«Мультижанровый суп»: как живут группа PALC, SunThugga, Лилая, Гудрон и Минаева

Плейлист «Искра» — это проект Яндекс Музыки, куда попадают молодые артисты, взлетевшие благодаря системе персональных рекомендаций Моя волна. Последний год редакция стриминг-сервиса дополнительно подсвечивала перспективных новичков: они получали баннерную рекламу в столицах и родных городах, а также дополнительное промо от Яндекс Музыки.

Мы выбрали пять героев первого года «Искры», чтобы разобраться в том, как мыслит и на что ориентируется следующее поколение русскоязычных звезд.

Лилая — российская певица, выпускающая обаятельный и очень разный поп. Это могут быть и любовные баллады, и танцевальный поп-хаус, и джерси-клаб. Постоянный поиск себя — важная часть творческого мира Лилаи, для которой 2023 год во многом стал переломным.

— У тебя в этом году выходят только синглы. Почему так?

— Это сложный для меня год, насыщенный разными событиями и эмоциями. Я рассталась со своим парнем, который был моим саунд-продюсером. И мне пришлось переосмыслить некоторые элементы философии моей жизни. Поэтому в этом году синглов мало — и они такие разные. Чувствую, что сейчас переломный момент: я в поисках, но вот-вот найду свое. У меня очень много демок, но не все доходят до слушателей. Хочется выпускать те самые ягодки.

— При этом песни получаются очень разными. Думала, почему так происходит?

— Я изучаю этот вопрос: кто я, какой стиль мой. Я определилась с текстами и тем, как я пою. У меня характерный высокий голос, постоянные свитчи — это моя фишка. А в плане саунда ищу то, что понравится людям, не хочу уходить совсем в андеграунд. Вот в «Слезе» хорошо получилось дать стилек: совместить простоту с классным джерси. А все такое разное — потому что я такая. Долго пыталась понять, откуда у меня постоянные эксперименты. Я просто замечаю за собой: вот я милашка, я сучка, я училка, я ребенок — во мне живет столько всего разного, что, может, пора перестать бороться с этими гранями. Константа — это мой высокий голос. А куда он там ложится — загадка для слушателя.

— А что ты сама слушаешь?

— В основном Мою волну Яндекс Музыки. Это либо альт-поп, либо лоуфай, такие бедрум-артисты формата Билли Айлиш и Оливии Родриго. Нравится Оливер Три, Саб Урбан, Белла Порч. Хоть они и блогеры, но прикольный продакшен, мне нравится. Я стремлюсь к такому минималистичному звучанию, где голос остается основным инструментом.

— В прошлом году ты стала героиней первого плейлиста «Искра». Как это вспоминаешь?

— Я попала туда год назад с песней «Слеза». И не скрою, меня расстроило, что я была на втором месте, а на первом — Liili, которая попала на баннерную рекламу. Но у нее крутой трек, я рада, что коллеги тоже растут. Значит, просто не в этот раз — будет следующий.

— Когда музыка стало приносить тебе доход?

— У меня нет такого, что деньги приходят на руки — и я трачу их на себя. Мы вкладываемся в творчество. Пока что нет явного финансового плюса.

— Глянул в чарт Яндекс Музыки, а там в топ-20 только три девушки. Нет ощущения, что существует гендерный дисбаланс?

— У нас есть новые звездочки-девочки. Посмотреть даже на недавнее мероприятие Яндекс Музыки — первый концерт «Искра Live», где были Наша Таня, Liili и Амура. Очень круто, что сервис их поддерживает. Да, мы хотим поддержки, чтобы нам говорили: «Вы молодцы, все получится». Мы куда более чувствительные существа. Музыкальная карьера требует большого внутреннего стержня и собранности. Сейчас музыку проще записывать, но сложнее становиться популярным — конкуренция растет с бешеной скоростью. Но гендерного неравенства больше нет. Круто, что на сцене появляется больше девушек.

Казахстанский артист SunThugga прорубил дорогу в чарты через тикток: там он планомерно выпускал музыку на протяжении нескольких лет, пока не наработал первую аудиторию. Весной у него вышла милая песня «Среди тысяч», построенная на проигрыше укулеле и записанная вместе с его девушкой Delle. Сингл полетел за пределы соцсетей, добрался до рекомендаций Моей волны — и подкинул аудиторию SunThugga с пары десятков до полумиллиона слушателей на Яндекс Музыке.

А начиналось все с непривычного источника вдохновения — нигерийской музыки.

— Твоя музыка немного отличается от того, что мы привыкли слышать из Казахстана. Где ищешь вдохновение?

— Не черпаю его в Казахстане. Я получал высшее образование на Кипре, где жил с выходцами из Нигерии. И вдохновлялся в первую очередь их музыкой, а не казахстанской или российской. Впитал их ритмику. Мир африканской музыки для меня открыли Davido и Mr Eazi.

Я с детства занимался музыкой, но до Кипра это был простой монотонный рэпчик. Тогда у меня не было аудитории, делал музыку для себя. Хотел набрать обороты, но это случилось уже позже. А сейчас люди неплохо реагируют на песни.

— Отклик сразу появился?

— Нет, это долгий процесс. Когда появился тикток, я пытался закидывать туда демки и готовые работы. Но это набирало по 500 просмотров. Прошло несколько лет, прежде чем я увидел хорошие цифры. Первый трек, который начал набирать обороты в тиктоке, — это мой гостевой парт на треке «AqJol» с Марко и Комбо. Он собрал тысяч 20 просмотров. А потом записал «Тфай-тфай», который показал похожий результат. После этого выстрелил трек «Ограбление», набравший там 800 тысяч просмотров, с него все и пошло. Это было полтора года назад, хотя я написал его еще в 2018 году. Тогда я понял силу тиктока и как нужно с ним взаимодействовать.

— Первый успех — это радость или дополнительное давление?

— Ты вообще ни капли не расслабляешься. Хочешь улучшать результаты: было 20 тысяч — значит, в следующий раз нужно 40 тысяч, затем уже 100. И так далее. Я постоянно экспериментирую и пишу разную музыку: афробит, лирическая акустика, пацанский рэп тоже есть.

— Как ты ищешь баланс?

— Пока я не знаю, есть ли у меня сложившаяся аудитория. Я вижу какие‑то цифры, но стараюсь слушать только себя. А единственный человек, с которым советуюсь, — это моя девушка Delle, с которой мы записали трек «Среди тысяч», она слушает много музыки и хорошо ее понимает. Сейчас я чувствую, что готов делать музыку любого направления.

— Когда вы сделали «Среди тысяч», понимали ее потенциал?

— Сто процентов. Мы давно хотели сделать что‑то с живыми инструментами, которые я сам наиграю. Прикол в том, что я научился играть эти аккорды на укулеле за один день. Они базовые, там нет ничего сложного: потренировался день — и все. Я понимал, что это станет хитом.

— Когда поняли, что все получилось?

— Мы сидели в комнате, заходили в тикток — и видели, что каждые 10 минут добавляется по 200–300 звуков. Площадка сильно помогла продвинуть трек. Приятно видеть, что ты пишешь музыку не в пустоту, а твои старания получают большую отдачу. Это мотивирует. Как с «Искрой» — я не ожидал, что с момента выхода трека меня так быстро заметят. Думал, придется попахать еще пару лет. У нас с девушкой и наших близких была буря эмоций.

— Кому первому скинул фоточку с баннерами?

— Мы с девушкой ходили фоткаться у них. Сразу скинул родителям. В этом плане мне повезло: даже когда не зарабатывал на музыке, они всегда меня поддерживали и принимали мое творчество.

— Ты сказал, что музыка стала приносить деньги. Помнишь первую трату?

— Я человек, которому много не нужно. Просто с девушкой сходили потусоваться в бассейн. А на какие‑то материальные вещи я не тратился. У меня есть все нужное для творчества. Мои друзья Рауан и Руслан подарили оборудование, чтобы я мог записываться дома. Потом уже докупил полный сетап, которого мне хватает.

— Ты чувствуешь себя частью казахстанской музыкальной сцены?

— Не сказал бы. У меня есть ощущение, что моя музыка лучше заходит в России, вижу это по статистике.

— На тебя повлиял взлет музыки Казахстана последних десяти лет?

— Скриптонит повлиял на весь Казахстан, миллион процентов. С его появлением все вышло на новый уровень. Если бы я до этого поехал в Россию, не знаю, чувствовал бы себя комфортно. А теперь уже на уверенности в себе: я тоже из Казахстана.

Гудрон — российский артист, работающий где‑то между жанров, его сложно однозначно приписать к конкретной сцене. Пацанский рэп, чартовый поп, хаус — он успевает делать примерно все. При этом артист не стремится ухватиться за следующий тренд, а ратует за самодостаточность.

— У тебя выходят песни, которые сильно отличаются друг от друга по звучанию. На что ты ориентируешься?

— На самом деле, ни на что. Когда я пишу музыку, у меня нет четкого представления, как песня будет звучать в финале. Пробую разные вещи — это абсолютный рандом. У меня всегда был такой подход: не ориентируюсь на то, какой отклик это вызывает. Если делать то, что нравится тебе, люди рано или поздно придут — и им тоже понравится.

— Ты понимаешь заранее, какие треки стрельнут?

— Скорее нет. У меня в целом бывает ощущение, что трек может быть более понятным и успешным коммерчески. Но это не такое четкое чувство, как в случае с музыкой других людей. Потому что пока ты пишешь свой трек и он проходит все стадии — запись, сведение, мастеринг, отгрузка, продвижение и так далее, — ты к нему привыкаешь и для тебя он звучит без сюрпризов. Сложно заранее понять объективную реакцию слушателей. Я понимаю, что такое коммерческий трек, могу сделать что‑то похожее — но к релизу трек может мне приесться и не приобрести такой коммерческий успех, как его референс. Просто потому что он мне надоел и я не буду его активно продвигать.

Сейчас есть алгоритм работы с продвижением через видео и социальные сети. Но мне хочется заниматься в первую очередь музыкой. Поэтому я никогда не строю ожидания в плане реакции на треки.

— У тебя есть понимание, кто сегодня твой слушатель?

— Нет. Когда пишу музыку, я думаю в первую очередь о себе. Не анализирую, что за люди будут ее слушать. Мне самому все нравится — поэтому я этим и занимаюсь.

— Какая песня за этот год тебе ближе всего?

— «Как в фильмах». Она получилась максимально целостной. Когда я слушаю музыку, обычно делаю это на репите: не включаю плейлисты или альбомы, а гоняю трек четыре дня без остановки, пока он мне не надоест. И «Как в фильмах» работал по этой схеме, несмотря на то что я сам его написал.

— Ты чувствуешь конкуренцию внутри музыкального сообщества?

— У меня нет никаких ощущений на этот счет. Я не сторонюсь комьюнити, у меня есть знакомые музыканты. Просто не хочу рассматривать себя через призму того, что надо бороться за кого‑то. Аудитории хватит на всех. Не хочу ни соперничать с кем‑то, ни делиться слушателем — у всех разная музыка. И он либо найдется, либо нет. Я так думаю.

— А когда тебя замечают, как в случае «Искры», какую эмоцию это вызывает?

— Круто. Просто еще одно доказательство, что я все делаю правильно.

— Помнишь первую заметную трату с денег, полученных от музыки?

— Музыкальное оборудование: ноутбук, микрофон, мониторы. Все, чтобы дальше заниматься музыкой.

— Ты ставишь себе какие‑то цели на ближайший год?

— Нет. У меня есть вектор, мне этого достаточно. Потому что планам свойственно не сбываться, а это расстраивает. Я могу поставить любые цели — просто зачем? Не люблю бросать слова на ветер.

Артистка лейбла «Газгольдер» начинала с исполнения каверов и уличных концертов. Адаптация к серьезной музыкальной карьере продолжается до сих пор — но сейчас певица уже четко понимает, чего хочет и как этого добиться.

— Ты была участницей шоу «Песни». Как смотришь на этот опыт спустя несколько лет?

— Как на ключевой момент моего развития. Я поняла, чего хочу и как к этому двигаться. Потому что до этого я просто пела на улице, играла на гитаре, а мои песни знали только друзья и родственники. На проекте акцент был как раз на авторских песнях — и у меня сложилось четкое представление о том, что я буду самостоятельным артистом со своим творчеством. До этого я работала в ресторанах, пела каверы — и понимала, что мне нравится петь. А здесь уже осознала, чего хочу.

Это был огромный и важный опыт, который добавил уверенности в себе, понимания того, что я чего‑то стою. На «Песнях» началось мое взросление.

— Получается, на «Песни» ты шла, до конца не понимая, хочешь ли заниматься музыкой?

— Нет, я всегда хотела. Просто у меня в жизни был этап, когда я нащупывала все интуитивно. Сперва и правда не понимала, зачем иду, что получу и так далее. Друзья спрашивали: «Зачем ты туда идешь?» А я не знала, что ответить. Я просто чувствовала, что мне нужно. Это не означало, что без проекта я бы не занималась музыкой, я бы все равно к этому пришла. Тогда я импровизировала в процессе и доверяла своим ощущениям.

— А сейчас понимаешь, к чему хочешь прийти?

— Я уже уверенно стою на ногах. Знаю, кто я и чего хочу. Моя цель — развивать музыкальную карьеру и себя как личность. Я не ставлю перед собой цели собрать какую‑то определенную площадку. Просто каждый следующий раз мечу в зал побольше: в начале года это было 300 человек, сейчас уже 700 — и так далее. Еще у меня есть потребность делиться опытом, поэтому в будущем я бы хотела помогать развиваться другим молодым артистам.

— Когда музыка стала приносить тебе деньги?

— Первые деньги я получила, когда вышла петь на улице. Но если говорить именно про мою музыку — уже после проекта «Песни», когда я выпустила свой первый трек.

— Помнишь самую глупую трату с первых выплат?

— Деньги пока небольшие. Но я никогда не тратила их бездумно. Всегда понимала, что их надо распределить, заложить на будущее, а не тратить в один день. Я как‑то отпраздновала «тот самый день» тортиком, но точно не ходила в ЦУМ за дорогой шмоткой.

— Когда ты видишь других участников «Искры», какие эмоции испытываешь в первую очередь? Коллеги или конкуренты?

— Никогда не пытаюсь себя обелить, всегда честно говорю, когда чувствую, например, зависть. Но когда стала героиней «Искры», подумала только, что здорово здесь оказаться. Недавно начала знакомиться с новыми «искрами», у меня это вызывает только положительные эмоции.

— Ты сказала про зависть. А когда завидовала в последний раз?

— Надо оговориться, что это чувство всегда осязаемое: я его замечаю и превращаю в топливо для развития и реализации. Мне нравится, что делает другой артист из «Искры» Гудрон. Мы сейчас работали вместе, и в процессе я поймала себя на мысли: «Вот бы мне его чуйку, хочу писать такие же треки».

— Я посмотрел в чарт Яндекс Музыки — и увидел в топ-20 только трех девушек. Как тебе кажется, девушкам сложнее развивать карьеру?

— Мне точно ничего не мешает. И не думаю, что что‑то сегодня зависит от гендера, только от самого артиста или артистки. Например, Анна Асти кажется очень пробивным человеком. Так что, считаю, все зависит от личностных качеств.

Группа PALC последние пять лет записывает музыку, которая чего только в себя не вбирает: рок, хип-хоп, поп. Отвечая на наши вопросы солистка группы Тая отказалась вписывать песни PALC в конкретные рамки. А заодно рассказала, как не поругаться внутри группы, в чем кайф заниматься немассовым творчеством и как ее банк не поверил, сколько стоил клип группы.

— Давай начнем с жанра. Как вас правильно определять?

— Мы хз. У нас каждый раз куда пойдет — то мы и пишем. Площадки часто пишут: «Группа PALC выпустила экспериментальный релиз». И мы такие: «Ну не то чтобы мы экспериментировали, но ладно, если хотите, пусть будет так». У нас нет базового жанра, которым мы себя ограничиваем. Пытаемся находить что‑то интересное. Спустя годы мы сошлись на том, что называем себя «мультижанровый суп». Мне кажется, если ты сегодня делаешь не однозначные гиперпоп или хардкор, тебя невозможно конкретно определить.

— Вы делаете немассовую музыку, но ваша аудитория постоянно растет. А почему?

— Потому что хрен нас кто остановит. Это во-первых. А во-вторых, наша музыка действительно немассовая: не могу себе представить тусу девятиклассников, где они ставят «Вижу», чтобы прокачаться. Но мне кажется, у нас интересное звучание, к которому многие не привыкли. Мы предлагаем альтернативу. Кстати, так нас и можно определить. Пытаемся познакомить людей с новой музыкой — выступаем на фестивалях, записываемся с другими артистами, мы открыты к продвижению нашей музыки.

— PALC пять лет. Как не разругаться внутри группы?

— Мы долго притирались друг к дружке. У нас никогда не было мегаконфликтов внутри группы. Понимаем, что мы люди с разным бэкграундом и вкусом. Главное — слышать друг друга. И пока это приносит удовольствие, мы получаем эмоциональный выхлоп и нам есть чем поделиться — до тех пор все и будет работать. Коллективы могут распадаться из‑за того, что кто‑то слишком переупотреблял, из‑за каких‑то страшных вещей, как в группе Metallica, когда одного из участников выперли, потому что он был ту мач алкоголиком. У нас такого нет.

Если мы перестанем гореть, все уйдет в профессиональное русло либо мы спокойно разойдемся. Но пока я не могу этого представить и несильно переживаю на этот счет.

— Музыка вас кормит?

— Только частично, это наша цель. Все участники группы дополнительно работают, чтобы прокормить себя. Я преподаю вокал и подрабатываю ведущей новостей «2×2». Периодически прилетают халтурки по озвучке, чему я бесконечно рада.

— Вам сейчас легче или сложнее выходить на новую аудиторию, чем в начале карьеры?

— За пять лет нашей активной деятельности ситуация не сильно изменилась. Выпускаем музыку и прогреваем ее через визуал и соцсети. Понятно, что с последними стало сложнее. Такое впечатление может сложиться из‑за огромного количества контента. Но мне кажется, мы предлагаем несколько другое творчество — и нам проще найти свою аудиторию. А за какими‑то хайповыми и скандальными ситуациями мы не гонимся, впереди все-таки музыка. Мы рады, что есть как минимум несколько платформ, которые нас поддерживают. Когда попали в Мою волну, это сильно нам помогло.

— А попадание в «Искру»?

— Плейлист на главной странице — это ничего себе. А от баннера мы, конечно, же охренели. Я ни разу не видела свою голову настолько огромной. Притом что фотография была сделана в убитой квартире, где я жила раньше. Немножечко сюр: делал то, что умел, а в итоге оно настолько большое и висит посреди Москвы-Сити. Это безумно приятно. И потому что это могут увидеть новые люди. И потому что есть возможность отослать своим родственникам, чтобы они увидели: «А, так вы не фигней там занимаетесь».

— Кому скинула фотку?

— Никому, у меня есть соцсети — там все можно увидеть. А мама и брат сами шерстят интернет. Недавно была на свадьбе у брата, его подруга сказала, что видела фотку с баннером. Оказывается, он сам ее разослал.

— На что потратила первые музыкальные деньги?

— Это не связано с PALC. Я была бэк-вокалисткой в уже закрытом проекте, потом помогала записывать демки. И как‑то мне заплатили вперед за три дня работы, когда состоялось два, потому что у артистов что‑то не пошло. И я была очень счастлива пятнашке, которую получила. А за фит с Алишером* нам пришло в районе 70 тысяч. Мы прямо ждали и надеялись на эти деньги. Когда они пришли, сразу потратили их на съемки клипа «Тараканы». Когда я переводила деньги продакшену, мой банк настолько охренел, что мне позвонили и уточнили, точно ли я перевожу такую сумму. Потому что у меня на счетах никогда такого не видели.

— Главное достижение группы PALC за последний год?

— Меня берет гордость каждый раз, когда мы что‑то выпускаем. Знаковым событием стал выход EP «Вижу» — эмоционально и музыкально мы вложились в него на сто пятьдесят процентов. В этом релизе отлично все. У нас получается звучание, которое мы долго не могли сформулировать в головах, но в итоге пришли к нему. И я горжусь припевом в песне «Грустно», для которого написала слова. Для меня это ачивочка.

* Алишер Моргенштерн признан иноагентом на территории РФ.