— Так вышло, что взлет твоей сольной карьеры (2016–2017 годы. — Прим. ред.) совпал с началом моей работы в музыкальной индустрии, и я хорошо помню этот период. Ты была везде: первые в России концерты с 5D-звуком, мороженое от Темниковой, бургеры от Темниковой, блогеры ходили в твоем мерче, а молодые артисты хотели попасть под твое крыло. Но в последний год о тебе почти ничего не было слышно. Куда ты пропала?
— Если честно, я хотела, чтобы от меня чуть-чуть отдохнули. Так открыто я еще никогда об этом не говорила, я 20 лет на телике, и меня правда было очень много последние годы, осенние туры перетекали в весенние, и так по кругу. Я очень люблю гастроли, но у меня случилось выгорание, и я подумала, что надо ненадолго отойти в сторону, дать по себе соскучиться. Сейчас я точно понимаю, что это было правильным решением. В данный момент во мне столько любви, что ее хоть ложкой ешь.
— Чувствуешь себя отдохнувшей?
— Да! К сожалению, в любой профессии есть профдеформация. Например, когда даешь интервью, какой‑то вопрос тебе встречается постоянно, и у тебя уже есть на него готовый ответ. А сегодня мне снова интересно, я не отвечаю тебе шаблонами, потому что у меня их нет.
— Чем ты жила этот год?
— Наблюдала за собой, медитировала, набиралась сил и энергии. Можно сказать, жила самую обыкновенную и счастливую жизнь.
— Сейчас многим тяжело, времена непростые. Как ты справляешься?
— Мне помогает отшельничество, я заряжаюсь в одиночестве и молчании. Очень люблю убираться — этот процесс овладения пространством, когда я из хаоса делаю порядок и красоту. Еще помогают медленные книжки, такие, в которых муравьишка копошится, несет какую‑нибудь веточку. И чтобы вся картинка была прогрета солнцем. Такое очень расслабляет. Правильная книга, например, «Моя семья и другие звери» (автор Джеральд Даррелл. — Прим. ред.) — настоящий антидепрессант.
Недавно в книжном я встретила женщину, мы почему‑то разговорились, и оказалось, что она находится в шаге от страшных вещей, и все это из‑за каких‑то нервных современных детективов. Я задумалась, как мы выбираем, что читать, слушать или смотреть. Если это что‑то спокойное и прогретое солнцем, оно будет давать нам хороший ресурс. А если информация подана через истерику, конечно, это заводит.
— Давай поговорим о твоей музыке. Мне кажется, есть некоторые расхождения в том, как ты транслируешь себя в соцсетях — суперположительная мама Лена с правильным образом семьи…
— Это не образ, это жизнь. Неприятное слово, оно должно себя изжить. Так какой финал вопроса?
— Я не закладывала в него негативного контекста. Просто твоя лирическая героиня в песнях другая. Не взрослая замужняя женщина, а отвязная девчонка, которая вечно переживает какие‑то драмы.
— Даже в 50 женщина чувствует себя 18-летней девчонкой, так мне сказала моя мама. Она как‑то собиралась на встречу с подругами и говорит: «Ой, мы сегодня с девчонками…» И я подумала, как же здорово, что они все уже на пенсии, а называют друг друга девчонками. Мужчины более стабильны, а в женщинах в зависимости от настроения есть все краски: мы и любить умеем наотмашь, и материнское в нас заложено природой, и в горящую избу можем войти. Поэтому, как и в жизни, в музыке женщина может быть любой. Да, у меня есть дочь, но это не убивает дикую львицу внутри (смеется). Жалко, не слышно мою интонацию! Писать такое нельзя. На что заменим «дикую львицу»?
— На дикую кошечку?
— Да, хорошее выражение. А вообще многие сейчас говорят о том, какими должны быть тексты песен. И я из тех, кому хотелось бы чуть меньше ругательных слов и алкоголя, больше самоцензуры. Кажется, это возраст во мне говорит.
— Имеешь в виду больше осознанности и ответственности?
— Да вообще больше красоты! Но для каждого она своя, конечно.
— Как ты считаешь, артист несет ответственность за то, о чем говорит в своих песнях?
— Да, однозначно. Вообще каждый человек несет ответственность за свои слова. А музыка — это что‑то возвышенное.
— Но у многих есть аргумент: «пою о том, чем живу».
— Пусть поют, их дело, они сами разберутся. Но вопрос был про ответственность. Каждый это когда‑нибудь поймет, мне кажется.
— Ты так всегда считала или пришла к этому в силу опыта и возраста?
— Думаю, я всегда понимала, что любые слова и поступки имеют значение. Но сейчас все очень много думают и анализируют. Меняется жизнь, меняемся мы.
— В одном из своих интервью ты сказала, что лет через десять, когда повзрослеешь, уберешь щербинку между зубов.
— Недавно об этом думала. Как же четко я тогда сказала! Еще лет пять максимум — и уберу ее. Это уже становится вульгарным.
— А мне так не кажется, тебе идет. Но я хотела задать другой вопрос. Повзрослела ли ты, или еще есть пять лет в запасе?
— Я буквально сегодня говорила, что не знаю, кем хочу стать, когда вырасту.
— Нет ощущения, что в профессии артиста важно вовремя уйти на пенсию, чтобы не выглядеть комично на сцене в стразах и перьях, когда тебе уже за семьдесят?
— С одной стороны, ты права. Я вижу это, и мне страшно, вдруг и со мной так произойдет. Хочется, чтобы в мои 50 добрый друг сказал: «Остановись, не делай дреды!» С другой стороны, какой‑нибудь артист из телевизора может казаться комичным двадцатилетнему, а моей маме доставлять удовольствие и радость.
— Ты ориентируешься на аудиторию в процессе написания песен?
— Вообще не думаю об этом. Знаю, что написать песню можно математически, есть же формулы хита. Но я просто хочу творить и работать. Если вдруг для кого‑то стану комичной, пожалуйста. Если кто‑то другой будет счастлив от этого, тоже класс. Восприятие творчества очень условно, оно может зависеть даже от того, выспался сегодня слушатель или нет. Если на этом циклиться, вообще ничего не получится.
— Есть теория, что артисты делятся на два типа. Одни четко придерживаются своего стиля, а вторые ловят новые тренды и серфят по этим волнам. К какому типу ты себя относишь?
— Я точно не серфингист, ничего не рассчитываю и не продумываю в своем творчестве.
— Подожди, ты же следишь за трендами?
— Нет, я вообще не слушаю музыку, и дочь моя это не любит. Я как‑то включила дома Баха, и она сказала: «Пожалуйста, мама, я себя чувствую, как будто мы в кино живем, давай без этого». Мне как‑то сказали, что так говорить стремно, потому что‑либо тебе не поверят, либо будет казаться, что ты плохой специалист, раз не следишь за тем, что происходит на рынке.
.
— Я, наоборот, слышала, что многие артисты не слушают музыку, чтобы не понахвататься случайно чего‑то чужого.
— Да, но тут немного другое. Я ее одновременно очень люблю и ненавижу, это сложно объяснить. Если ты меня сейчас спросишь, включить ли музыку фоном, я отвечу категорическое «нет». Но если ее уже включили, все, ты меня потеряла, потому что я уйду в нее полностью. Помнишь сказку про волшебные гусли? Это она со мной делает. Мне всегда было стремно в этом признаваться, потому что половина точно не поверит. Я сейчас в интервью говорю об этом впервые.
— Окей, чужую музыку ты не слушаешь, давай о твоей. Какие у тебя планы?
— Мы когда‑то экспериментировали с 5D-звуком — это как в кинотеатрах, когда слышишь, как волосы шевелятся. Теперь у меня есть мечта поработать с частотами: есть частоты, которые разрушают, а есть те, что лечат и делают счастливыми. Я хочу углубиться и посмотреть, как это работает. Это не значит, что я буду делать мантры, музыка может быть самой обычной. Но мне бы хотелось, чтобы на моих концертах слушатель испытывал катарсис, и я считаю, что это возможно. Это не к тому, что я такая особенная. Думаю, мы все к этому постепенно идем. И мне кажется, что это очень круто.
