GONE.Fludd: «Внутренний ребенок оберегает человека от безумия»

— У тебя выходит акустический альбом. Почему решил пойти в этот формат?

— Такой опыт уже был. На «Voodoo Child» была переделанная версия песни «Как делишки», а потом еще над переработкой «Ufo Luv» и ее аранжировки работали вместе с бендом. Мне понравилось звучание и сам процесс взаимодействия с музыкантами. Песня раскрывается в другом музыкальном климате, более естественном. Захотелось развить эту историю. Так совпало, что у VK Музыки есть проект «VK Акустика» — и все слилось воедино.

— Где искал вдохновение?

— Слушал много The Beatles и Radiohead. «Битлз» для меня божественная музыка — не знаю, как такое создается, но влияет на меня мистическим образом. Еще слушал много Pianoboy, меня очень вдохновили его лайвы и квартирники, слушаю его музыку больше 10 лет. Так что точки вдохновения в первую очередь такие. Иногда мне становится скучно, и я включаю плейлист «500 лучших треков в истории по версии Rolling Stone». Натыкаюсь там на настолько культовые песни, что они уже воспринимаются как что‑то обычное — Стиви Уандер, Элвис Пресли и так далее.

— Как подходил к отбору песен?

— В первую очередь выбирал песни, которые слушают уже много лет и которые не заветриваются. И добавил относительно новый трек «Рапсодия конца света». Кажется, он получился одним из лучших на этом альбоме.

— Ты сам не устаешь от старых песен, вроде «Сетей» или «Boys Don’t Cry»?

— Был период, когда меня уже тошнило от своих песен. В особенности я ощутил это во время тура на 50 городов. Но потом я чудесным образом принял себя и свою музыку, отношение изменилось. Сейчас получаю удовольствие от всего, а песни воспринимаю как родные.

— Когда артисты начинают работать с лайв-бендом, можно услышать, что вот, человек дорос до серьезной музыки. А с другой стороны, есть мнение, что существует музыка, которую на концертах лучше воспринимать в формате «артист, бэк-МС и диджей». Тебе сейчас что ближе?

— Это совершенно разные форматы. Я слушал лайвы Олега ЛСП, он играет с бендом. Это по-своему круто и драйвово, ты видишь на сцене много людей, которые виртуозно играют. Перед тобой настоящий перформанс — конечно, это отличается от концерта «МС с диджеем». У лайв-выступлений другой вайб, условно фестивальный. Но иногда хочется, чтобы бас прямо пердел из колонок и оглушал тебя. В этом нет ничего плохого. Само собой, с бендом ты чувствуешь себя круче — как участник рок-группы. Не могу сказать, что один подход лучше другого или наоборот. Сейчас мне нравится взаимодействовать с музыкантами: это приятный опыт, который точно оставит свой отпечаток.

— У тебя есть любимые концерты, въевшиеся в память?

— Как‑то я выступал в Саратове в маленьком клубе на 60 человек, где вместо сцены поставили две школьные парты. Это было в начале 2018 года, через полгода я собрал Stadium на 7000 человек. И за тот год я успел почувствовать большую разницу между такими концертами.

В прошлом году мы откатали тур на 29 концертов. В Новосибирске собрали 2200 человек, но там не было подходящего клуба, поэтому мы выступали в торговом центре на фуд-корте с отвратительным звуком, а сцена — как домик из «Трех поросят», все тряслось. У меня мышцы вибрировали еще сутки после этого. Собрать столько людей в тэцэшке — интересный опыт. В начале марта мы собрали два подряд солдаута в Москве в том же «Стадиуме», я был рад увидеть столько людей. Сейчас в любом случае испытываю от концертов меньше потрясений, слишком часто выступаю. Следующий этап — дойти до стадионных концертов. Когда мне это удастся, тогда и ощущу новые эмоции.

— Когда ты мечтал об успешной карьере, представлял именно концерты?

— Мечта была более абстрактной без конкретной визуализации. Мне хотелось выехать из места, где я жил. И поменять жизнь, потому что всегда был самым бедным чуваком из нашей компании. Всегда занимал деньги или за меня платили, если мы шли попить чай в рестике. И я хотел это изменить: уехать из маленькой коммунальной квартиры, и чтобы мое музло слушали все люди на свете. Про концерты я в таком формате не думал. На первом выступлении с Sabbat Cult мы собирали по 300 человек, уже казалось, что все круто.

— Ты вспоминал про свой резкий взлет в 2018 году. Голова не отлетала из‑за свалившихся денег?

— Из‑за денег точно нет. Скорее были депрессивные моменты, когда я, наоборот, думал, что трачу их налево-направо. Я боялся тех сумм. Но были моменты, когда я напивался в барах и мог ********* [докапываться] до типов.

Мог такими вещами заниматься, тот период сильно давал по психике. Потому что ты, с одной стороны, всегда об этом мечтал. Но в реальности все немного отличается. И случается дереализация, когда ты в итоге понимаешь, что все происходящее все-таки правда.

— Ты все это время работаешь с примерно одной и той же командой. Окружение не ревновало к вниманию?

— Я сам уставал от него. А что именно нужно пацанам — для меня все еще тайна, могу лишь догадываться об их мечтах. Но я точно уставал сам от себя. Впервые услышал эту фразу от Kyivstoner в 2017 году. Я ему то ли фит предлагал, то ли в клипе сняться. А он ответил, что везде столько мелькает, что сам себя ****** [замучил]. Я подумал, что это какой‑то анекдот и так не бывает. Но позже прочувствовал, что бывает и еще как.

— На рэп-сцене ты при этом всегда существовал немного поодаль. Это осознанно?

— Мне всегда лучше думалось наедине с собой. И это сказывается в том числе на том, что у меня мало фитов. Хочу в этом году это исправить. Но имена называть не могу, потому что раньше так делал, ничего не выходило — и я оказывался балаболом.

— Насколько важно, взрослея и меняясь как музыкант, не потерять внутреннего ребенка?

— Думаю, сохранить своего внутреннего ребенка — цель не только творца, но и любого человека. Потому что это одна из частей твоей психологической личности: есть ребенок, взрослый и родитель. Стараюсь хранить в себе всех троих. Человек должен научиться по-новому смотреть на уже знакомые вещи. Как только он к чему-то привыкает и мысленно приватизирует это, в такой момент он перестает видеть мир по-настоящему, а смотрит на него поверхностно.

И сохранению внутреннего ребенка, который как раз оберегает человека от безумия. Даже если ты потерял этого ребенка, его всегда можно вернуть.

— С аудиторией ты кто: ребенок, взрослый или родитель?

— Скорее старший брат, который все еще хочет с ними поугорать. Могу на концерте со сцены дать совет как старший. Но точно не родитель.

— А в плане бытового взросления что поменял успех?

— Глобально — ничего. Но теперь у меня появились деньги на клининг. И реже выхожу из дома, потому что могу заказать доставку. В целом мое хобби сочетается с работой. Если работа — писать песни, то хобби — писать биты и находить новые ходы в музыке. Как будто я родился, чтобы заниматься музлом.

— Заниматься музлом — это именно песни писать или бывает настроение записать фристайл на 10 часов?

— Такое тоже есть. У меня записано больше сотни фристайлов, пора уже разгребать этот материал и заливать его на SoundCloud или напрямую в телегу. Десятичасовой фристайл звучит как вызов. Один раз мы с Кейком на самоизоляции сидели дома и по приколу записали фристайл на 40 минут. Я закинул его в телеграм, а на следующий день проснулся и увидел пост об этом на The Flow. Думаю: «Какого хера?» До того как стрельнуть, я выпустил альбом «Прилунение». Надеялся, что он изменит мою жизнь. Тогда я прямо охотился за постом на The Flow, а его все не было. А тут я просто фристайл выпустил — и это уже пост. Такая ирония.

— Мы с тобой общались в 2018 году. Тогда ты говорил, что наше поколение — пропащее. А сейчас как думаешь?

— Думаю, я скорее имел в виду, что мы дети девяностых и чего‑то не получили в детстве. Но сейчас я понимаю, что не могу делать такие заявления, потому что я мало знаю про новые поколения. Посмотрим, какими они вырастут.

Я вот посмотрел аниме «Евангелион», купил после этого Библию. Теперь интересно разбираться в религиозных сюжетах.

— У тебя есть песня «Рапсодия конца света». Предположим, он все-таки случится. Какую песню послушаешь последней?

— Если увижу вспышку где‑то в Канзасе и пойму, что все? «Imagine» Джона Леннона.