Необъятный кампус университета UCLA похож на Хогвартс. В том смысле, что тоже немного сказочный. Тут и столетние здания, и современный паблик-арт, и восхитительная, пышущая жизнью растительность, и спорткомплекс, которому позавидует каждый второй футбольный клуб в нашей стране, и медицинский центр, где проходил реабилитацию после нервного срыва Канье Уэст. «И это не частный университет, а государственный», — подчеркивает профессор Дэвид МакФадьен.
Название Far from Moscow придумал он. Дэвид занимается одноименным сайтом — иррационально большой библиотекой независимой музыки с постсоветского пространства. Другой возможности заявить о себе у многих фигурантов его публикаций просто нет.
«Не было повода и цели, но был академический интерес — хотелось разобраться, — объясняет он причины, побудившие его семь лет назад зарегистрировать домен Far from Moscow. — Чтобы понять, какие развивающиеся сцены существуют в России за пределами Москвы и Петербурга, нужно было решить грубую географическую задачу — выяснить, откуда ты».
Запуск сайта потребовал крайне энергоемких археологических изысканий. Раньше в каждую поездку в Россию Дэвиду приходилось везти с собой пустые чемоданы — тут они заполнялись компакт-дисками. Сейчас интернет упростил многое. Но МакФадьен признается, что все равно не в силах отслушивать столько музыки, сколько ему присылают. Немало времени уходит и на то, чтобы откопать в «ВКонтакте» интересные факты о музыкантах — или просто хоть какие-то факты. На выпуск одного поста уходят не часы, а скорее десятки часов. МакФадьен выпускает их методично и регулярно, хотя вообще-то он еще читает лекции, встречается со студентами и занят прочими вещами, к которым обязывает его солидная профессия.
Идея конвертировать его знание сцены во что-то еще выглядела довольно очевидной. Причем не только для него. «В Москве я познакомился с Игорем Тонких из клуба Yotaspace, который предложил мне идею регулярного инди-фестиваля скромного размера, — рассказывает МакФадьен. — Мне поступали предложения от организаторов Moscow Music Week курировать шоукейс».
МакФадьен не решался — и его можно понять. Работать для аудитории, о вкусах которой ты узнаешь из интернета, в самом деле непросто и рискованно. Но неожиданно возможность провести фестиваль с русской музыкой возникла по месту жительства: «Господин Лагутенко теперь тоже житель Лос-Анджелеса — до него мне пять минут на машине. Мы с ним познакомились и быстро пришли к заключению, что есть возможность для сотрудничества: я интересуюсь никому не известными музыкантами, у него есть очень впечатляющие связи и опыт».
Лидер группы «Мумий Тролль» уже четвертый год проводит во Владивостоке другой фестиваль-шоукейс — V-Rox. Дэвид побывал там минувшим летом и оказался впечатлен: «Прекрасный фестиваль, прекрасный город. Море, здания XIX века не в идеальном состоянии, но так даже больше шарма. Если ты музыкант и вырос на Дальнем Востоке, зачем тебе стремиться в сторону Москвы? Возможно, больше смысла в попытках продвинуть себя на рынках Тихоокеанского региона».
Некоммерческая организация, которую создали Лагутенко и МакФадьен, получила название Pacific Sound and Vision — географическая отсылка обнаружилась в строчке из песни Дэвида Боуи. Юридическая форма не подразумевает получения прибыли: «По закону ничего из этих денег мы не сможем положить в карман», — объясняет профессор МакФадьен.
«Нас поддержал университет UCLA, я получил одобрение от нескольких кафедр, — излагает он дальнейший ход событий. — Мы нашли хороших партнеров в лице Kartina TV — это такой эмигрантский Netflix, оператор российского ТВ, ориентированный на русскоязычную аудиторию зарубежья. Благодаря им у фестиваля появился блок полнометражного кино. Это они привезли сюда московскую прессу вместе с Аллой Михеевой, которую я очень боюсь. Потом мы начали составлять списки самых интересных музыкантов. Для Лагутенко было важно избежать эмигрантских тенденций. Илья голосовал за Антона Маскелиаде, за Муджуса, за Сашу Холенко (DZA — Прим. ред.). Я предлагал Lapti, потому что я большой фанат лейбла «ГОСТ звук». Катя Шилоносова планировала быть в городе во время фестиваля и сама предложила принять участие — это был приятный сюрприз».
Помимо отряда московских музыкантов на Far from Moscow выступали латвийские Shipsea и украинский Pianoboy. Единственным музыкантом, которого не удалось доставить в Калифорнию, оказался другой украинский проект Onuka. «Я очень хотел, чтобы они здесь были, — объясняет МакФадьен. — Но у них нет американских виз, и уже были отказы. Большого желания проходить этот бюрократический процесс заново они не испытывали».
За пару недель до фестиваля в городе выступила Земфира, игравшая в зале на три тысячи зрителей. Дэвид говорит, что это самый успешный концерт русскоязычного исполнителя с тех пор, когда в начале 90-х здесь впервые после развала СССР выступила Алла Пугачева. «Здешняя молодежь, потомки эмигрантов, уже довольно сильно оторваны от российских реалий, — считает МакФадьен. — Вероятно, они еще застали начало карьеры Земфиры. Но они уже не в курсе, кто является новыми звездами российского ТВ или какая футбольная команда лидирует в чемпионате России. Зато они лучше своих российских сверстников знают кинокомедии 70-х — Гайдай, Рязанов, то, что стоит на полках у их родителей. Значит, пора рассказывать им о самых многообещающих музыкантах из России, тем более если языковых проблем нет».
Принято считать, что в Лос-Анжелесе проживает примерно полмиллиона носителей русского языка. Пожалуй, они и выглядят самой очевидной аудиторией фестиваля. Впрочем, не все так однозначно: если русское кино, видимо, в большей степени адресовано носителю русского языка, то у электронных артистов гораздо меньше барьеров. Что касается гастролей русских шефов, все билеты на которые были раскуплены, то представителей диаспоры среди их гостей была в лучшем случае треть.
Говорить о том, что собой будет представлять Far from Moscow через год, два года, пять лет, видимо, еще рано. У самого Дэвида МакФадьена немало и других проектов, так или иначе связанных с его детищем, одноименным сайтом.
Он рассказывает, что Зал славы кантри-музыки в Нэшвилле, обладающий бесценной цифровой аудиобиблиотекой и фотоархивом, пригласил его, чтобы упорядочить и организовать этот массив. «Кантри — это второй жанр, помимо хип-хопа, где крайне важны географические привязки и связи», — рассуждает он. Дэвид создал агентство FFM — для тех, кто хочет на западный рынок и кому сложно понять, что нужно делать и как вообще себя тут вести. У него почти готов стриминг-сервис, созданный на базе музыки, опубликованной на Far from Moscow. На нем можно будет искать музыку по городам и жанрам — словом, по тем же принципам, что и на FFM.
«Станет ли он коммерческим, я, опять-таки, не задумываюсь, — признается МакФадьен. — Но сейчас вся молодая музыка уходит на «Яндекс.Музыку», Apple Music и другие бездонные сервисы, где потом ее не так просто отыскать — потому что они заточены под лидеров продаж, на витрине у них мейнстрим, а не молодая музыка».
Профессор МакФадьен деятельно следит за новой русской музыкой уже на протяжении более семи лет. Я пытаюсь вспомнить, сколько музыкальных изданий, ставивших такую же задачу, успело появиться, прославиться, испортиться и исчезнуть в России за это время.