«В ночной жизни Москвы мы были инородным телом»: история вечеринки Capital Bass

Среди московских вечеринок нулевых и десятых «Capital Bass» — не то что самая лучшая, но, как принято говорить в «Афише», важная. Ключевых представителей жанра привозили, качество держали, стилистическую однородность (но одновременно и разнообразие) соблюдали, культуру воспитывали. Звучал на ней английский клубный андеграунд, под которым в то время поднимался новомодный дабстеп и родственные ему стили.

Все кончилось довольно внезапно: дабстеп на короткое время стал экстремально успешен, попал в другие руки и превратился в новый драм-н-бейс формата «Пиратской станции» — то есть в довольно бешеную музыку с явственным наркотическим флером. «Кто-то должен был на этом начать зарабатывать — слава богу, что это были не мы», — говорит Олег Розов, он же DJ FStep, идеолог мероприятия, которое после продолжительного перерыва на одну ночь вернется на клубную карту города. Десятилетие «Capital Bass», которое будет отмечаться 24 сентября в «НИИ», — повод нашего с ним разговора.

Десять лет назад, извини меня, в клубах Москвы ничего, кроме минимала, не происходило. Это напоминает сегодняшнюю повальную моду на техно (хотя зачастую им там не пахнет, а под техно понимается тек-хаус или какая-то румынская история). Мы никак в это интегрироваться не хотели, поэтому просто пришли в «16 тонн», чтобы сделать там вечеринку.

Амбиции были самые простые — я покупал огромное количество винила, которое слушал дома. Мне хотелось его слушать с единомышленниками. И чтобы единомышленников становилось больше.

«16 тонн» захотели привезти Kode9 (очень актуальный в тот момент, да и сейчас не растерявший своей значимости создатель впередсмотрящего лейбла Hyperdub; человек, издавший Burial и множество других интересных артистов. — Прим. ред.), но не знали, как эту историю приземлить. У меня на тот момент было свое шоу на радио Next, где звучал гэридж. Они как-то вышли на меня — так состоялась первая вечеринка, которая еще не называлась «Capital Bass», но по смыслу это была она. Все прошло отлично, а мы впервые увидели воочию, как люди воспринимают этот музон. Люди довольно смешно танцевали, но спустя две-три вечеринки я уже видел осознанность. Приходили люди, которые врубались.

Впоследствии на наши вечеринки приезжали Mala, Benga, Rusko — человек, который вскоре стал суперзвездой, снова Kode9. На некоторых вечеринках мы, может, что-то и зарабатывали, но это не деньги, на которые можно жить. А трудозатрат было немало.

Нам приходилось биться за каждую публикацию в прессе, за каждого человека на танцполе, за то, чтобы люди приходили и комфортно себя чувствовали. Такая постоянная борьба, продиктованная тем, что нет нормального клуба с нормальным звуком, что не хватает подготовленной аудитории, не хватало качественной прессы. На самом деле как раз «Афиша» очень помогла привлечь внимание к дабстеп-сцене. Да и вообще многое в тот момент сложилось, несмотря на то, что эта музыка была непонятной и необычной.

Мы все понимали — неподготовленность площадки, потенциальный идеологический конфликт с аудиторией этого места: все эти дамы на шпильках, задержавшиеся в клубе после вечернего рок-концерта. Что поделать, в Москве не было такого клуба, как Plastic People, идеального для дабстепа. У нас были только «16 тонн». Мы довозили дополнительный звук, очень трепетно относились к тому, что звучало на вечеринке, в общем, вкладывались.

Эта музыка не существует вне культурных кодов. Пока была мода, она была тут, но все равно оставалась чужой.

Скепта рассказывал в интервью, что его отец был диджеем и играл регги. Соответственно, когда тот вырос, то драм-н-бейс, дабстеп и грайм для него стали органичным продолжением той музыки, которая окружала его с детства. В этом смысле наша деятельность была попыткой заглянуть за забор: а что же там происходит в музыкальном мире за пределами Москвы? Мы это осознавали.

Даже когда наши вечеринки уже гремели, иллюзий, что такая музыка пришла сюда навсегда, у нас не было. Ведь все держалось в первую очередь на энтузиазме. Хотя сначала я надеялся, что появятся другие вечеринки, в конкуренции с которыми возникнет сцена. Но, видимо, это была история про тренды, а не про искренность, — все, что появлялось вслед за нами, или не выживало, или трансформировалось во что-то не то.

Можно вспомнить неплохие дабстеп-вечеринки «United Colors», существовавшие одновременно с нами. Благодаря им мы познакомились с Васей Urbanite, который потом долго был резидентом наших вечеринок. Существовала немного странная вечеринка «Last Step», которая, как мне казалось, пыталась с нами конкурировать, но, судя по всему, название все же сыграло свою роль. Позже появились «Ghetto Kingdom», но на тот момент аудитория уже знала об этой музыке больше, чем могли предложить ей ребята: необходимо было сворачивать в сторону и искать какой-то нестандартный подход к теме.

На вечеринках «Capital Bass» 2012–2013 годов уже было минимум дабстепа. Там звучали поздний Hessle Audio, Swamp 81 и прочее. Эта музыка по эстетике ближе к электро, к техно. Хотя по духу, по подходу, по груву она была и остается той музыкой, с которой мы начинали. Как говорил Pangaea, когда мы общались с ним в Москве: «Я хочу делать техно-музыку с вайбом UK-хардкора и джангла». Вот такое мы и любим — максимальная мутация и смешение.

Мы строили свою маленькую историю, насколько возможно красиво ее подавали, но в какой-то момент стали пропадать эмоциональная составляющая и честность, что ли. В какой-то момент я прекратил заниматься вечеринками, потому что понял, что в этом поле мне не очень комфортно. Мы туда вошли как инородное тело и так же оттуда дезинтегрировались, оказавшись, тем не менее, лет на 5 неотъемлемой частью московской ночной жизни.

Но я ни о чем не жалею. Не нужно очень громко греметь — как только начинаешь греметь, в какой-то момент теряешь качество. Тебе поневоле придется адаптироваться к большим аудиториям, к большему количеству людей. С ростом популярности явление не обязательно становится позорным, но обязательно мутирует. Примеры, когда этого удалось избежать, — единичные. Кто именно? Свою классную и самобытную историю по-прежнему строит Mala. Абсолютно честное продолжение у Pearson Sound — вот он точно войдет в историю двухтысячных. По-прежнему можно только уважать то, что делает лейбл Hyperdub, хотя, конечно, все это слушается уже по-другому.

Для меня всегда важен вопрос контекста. Если человек погружен в контекст, он понимает, почему Ben UFO не то же самое, что Magda. При этом Ben UFO — классный диджей, который может приехать на Sónar и разнести в пух и прах прибывших туда студентов из Франции и Германии, ни разу не слышавших название Hessle Audio. Я рад, что такие чуваки, как он, поднялись из андеграундной дабстеп-сцены и теперь играют диджей-сеты наравне с чуваками, которые по головам шли, чтобы стать знаменитыми. Наверное, это не у всех так, но мне важно, кто передо мной — человек, который болеет музыкой, или человек, который делает карьеру.

Я работаю в музыкальной индустрии шесть лет — занимаюсь цифровой дистрибуцией. Я вижу, как делаются премьеры, знаю, как работает этот бизнес, понимаю, каких артистов нужно подписывать. Но я не хочу применять это в отношении «Capital Bass». Я бы не хотел, чтобы эти эмоциональные и почти интимные отношения с музыкой превращались в бизнес. Среди моих кумиров есть люди с таким же подходом — видимо, это нормально.

Сейчас я не играю дабстеп, хотя у меня всегда с собой 5–6 пластинок из того времени. Мне по-прежнему нравится ставить что-то, что отправит человека гуглить «А что это за артист? А что за лейбл?», — что-то, что не идет в широком эфире.

Казалось бы, сегодня вокруг нас много андеграундных электронных движений. Но они все равно сильно подвержены трендам — все-таки поколение Resident Advisor и Boiler Room сильно все причесало. Пресса играет в этом не последнюю роль. Ведь она рассказывает людям, которым не нужно туда ходить, что именно это сейчас прикольно и модно. Поделать с этим ничего нельзя, но это не значит, что мне это должно нравиться. Я за то, чтобы была аудитория, которая слушает регги, джангл, грайм, UK-хардкор, а не замыкается на черных футболках и однообразном звуке. Круто когда не чувствуешь, что везде звучит одно и то же.

Хочется больше спонтанности и меньше просчитанности.

Идея возрождения вечеринок «Capital Bass» в том, чтобы поднять пласт музыки, который в какой-то момент зашел в тупик или просто надоел. Сейчас слово «дабстеп» ушло из разряда ужасных ругательств в какой-то другой разряд. Шумиха отгремела — значит, можно к этому возвращаться.

К слову, сейчас таким же именем нарицательным становится техно. На самом деле виноваты в этом криворукие журналисты, которые раскручивают какие-то темы, не зная глубины всей истории. То, что происходило с дабстепом в Америке, могло называться иначе, если бы 20-летние дурачки не начали об этом писать, используя ненужные штампы. Так этим словом начала называться музыка, которая не имеет к дабстепу никакого отношения. Единственным связующим звеном между ним и бростепом, зазвучавшим на больших аренах США, является Rusko. Это чувак из тру-тусовки, который перешел на ту сторону и превратился в индульгенцию для всей этой жуткой бростеп-движухи: «Этот чувак из Лондона, он играл на одной сцене с отцами, а сейчас он с нами здесь».

То, что произошло с этим жанром, — лично для меня это плохо. Хотя, может быть, для подростков, которые обжирались амфетаминами и пили воду на «дабстеп-рейвах» с участием Скриллекса, Боргора и прочих, — это была вообще основа всей жизни.

Мы воссоздаем вечеринку образца 2007–2012 годов. Мы будем играть все: Digital Mystikz, Benga, Skream, старый гэридж, EL-B, Zed Bias — все то, за что люди помнят вечеринку «Capital Bass». Плюс очень много новых записей, которые уже довольно далеки от тех корней, но по своей сути очень круто сюда вписываются. Это музыка, основанная на перкуссиях и с сильным нестандартным грувом. Не будет задротства типа «мы играем только Hessle Audio и DMZ, остальное — нет». Мы ностальгируем, но не только.

Я достал пластинки, от которых за это время хорошо отдохнул, и дико прокайфовал. Макс Ekta, который сто лет не играл вообще — он вместе с Лешей Enei делал проект Giant, объездил с ним всю Европу, — привезет олдскульные пласты, будет играть энергичный дабстеп образца Martyn и 2562. Ребята из Formally Unknown, напротив, активно пишут музыку, ее играют на BBC 1Xtra, Rinse FM и Radar Radio, превратившемся в рупор дабстеп-грайм-тусовки в Англии. Здесь для них не происходит ничего значительного — зато там их играют чуваки, которые задают тон. Выступит Lokiboi, который играл еще на наших первых вечеринках в «Солянке», когда уже жил в Лондоне и видел все происходящее с этой сценой своими глазами. Он там входил в русскоязычную тусовку Green Park, участники которой угорали по грайму и хип-хопу — оттуда, кстати, вышел Оксимирон.

Самое интересное, что эта сцена не растворилась, она продолжает существовать и вообще не сдулась. Просто получилось так, что она вышла за свои границы, немного погуляла и вернулась обратно.

DJ Zinc (Jammin) — Distraction

Трек додабстепового периода, когда на вечеринках звучала смесь брейкбита, гэриджа и бейслайна.

DJ Abstract — Touch
Этот этапный для развития жанра трек вошел в компиляцию Tempa «The Roots of Dubstep». Он неплохо демонстрирует то, как звучал дабстеп до 2007 года — низкочастотный бас, тустеповый бит.

Artwork — Red
Один из участников суперпопулярного впоследствии трио Magnetic Men выпустил первую пластинку культового кройдонского лейбла Big Apple, одним из владельцев которого был DJ Hatcha, можно сказать, самый главный дабстеп-диджей.

Coki — Tortured
Дабстеп-трек с максимально аутентичным звучанием и без драмнбейсового налета, который возник впоследствии. Один из первых и главных хитов на вечеринках Capital Bass — у меня в 2006 было три копии этой пластинки. Осталась одна.

Digital Mystikz — Anti War Dub
Наверное, самая культовая пластинка лейбла DMZ от Mala и Coki. Рефрен «We donʼt want no war tonight» напоминает, что Mala всегда негативно относился к агрессии на вечеринках с граймом, где нередко происходила поножовщины или стрельба.

Mosca — Nike
Один из лучших релизов лейбла Night Slugs. После него Mosca выпустил не то чтобы много знаковых пластинок, но влияние именно этого трека на сцену постдабстепового периода переоценить невозможно.

Addison Groove — Footcrab
Редкий случай, когда эксперимент с чикагским джуком был проведен в очень правильной манере. Впоследствии джуком стали называть все что попало, но для меня это эталон джук-трека, созданного за пределами Чикаго. Один из самых успешных релизов на Swamp81.

Ramadanman — Glut
Один из первых треков Pearson Sound еще под старым алиасом времен расцвета Hessle Audio. С Кевином после его приезда в «Моспроект» у нас сложились очень хорошие отношения, мы до сих пор периодически переписываемся.

Joy O — Sicko Cell
Joy Orbison выпустил на Swamp 81 трек, который по моим ощущениям хоть раз сыграл каждый вовлеченных в жанр диджей — да и не только вовлеченный в жанр. Если бы все репосты или прослушивания во ВКонтакте можно было монетизировать, то автор «Sicko Cell» смог бы купить себе немного подержанный «бентли».

Martyn — Vancouver
Техно-звучание в дабстепе появилось во многом благодаря Martyn и его лейблу 3024, а лучшие пластинки того периода выпускал он сам и музыкант 2562, так же известный как A Made Up Sound. Трек «Vancouver» — эталон подобного саунда.