«Мне не так горько, как хотелось бы». Дневники Курта Кобейна — впервые на русском языке

Приветствую, «Нирвана» — это трио, возникшее в недрах деревенского городка Абердин, штат Вашингтон, и хиппи-общины на острове Бейнбридж. Сформировав группу всего семь месяцев назад, КурдтКобейн стал использовать написание своего имени Курдт (Kurdt) после того, как автор одной из статей о «Нирване» так написал его имя., гитара — вокал, Крис, бас, и Чед, барабаны, уже удостоились сингла на Sub Pop Records, трека на сборнике Sub Pop 200, демо, успеха, славы и последующих миллионов поклонников.

Пока что основным источником их доходов была продажа образцов их пота в бутылках и локонов волос, но в будущем рассматривается возможность продажи кукол, канцелярских принадлежностей, контейнеров для еды и простыней. Альбом должен выйти в апреле из прекрасных офисов международной штаб-квартиры Sub Pop. Агенты по талантам Брюс Пэвитт (он же Генри Манчини) и Джонатан Поунман (он же Фред Флинстоун) «обхаживают ребят как следует». В будущем ребята надеются сотрудничать с ними в других проектах.

Мы хотим делать деньги и целовать задницы больших парней в надежде, что мы тоже сможем кайфовать и трахать сексапильных моделей, которые должны будут показать тест на ВИЧ двухнедельной давности, прежде чем получить пропуск за кулисы. Скоро нам понадобится спрей от поклонниц. Скоро мы приедем в ваш город и попросим у вас разрешения переночевать и воспользоваться вашей кухней. Скоро мы будем играть «Gloria» и «Louie Louie» на бис на благотворительных концертах со всеми нашими знаменитыми друзьями.

Мы знаем, что когда‑то в 1960-х годах была группа под названием «Нирвана», но не путайте нас с ними, потому что они сосут здоровый ******** [чертов] болт.

До свидания.

Привет, мне 24 года. Я белый мужчина, выходец из низшего среднего класса, родился на побережье штата Вашингтон. У моих родителей была компактная стереосистема в корпусе из искусственного дерева и четырехдисковый сборник радиохитов начала 1970-х «Good Vibrations», выпущенный компанией Ronco. В него вошли такие хиты, как «Lie a Yellow Ribbon» группы Tony Orlando and Dawn и «Time in a Bottle» Джима Кроче.

После долгих лет уговоров мне-таки купили жестяную барабанную установку с бумажными мембранами с последней страницы каталога Sears. Через неделю после того, как я получил свой подарок, моя сестра проткнула мембраны отверткой, и я рыдал под «Seasons in the Sun». Моя мама играла на пианино песню Chicago, я не помню названия песни, но никогда не забуду мелодию, на седьмой день рождения моя тетя подарила мне голубую гавайскую слайд-гитару и усилитель. В те драгоценные ранние годы она также подарила мне первые три альбома The Beatles, за что я буду ей вечно благодарен, зная, что мое музыкальное развитие остановилось бы совсем, если бы мне пришлось еще год терпеть The Carpenters и Оливию Ньютон-Джон.

Я помню, как летом 1982 или 1983 года в какой‑то экзотической далекой стране проходило что‑то вроде вудстоковского фестиваля с участием всех хард-рок-групп того времени, таких как Van Halen и AC/DC. Это было большое событие для укурков, но я эту ерунду не воспринимал всерьез, хотя помню, как мои приятели неделями смотрели на небо перед этим событием со страхом, что их надежды рухнут, если фестиваль не воплотится в реальность и останется несбыточной мечтой. Другими словами, они никак не могли отложить достаточно денег с травки, чтобы позволить себе поездку на американский фестиваль, землю обетованную.

Помню, как я торчал в магазине «Трифтуэй» в Монтесано, штат Вашингтон, когда один короткостриженый работник, немного похожий на парня из группы Air Supply, протянул мне листовку, на которой было написано: «Them Festival. Завтра вечером на парковке за „Трифтуэй“. Бесплатная рок-музыка». Монтесано, штат Вашингтон, в этом захолустье с населением в несколько тысяч человек дровосеков и их покорных жен не привыкли видеть живые рок-группы.

Я приехал с приятелями-укурками на фургоне. Мы заехали на парковку за «Трифтуэй», и тут появилось еще больше сутулых короткостриженых зомби с расческами в задних карманах. Там стоял работник из Air Supply с «Лес-Полом», на котором была наклеена реклама сигарет Kool, вырезанная из журнала, — рыжеволосый байкер и тот с виду высокий парень, который первым надел обтягивающие Levi’s, смелое и дерзкое нововведение в одежде байкеров из Сан-Франциско.

Они играли так быстро, я и понятия не имел, что музыку можно играть с такой скоростью и с большей энергией, чем на моих пластинках Maiden, именно это я искал: ага, панк-рок. Другим укуркам было скучно, и они все кричали, чтобы им сыграли что‑нибудь из Def Leppard. Боже, как же я ненавижу этих ******* [придурков].

На следующий день я сделал себе шип на макушке, но не смог справиться со своей наркоманской шевелюрой на затылке, так что я разработал первую в истории Монтесано двухуровневую прическу. Целую неделю я ходил как Род Стюарт. Я начал преследовать MelvinsАмериканская рок-группа, сперва повлиявшая на «Нирвану», а позже выигравшая от популяризации их музыки.. Я тихо тащился за ними, и однажды они даже устроили мне прослушивание в группу, но я так нервничал, поэтому на сотнях репетиций Melvins за последующие нескольких лет я отсиживался в уголке, наблюдая, как БаззГитарист и вокалист Melvins. отходит от звучания ударных а-ля печатная машинка к спидкору, а потом к запорному блюзу, возникшему под влиянием «My War»Второй альбом Black Flag 1984 года. от Black Flag.

Через несколько лет внутреннего развития строгой морали и местечковых мнений искренний в своей приверженности к празднованию энергии и признанию духовности Базз остается верен своей школе, вызывая ощущение, что стоит тебе подумать о том, что он пойдет на компромисс, — и он прикончит тебя, закатывая глаза до самого затылка, а затем окропит тебя градом пота, словно маленький мальчик в приступе эпилепсии, болезненно раскачиваясь взад и вперед, ударяя по струнам, извлекая самые низкие ноты, которые только можно представить, дровосек, высекающий куски утробных гортанных звуков.

Гармоничные сатанинские и уф… тяжелые, низкие. Очень крутой чувак, чертовски мощный парень! Многие ирокезы говорили, что мне раньше нравились Melvins. Пока они не превратились в Black Sabbath, черт, типичная ситуация.

Музыка не имеет абсолютно никакого отношения к личным убеждениям музыканта, она не является продолжением его личных качеств или его истории.

Сценарии прокручиваются. Устная коммуникация изнуряет. Ситкомы — это постановка, как и наш разговор. Мы устраиваем вечеринки от нечего делать. Играем роли, чтобы добиться симпатии и принятия, дезинфицируем и боремся с молчанием, которое распространяется, как микроб, и давим своими успехами тех, кто не пришел играть. Быть может, их пригласили в какой‑нибудь музей далеко отсюда.

Сейчас я нахожусь на стадии печали, до этого была наивная ненависть. Я хочу быть первым, кто обнаружит и отвергнет, прежде чем это станет популярным. Завтра наступит фаза «мне наплевать», и я не очень-то жду этого.

Искусство. Я не собираюсь спокойно жаловаться вам! Я, ***** [черт побери], собираюсь убивать. Перед смертью я ***** [к чертям] уничтожу ваши мачистские, садистские, нездоровые правые, оскорбительные религиозные взгляды на то, как мы все должны действовать в соответствии с вашими условиями. Многие погибнут со мной, и они этого заслуживают. Увидимся в аду. С любовью, Курдт Кобейн.

Панк-рок — это искусство. Для меня панк-рок означает свободу. Единственная претензия, которая у меня есть к этике панк-рок-ситуационистов, заключается в их абсолютном отрицании всего священного. Для меня некоторые вещи священны, например, превосходный вклад женщин и чернокожих в искусство. Наверное, я хочу сказать, что искусство священно. Панк-рок — это свобода. Самовыражение и право на самовыражение жизненно важны. Каждый может быть артистичным.

Вот он я, вдохновленный писать просто потому, что я в бешенстве. Мне не так горько, как хотелось бы.

Мне не так горько, как хотелось бы. Мне нужно заново выучить английский язык. Я звучу неискренне, потому что не могу выбрать или принять решение достаточно быстро. У меня почерк как у озабоченного из‑за отсутствия индивидуальности или ее избытка. Я одержим тем, что я худой и тупой.

Я, наверное, никогда не встречал человека, которого бы я признал совместимым с моими интеллектуальными, духовными или юмористическими желаниями. Я насчитал много противоречивых мнений, партий, групп, классов и клубов, и собраний, и концессий, и рецессий, и съездов в шапочках с рогами из «Флинстоунов» с выпивкой в руке, хвастаясь трофеями с охоты и организованным досугом.

Эти последние двадцать три года послужили мне. Cтерильный бактериальный успех.

Я заработал около 5 миллионов долларов в прошлом году. И я не дам этому элитарному мелкому ублюдку Кэлвину ДжонсонуУчастник группы Beat Happenning и основатель лейбла K Records, с которым «Нирвана» и Кобейн сотрудничали в конце 1980-х, но позже разошлись во взглядах. ни цента. Ни за что! Я сотрудничал с одним из своих кумиров, Уильямом БерроузомАмериканский писатель и эссеист, один из ключевых авторов поколения битников., и никогда не чувствовал себя круче. Я уехал на год в Лос-Анджелес и, вернувшись, обнаружил, что трое моих лучших друзей плотно подсели на героин.

Я научился ненавидеть движение Riot GrrrlФеминистское движение из начала 1990-х годов, которое существовало на стыке панк-рока и социального активизма., свидетелем которого я был на самых ранних стадиях, поскольку спал с девушкой, которая опубликовала первый фэнзин Riot Grrrl, а теперь она использует тот факт, что спала со мной, не сильно, но все же. Но это нормально, я сам несколько лет назад решил позволить белым корпоративным мужчинам эксплуатировать меня, и мне это нравится. Это замечательно.

И я не дам ни доллара гребаному фашистскому инди-режиму, пусть голодают, пусть едят винил. Я смогу продавать свою бездарную крайне безгениальную задницу годами только благодаря своему культовому статусу.

Я думаю, что нужно дать миру знать, как сильно я люблю людей. Я хотел создать что‑нибудь, что с удовольствием слушал бы сам, потому что львиная доля мирового искусства сосет так, что не описать словами. При этом я чувствую, что осуждение — это трата времени. Да и кто, ***** [черт побери], я такой, чтобы наделять себя полномочиями избранного критика? Я думаю, что в некотором смысле уважения заслуживает любой, кто способен создавать, а не отбирать.

Существуют те, кто в этом лучше других. Есть люди, у которых просто неисчерпаемый поток энтузиазма, которые ужасно плодовитые и выдают миллион продуктов в год. Да, именно продуктов. Это обычно те, кто дает 10% хорошего и 90% дерьма. Еще есть те, кто годами изучает работы других людей, потому что у них нет ни малейшего шанса явить на свет хоть что‑то с крупицей таланта. Да, таланта. Но, как я сказал, ни у кого нельзя отнимать право творить и некоторые люди, очевидно, не должны бояться, что их товары лучше или хуже лучшего или худшего. Они сами могут выяснить это для себя.

А если подумать, может быть, я хотел, чтобы мир знал, как сильно я себя люблю. Как ханжа в хижине джа. Я ненавижу себя и хочу умереть.

Оставьте меня в покое. С любовью, Курдт.

18+.