню с его участием на выпущенный четыре месяца назад альбом. Его голос звучит в треке «Alabama» в видеопроекте Фрэнка Оушена «Endless». Алиша Кис приглашает его подняться на сцену на своем лондонском концерте. Он был в студии с Дрейком и работал с обеими сестрами Ноулз — и с Соланж, и с Бейонсе. Для человека с таким послужным списком Самфа и в самом деле мог бы быть поизвестнее. Первый трек этого альбома называется «Plastic 100°C» и начинается с голоса астронавта Нила Армстронга, готовящегося сделать первый шаг на Луну, — заход крайне красноречивый. Самфа поет, что под прицелом телекамер он плавится, как пластик. Альбом «Process», к которому Самфа шел шесть лет, а непосредственно сочинял и записывал — с 2014-го, стоил ожидания. Эта поразительная пластинка состоит из тревожных, беспокойных сочинений, говорит о страхах и боли, признается в уязвимости и разрушительной неуверенности. 9/10

Если не брать в расчет Эминема, много лет существующего в более глобальной системе координат, к 2017-му главным рэпером Детройта стал артист Биг Шон. Он никогда не хватал с неба особых звезд — кроме пары удачных синглов. Но с каждым годом Шон становится больше, громче, увереннее и успешнее, не предлагая, правда, ничего нового. Вот и здесь: он играет в Дрейка в клипе на «Moves», посвящает песни семье, поет про любовь с супругой Джене Айко и не теряется на одном бите с упомянутым выше Эминемом. Но как бы ни хорошел Шон (а это его лучший альбом), увидеть в нем большую звезду и лидера жанра по-прежнему не получается. Он все еще теряется за спинами более заметных коллег по сцене. 6,5/10

Первый за 12 лет лонгплей харьковской группы, внезапно и одномоментно пришедшей к популярности и потом так же решительно поставившей в совместной деятельности точку — которую альбом «Ку» переправляет на запятую. Сами Запорожец и Бабкин характеризуют эту сделанную по прежней схеме запись как «возвращение взрослых на детскую площадку», но очень сложно представить, как она будет воспринята по прошествии стольких лет: время и вкусы изменились кардинально и методы, когда-то казавшиеся остроактуальными, сегодня выглядят ностальгическими — и только. 6/10

Второй февральский альбом Фьючера. Не сказать, чтобы на «Hndrxx» он вдруг взял и вышел из зоны комфорта — этого артист не делал довольно давно, а когда делал, никому не нравилось. Фьючер просто записал альбом по всем канонам современной музыкальной индустрии. Тут и цепкие припевы, и готовые хиты («Incredible»), и суперзвездные гости в лице Рианны и The Weeknd. Future на экспорт. 7,5/10

Фьючер прочно удерживает звание самого продуктивного американского рэпера. Вот и в феврале он выстрелил сразу двумя альбомами. Первый, «Future», больше похож на микстейп: одна песня незаметно перетекает в другую. Начинать знакомство с Фьючером с этого альбома точно не стоит, а проверенные фанаты точно найдут, за что тут зацепиться. Это Фьючер для своих. 5/10

К пятому альбому группа Anacondaz не растеряла главные свои достоинства: едкую иронию и умение остро высказаться о происходящем в окружающем мире. В плане звука группа давно не предлагает ничего нового — но и любят их не за смелые эксперименты. Как и в прошлый раз, деньги на запись альбома были собраны благодаря краудфандингу — причем экстремально быстро. И, судя по «Выходи за меня», фанаты не оставят группу и в следующий раз. 7/10

Романтичный и чаще жизнерадостный аутсайдерский инди-поп от шведского крунера, сочиняющего на первый взгляд наивные, даже где-то любительские, неловкие и неумелые, но при более внимательном рассмотрении — убийственно точные хиты (если предположить, что хитами могут считаться интимные сочинения со смешными/неуклюжими/странненькими текстами). 8/10

Гай Гарви, ожидающий рождения ребенка, в первом же треке «Magnificent» обещает новорожденной, что все будет хорошо. Он нежно тянет «Youʼre my reason for breathing» в «Trust the Sun». Он поет об ожидании настоящего чуда и говорит «Letʼs get old» в заглавном треке. Саунд под стать: разреженная акустика, мерные клавиши — никогда еще Elbow не звучали так собранно. Пиковый момент альбома — трек «K2» с печальной отповедью Британии и фейсбуку после Брексита, и текстом, и звуком похожий на The Good, the Bad & the Queen, вокальный шедевр Гарви, который умудряется из дежурного замечания о мирской боли сделать почти оду. «Little Fictions» — пластинка несовременная и несвоевременная: по соседству с Эдом Шираном и Стормзи исповедальная акустика Гая Гарви странно смотрится в чартах. Но в том и прелесть. Существовавшие на периферии, считавшиеся продуктом для внутреннего потребления, Elbow записали самую пронзительную британскую рок-пластинку. 8/10

«8 способов, как бросить дрочить», на обложке которого мультяшная девушка держит руку у себя в трусиках, — это восемь песен о веселой, но непростой молодости. «Твоя младшая сестренка такая сука,/Она хочет переспать с нашей рок-группой», «Этот трек делает тебя сильней,/Он прикольней, чем колеса, и роднее, чем портвейн», «У нее дома несется экшен,/Спиды, травка, PlayStation». Тут есть вольный панк-кавер на группу «Рефлекс», песня о ночевке под мостом и много колючей энергии — эти песни бьют в голову, как тот самый портвейн, принятый натощак. Все песни «Молли» пишет и поет Кирилл Бледный, 20-летний житель Харькова. Пошлая Молли, по его словам, собирательный образ школьницы, слушательницы его песен. Те, кто уже послушал «8 способов», находят в песнях «Молли» референсы к группам Hadouken!, NRKTK, Klaxons и другим шумным коллективам десятилетней давности, пытавшимся вернуть инди-рок на дискотеку. Хотя формулу, по которой работает Кирилл, вывел еще Виктор Цой в середине 1980-х: «Ну и что, что мы немного того? Что с того, что мы хотим танцевать?» 6,5/10

Как пишут в таких случаях во вступительных титрах фильмов, «основанная на реальных событиях», короткая, но убедительная музыкальная пьеса о людях, которые взяли за правило знаменитую киноформулу «Выбирай будущее. Выбирай жизнь… Но зачем мне все это? Я не стал выбирать жизнь. Я выбрал кое-что другое». «Нас тушило на рапиде, как сигу ветром,/Я фиксирую, что видел, как Дзига Вертов», — мрачно декламирует Андрей Бледный, от историй которого всегда неспокойно, а в этот раз — натурально по коже мороз. Елка, Баста, Глеб Самойлов, Сергей Летов (не исключено, что некоторые из участников записи оказались тут еще и ввиду того, что с ключевым персонажем альбома — героином — знакомы не по фильмам) приняли участие в создании этой пластинки, подчеркнув, как сильно изменился статус маргинальной когда-то рэп-группы. 8,5/10

Когда слушаешь Летицию Тамко, фронтвумен группы Vagabon, пребываешь в полной уверенности, что это новая Энджел Олсен: исповедальные девичьи песни под гитару, бросающиеся от гитарных переборов в нервное электричество. А взглянув на фото, испытываешь некий диссонанс: перед тобой короткостриженая черная девушка, от которой ждешь чего угодно, но только не грустного фолк-рока. Pitchfork уже окрестил американку с камерунскими корнями новой спасительницей инди-музыки; ее песни и правда обладают каким-то особенным вайбом, а сама она не стесняется максимально расширять их палитру: так, в середине альбома вдруг возникает пятиминутная эмбиент-зарисовка «Mal à lʼaise», собранная из постукивания ударных, синтезаторов на фоне и пропущенных через процессор голосов. 8/10

Сомнамбулическое путешествие в страну грез Криса Абрахамса (клавиши), Тони Бака (перкуссия) и Ллойда Суонтона (контрабас). Записанный для лейбла Стивена ОʼМэлли из Sunn O))) 20-й студийный альбом австралийского фьюжн-трио The Necks самим своим существованием подтверждает важность точности, сыгранности и продуманности в таком, казалось бы, интуитивном формате творчества, как импровизация. За 75 минут в «Unfold» перед слушателем в буквальном смысле раскрывается идея джема как умопомрачительно деликатной работы по поиску совершенных звуков и их выстраиванию в не менее безупречные последовательности. 8/10

Дуэт, название которого без дополнительной информации невозможно прогуглить, состоит из Даниеля Шейка (La Vtornik, OQJAV) и девушки Евы Краузе, живущей в Тель-Авиве. Заголовок, обложка, где слово «Мы» написано на песке у моря, — все эти простые символы намекает на что-то очень наивное и уютное, и ожидания оправдываются после первой же песни. «Мы» играют самодельный романтичный электропоп с воздушными песнями, разложенными на два голоса, в которых угадывается и чиллвейв, и лейбл Morr Music, и грустный пляжный поп группы JJ. Самые обаятельные вещи, «Дым» или «Думай о море», заставляют немедленно порекомендовать альбом всем, кто скучает по невинности поп-музыки 1990-х. 6/10

Девушка Сид с начала десятых успела записать три альбома в составе группы The Internet (входившей еще в объединение Odd Future, но своим теплым бадуобразным соулом разительно отличавшейся от других бесноватых его участников). «Fin» — ее сольный выход: стало больше электронной музыки и канонического RʼnʼB, добавилось самокопания, но есть ощутимое провисание по части песен. Голос Сид все так же нежен, томителен и печален, аранжировки минималистичны и современны, но звучит это как-то совсем фоново. 5/10

Выходу «Prisoner» предшествовало болезненное расставание Райана Адамса с актрисой Мэнди Мур. Им альбом и пронизан: тоска по ушедшей любви, вопросы в пустоту, снова тоска, снова вопросы. Это уже второй брейкап-альбом Адамса. Прошлый — великий «Love Is Hell», где он бросил альт-кантри и заиграл мрачный, туманный полуакустический рок, где была та самая перепевка «Wonderwall», которая понравилась даже Галлахерам. Именно тогда и оформился адамсовский стиль: немного кантри, прямодушный гитарный рок, надрывная акустика, саморазоблачения и самобичевания. Таким он был, даже когда играл хардкор или перепевал Тейлор Свифт. «Prisoner» — то же самое, но проще. Напряженно-печальный софт-рок с эффектными и примитивными риффами и не менее примитивными текстами («Thorn in my side/Pain I canʼt hide» от автора «Political Scientist» слушать как-то неловко). В этом и беда: от Адамса ждешь маленьких трагедий, а получаешь попытку поговорить с самим собой. Не будем ему мешать. 5/10

Группа Oligarkh появилась пару лет назад со смесью русской этнической музыки и EDM-трэпа. Кажется, это сочетание хорошо подходит для экспорта — вот и Oligarkh летом отправляются выступать на крупнейшем восточноевропейском фестивале Sziget. Новая EP «Встань и иди» не отказывается от русской этники, задействуя более широкую палитру электронных жанров: к привычным (а кому-то и поднадоевшим) EDM-дропам добавились глитч и чуть ли не синтвейв из восьмидесятых. 7/10

Рори Грэм — бородач из Сассекса с зычным хриплым голосом — в прошлом году записал трек «Human», от которого некуда было деться: надрывный блюз с хлопками и криками «Yeah!» о том, что мы прежде всего люди и можем ошибаться. В 18 песнях дебютного альбома реализуется тот же метод с минимальными коррективами: вот быстроходный соул-поп («Innocent Man»), вот трагичная композиция а капелла («Die Easy»), вот тягучая баллада («Love You Any Less»), вот надрывное сочинение («Lay My Body Down»), вот немного читки («Ego»). Референсы очевидны — Адель, Сэм Смит, Plan B времен альбома «The Defamation of Strickland Banks» и прочий эмоциональный белый соул. «Human» — это его, соула, апофеоз в смысле чистоты звука, выверенности аранжировок, правильной расстановки эмоциональных акцентов. Проблема как раз в чистоте: кроме «Human» и еще нескольких треков здесь не за что зацепиться. При таком хронометраже это особенно заметно. 4/10

У Рождена есть практически все для популярности: эффектная внешность, голос, который не спутать ни с чьим другим, а также респектабельный электронный поп-саунд, к которому молодой украинский музыкант пришел от гитарного звучания. Но беспроигрышное сочетание почему-то не спешит конвертироваться в зримый массовый успех. Может быть, это потому, что в 2017 году тебя никто не любит, пока ты не запрыгиваешь на хаус-бит или не читаешь рэп? 5/10

На дебютном альбом певицы, известной в первую очередь своими инстаграм-каверами, оказался талантливо сыгранный соул в лучших традициях «современного олдскула» Майера Хоторна. «Manuscript» — альбом в первую очередь про и для девушек, о чем говорит и сама певица: «Моя музыка во многом про то, что можно быть одновременно сильной, независимой и недоступной, но при этом оставаться хрупкой, ранимой и беззащитной». 6,5/10

Продюсер Эзра Рубин дебютировал релизом на нью-йоркском лейбле Foolʼs Gold у A-Trak, плодотворно сотрудничал с британским постдабстеп-лейблом Night Slugs и перебирался в Лос-Анджелес, где запускал лейбл-побратим Fade to Mind, выводивший формулу нового клубного звука, в котором техно и грайм, RʼnʼB и гэридж смешаны, взболтаны и неузнаваемы. Но в последние несколько лет приемы и методы Кингдома существенно изменились: он оказался одним из продюсеров знакового микстейпа Келелы «Cut 4 Me», сотрудничал с другими представительницами альтернативного RʼnʼB в лице D∆WN, SZA и Syd. И как следствие, его сочинения стали мелодичными и нежными. И хотя название его дебютного — спустя полтора десятка лет на сцене — альбома обещает слезы в клубе, но совсем неудивительно, что клуба в его звуке сильно меньше, чем чувств. И если заглавный «Tears in the Club», от которого веет холодом и металлом, все еще подходит для вечеринки в пыльном ангаре, то «Nothin» — самый мягкий трек, который Кингдом когда-либо записывал. О созданной вместе с Сид из The Internet песне Рубин говорит, что это здорово, когда геи пишут музыку вместе, а об альбоме — что он показывает его женскую уязвимую сторону. 7/10

После релиза восьмого студийника «Nonagon Infinity», триумфально прошагавшего по меломанским топам за 2016 год, австралийцы King Gizzard & The Lizard Wizard пообещали записать в 2017-м еще пять полновесных альбомов. Да, «Flying Microtonal Banana» не настолько безжалостен по отношению к слушателю, как прошлогодняя пластинка, но и здесь есть от чего сбиться дыханию: Стю Макензи с коллегами филигранно обращается со звуком и чувствует перспективу. В результате каждая песня обращается в стереопанно, расслушивать которое — сплошное удовольствие. Остается лишь надеяться, что у «Джизардов» получится не только удержать, но и развить это ощущение на следующих четырех альбомах. 7/10

Дорн, Монатик, Макс Барских — линейку любимых в России украинских певцов продолжает Артем Пивоваров. На первого этот 25-летний харьковчанин похож стремлением пробовать все на свете жанры (а именно — тоже бросается от фанка к хаусу, часто работает с рэперами), со вторым его роднит солнечный гедонизм, у третьего он заимствует роковую маску и флер порочности. Песня «Кислород», клип на которую вышел в начале марта и сейчас активно собирает просмотры на YouTube, — центральный момент альбома, но есть и более интересные находки: участие отечественного бас-продюсера 813 в тропическом треке «Огонь и я» или «Меридианы», где куплет Влади из «Касты» превращает романтичную песню о полетах по небу в остроумное злободневное эссе. 7/10

Джеска Хуп выросла в строгой мормонской семье, порвала с родителями и религией, поработала няней у Тома Уэйтса, который и внушил ей идею заняться музыкой всерьез. Результатом этой цепочки событий стало начало музыкальной карьеры, сотрудничество с Гаем Гарви из Elbow и Сэмом Бимом из Iron & Wine ну и уже пятый по счету альбом неглупого минималистского, местами интересно раскоординированного альт-фолка. «Memories Are Now» не про тренды, но про честность и простоту, про нежелание верить, что лучшие друзья попадут в ад, про необходимость жить прямо сейчас и не бояться заявить об этом в полный голос. 7/10

Короткая — 4 песни — новая работа Кати Павловой оставляет неоднозначное впечатление. Так, стартовый, очень земфировский трек «Февраль» непоправимо испорчен плоским вокалом. Зато дальше Павлова позволяет себе звучать более естественно, интимно и негромко — и это моментально возвращает привычное обаяние ее историй, составленных не столько из слов, сколько из недосказанностей. 6/10

Постбрейкап-альбом Дейва Лонгстрета, расставшегося со спутницей/коллегой по группе Dirty Projectors Эмбер Коффман, вылился в диковатый, но привлекательный вонки-RʼnʼB, нарушающий большинство существующих правил — чем и подкупающий. На новом альбоме Лонгстрет идет по следам Джастина Вернона, из акустического Bon Iver перебравшегося в мир цифрового баса и обработанного автотюном вокала, — в обоих случаях это захватывающая трансформация. 8,5/10

«И я думаю о Мэнсфилдской тюрьме, где снимали «Побег из Шоушенка», и о парнях со встреч анонимных алкоголиков, которых я знал в молодости и которые уходили то в запой, то в завязку», — поет Марк Козелек в открывающей «God Bless Ohio». И так в течение 130 минут. Но главная проблема альбома, конечно, не хронометраж, а размытость, размазанность и, как следствие, как будто необязательность большинства этих песен. Вместе с тем нельзя сказать, что Козелек закрывается от мира. Напротив, он как никогда откровенен и уводит слушателя все глубже внутрь самого себя. Вот только иногда нет-нет да и возникает желание воскликнуть вслед за автором: «Jesus fuckin’ Christ, canʼt I get a fuckin’ break?» 6/10