Миловидная девушка из провинции тонким голосом ехидно поет под разреженный синтезаторный звук в духе то ли FKA Twigs, то ли Клэр Буше. Сюжет по нынешним временам слишком хрестоматийный — во многом стараниями вышеназванных персон, — но у канадки Джесси Ланцы с такими исходными получилось записать одну из самых впечатляющих поп-работ этого года.
Уроженка обморочного канадского Гамильтона, она в школе слушала Тимбаленда и Мисси Эллиотт, маялась от безделья и одиночества среди моллов, потом преподавала фортепиано, а параллельно начала записывать комнатную интимную электронику, где ее голос буквально растворялся в тонкоструйной синтетике. И которая оказалась весьма кстати — в начале 2010-х интимный RʼnʼB и минималистичная феминная электроника оказались весьма востребованными.
Вскоре ей стал помогать земляк Джереми Гринспен из Junior Boys, одной из ключевых групп плясового инди рубежа десятилетий, а Ланца оказалась на лейбле Hyperdub. В 2013-м вышел «Pull My Hair Back», полчаса страдательной электроники в духе тех же Junior Boys, альбом довольно ученический по саунду и слишком танцевальный, чтобы им по-настоящему заинтересоваться. Отрываясь на текстах, Ланца скромничала в звуке, но за прошедшие с тех пор годы она (и оставшийся при ней Гринспен) проделала завидную работу над ошибками. Получился «Oh No», девять треков отборной поп-музыки не для дискотек, но для одиночной рефлексии. Среди тьмы громких весенних релизов этот альбом затерялся, и это очень досадно.
На первый взгляд решительного обновления не получилось. Аналогии после первого прослушивания напрашиваются все те же, что и три года назад, — FKA Twigs, поздние Junior Boys, ранняя Граймс, Келела, лирический синтезаторный лаконизм, минимум подручных средств, игривость под руку с ранимостью, туманная интимность. Изученная комбинация, однако же дала поразительный результат.
Интересное тут в частностях. Да, это морозный канадский поп, но его танцевальная составляющая сведена к минимуму, из него будто бы выкачали энергию, лишили намека на агрессию, обглодали, оставив печальный скелет. Где у FKA Twigs динамичные поп-хиты, Ланца и Гринспен работают больше с настроением, выстраивая витиеватые ритмы. Где у Келелы страсть, Ланца будто бы намеренно себя осекает: как в клипе на «It Means I Love You» она чуть приподнимает платок, подол длинной юбки, вертится, крутится, но не подпускает к себе — но это не заигрывания, а попытка скрыть неизбежную боль, тревогу, отчужденность.
Где у нового RʼnʼB плач навзрыд, у Ланцы — внешнее спокойствие и внутреннее отчаяние. От этих полутанцев в разреженной атмосфере ощущение как от надвигающегося коллапса, от затишья перед душевной бурей. В этом смысле Ланца поэтому ближе не к новому RʼnʼB, а к Caribou (в чьих записях она тоже участвовала). Ден Снейт так же смело играется с ритмом и предпочитает сдержанный лиризм, чем и выигрывает у многих.
Главное тут — mood, эта нервозность и боль, произведенная с минимальными затратами. Причем, как писал об «Oh No» другой обозреватель «Афиши», Ланца, как авторы барокко-попа шестидесятых, нагоняя тоску и страх, оставляет надежду. Эти треки порой как успокоительная колыбельная. Вместо текста слышишь мягкое «Ла-ла-ла», которое плавится среди клавиш.
Но даже если бы там и вправду пелось бы «Ла-ла-ла», Ланцу все равно стоило бы слушать.