Российская фестивальная индустрия после 24 февраля оказалась в нокауте. Иностранные артисты практически перестали приезжать в страну. Российские — стали уезжать один за другим, не справляясь с цензурой и самоцензурой.
Возникли и вопросы морального характера: уместно ли проводить фестивали и веселиться. Причем их стали задавать люди по обе стороны границы, просто с разным посылом. Одним казалось, что сейчас не время для фана и нужно объединиться вокруг флага. Другие считали, что фестивали — новокаин для души, успокоительное для тех, кто хочет отгородиться от трагедий за занавесом красочного представления.
Наконец, еще один аргумент стал чаще звучать на фоне непреходящей эмиграции: а есть ли вообще кому развлекать россиян? Ведь уехали или перестали выступать многие из тех, кто приносил кассу организаторам. «Сплин» и «Би-2»*, Земфира* и Оксимирон*, Моргенштерн* и Монеточка*, Фейс* и «Машина времени»*.
Из уехавших музыкантов можно составить фестиваль уровня Пикника «Афиши» — думаю, рано или поздно кто‑то из эмигрировавших культургегеров до этого дойдет. Уехали и многие организаторы фестивалей: основатели Pop Farm привозят иностранных звезд в Армению, Грецию и Болгарию, Fields проходит в Белграде, там же обосновалась и команда закрывшегося фестиваля «Боль».
Российская концертная индустрия лишилась очень многих хороших людей и источников доходов. Восстановить их органически можно только через много лет или за счет крупных корпоративных и государственных спонсоров. Примеры последнего — «VK Фест» или прошлогодние патриотические фестивали в регионах.
Сложившаяся общественно-экономическая ситуация — идеальный повод усилить государственный контроль над индустрией. Для выстраивания артистической вертикали не обязательна Мизулина-младшая — иногда достаточно просто хороших контрактов и неплохого промо.
Что имеем в итоге? Нормальная индустрия лежит на боку, слушать некого и нечего, скоро все будем ходить строем. Так? Ни фига не так.
Состояние культуры удобнее всего описывать в драматичных тонах. Но упрощение — зло. Стереотип «все уехали» неприменим ни к одной сфере деятельности в России. Так нельзя сказать ни о независимых журналистах, ни об актерах, ни о музыкантах. Безусловно, многие исполнители из наиболее кассовых эмигрировали, либо не имеют возможности выступать. Но не все.
Во-первых, есть безбрежная российская поп-сцена. Об этических установках ее представителей можно спорить, но артисты вроде Cream Soda или Леонида Агутина продолжают добиваться исполнительских и сонграйтерских успехов — и к ним вопросов особо нет ни у кого (впрочем, не факт, что они не возникнут потом). А люди вроде Доры и «Лауда» продолжают реанимировать музыку нулевых — а вместе с ней и самую благополучную эпоху в нашей истории. Ностальгия по ней может оказаться хорошим рецептом для лечения общественных проблем.
Во-вторых, есть огромное количество инди-музыкантов, которые продолжают в меру сил говорить со слушателями о значимых вещах. Sirotkin все еще поет о важности маленьких чувств и силе ностальгии по непошлому прошлому. Supruga рассказывают о неизбежности смерти и мраке души. Oligarkh находят ответы на все проклятые русские вопросы в песнях прошлого. Тима Ищет Свет описывает душевный и духовный кризис на фоне общественного. Перечислять их можно бесконечно: от Zoloto до «Совы» от Нежности на Бумаге до Антохи МС. Все живы.
Получается, нам есть кого слушать. Но насколько оправданны концерты и в особенности большие массовые фестивали вроде недавних Stereoleto и «Дикой мяты»?
Российская музыкальная культура в ее самой передовой части — от «Аванта» до «Боли», от Пикника «Афиши» до Outline — долгие годы была про то, чтобы свести разрозненных любителей злободневного и впередсмотрящего. Мол, объединившись, они найдут своих и породят какое‑то иное благо. Мне кажется, фестивали не утратили эту функцию и сейчас
Посещение любого массового события — от кинопоказа до митинга — это и акт общественный. Приезжая послушать любимых артистов в петербургское пространство, московский парк или калужские дали, ты, во-первых, заявляешь о солидарности с этическими и эстетическими установками этих музыкантов, во-вторых, обозначаешь себя в числе таких же людей.
Тебе сказали, что ты уехал, тебя не существует и таких, как ты, нет. А это не так. У тебя должно быть пространство для успокоения. Хотя бы на пару вечеров в летние выходные.
* Солист группы «Би-2» Игорь Бортник, основатель группы «Машина времени» Андрей Макаревич, Земфира, Оксимирон, Моргенштерн, Монеточка и Фейс признаны Минюстом России иноагентами.
