— Вы ведь уже четвертый раз в Москве — и интересно проверить, действительно ли артисты помнят хоть что-нибудь о своих гастролях. Можете рассказать что-нибудь о предыдущих поездках?
— Самая первая запомнилась тем, что была ужасающая, невыносимая жара. Мы приехали выступать на каком-то фестивале (Metronomy выступали на Пикнике «Афиши»-2010 в статусе только вылупившейся английской инди-группы за год до выхода своего прорывного альбома «English Riviera». — Прим. ред.), ну и могу сказать, что погода нас тогда не пощадила. Потом был бар около отеля, там, по классике, водка — почему-то мы решили, что должны пить русские напитки. Это был «Русский стандарт», оказывается, он теперь много где в Европе продается. Второй наш приезд — это тоже был фестиваль (Metronomy выступали на «Субботнике» в парке Горького. — Прим. ред.). Сцена стояла на большой площади, выглядело это странновато, ну и мы провели довольно безумную московскую ночь. Последний раз был самым лучшим — сольное выступление, отличная реакция зрителей, потом ночной поезд увез нас в Петербург. В общем, нам у вас очень весело.
— Ваше решение не ехать в тур к выходу альбома «Summer 08» выглядит удивительным и несовременным. Как к нему отнеслись участники группы, лейбл, слушатели?
— (Смеется) Мы закончили наш тур в прошлом сентябре, а начался он еще в 2014-м. Я хотел поскорее выпустить новый альбом. И я думал, что вся группа заслуживает отдыха. В современном мире музыки очень сложно выпускать альбомы и не ехать в тур. Рекорд-лейблу нужна твоя максимальная поддержка, чтобы продавать альбом. В общем, до сих пор не понял, хорошая ли это идея, но я продлил наш контракт с лейблом Because еще на два альбома, и их это устроило. Что касается группы — мы все любим гастроли. Но сейчас гастрольные туры растягиваются на слишком уж долгие сроки. Нам нужен короткий перерыв — а к концертам мы вернемся через год. Музыканту нужно время, чтобы сочинять музыку. А слушатели должны ценить ее и платить за нее, чтобы ты не проводил столько времени в турах.
— Ни одна группа в России не может существовать исключительно на продажах контента и доходах стриминга. Как с этим обстоят дела в Англии?
— То же самое. Нет, если твоя группа называется Radiohead, то ты можешь. А вот нам все-таки придется ехать на концерты. (Смеется)
— Новый альбом называется «Summer 08» и носит ретроспективный характер. А в чем главным образом изменилась ваша жизнь с того лета 2008-го?
— Все, что могло измениться, изменилось. Я живу в другом городе, в другой стране, моя личная жизнь совершенно другая, тогда я только начинал делать музыку, сейчас считаюсь состоявшимся музыкантом. В общем, я довольно далеко ушел от той версии себя, но это все-таки я. И это тот Джо Маунт из 2008 года привел меня сюда.
— Все ваши альбомы довольно разные. Как вы решаете, каким будет следующий?
— Я смотрю, что я сделал на предыдущем альбоме, и стараюсь сочинить что-то прямо противоположное. «English Riviera» был чистым поп-альбомом. Как только я его закончил, мне захотелось записать совсем другой — очень простой, ограниченный в изобразительных средствах альбом «Love Letters». После этого я загорелся записью большого альбома, где я мог бы не ограничивать себя ничем. В общем, так это происходит. Делать одно и то же было бы скучно. Я пробую разные штуки — к счастью, все они нравятся людям.
— Ваш самый любимый альбом и ваш самый успешный альбом — это…
— «English Riviera» до сих пор лучше всего продается. «Love Letters» занимал самые высокие места в чартах. Когда только вышел «Love Letters», люди говорили, что он слишком интимный и не особенно веселый, но я до сих пор называю его своим любимым альбомом Metronomy.
— Насколько вообще важен успех, места в чартах, важно ли писать хиты, важно ли собирать большие площадки?
— Это забавный вопрос, потому что я не сказал бы, что у меня много хитов. Мне нравится популярная музыка, так что я пытаюсь писать популярные песни. Вообще, на мой взгляд, большинство моих песен — это, конечно же, хиты. Я слушаю новый альбом: это хит, это хит и это тоже хит! Проблема в том, что музыку покупаю не я. Так что, если ты собрался писать хиты для Top 40, ты должен четко сечь, что вообще происходит со вкусами людей. У нас все иначе: нет давления, нет необходимости непременно сочинить хит, но, честно говоря, я все равно пытаюсь.
— Это уже не первый диджей-сет в поддержку нового альбома — как давно вы их вообще играете?
— Действительно, не первый — это, кажется, четвертый или третий. Мне очень нравится, да. Что я пытаюсь сделать во время него — создать что-то уникальное. Я играю песни Metronomy, которые никто не слышал. Я играю ремиксы, которые сделал сам или которые очень люблю. В общем, выступление сфокусировано на Metronomy. Я все еще учусь. Но вообще это хороший повод на два дня выбраться в Москву. На концерт пришлось бы вывезти 12 человек, а тут мы приехали вдвоем, все легче и проще.
— Предыдущий тур состоял из 150 концертов. Интересно было бы услышать историю оттуда, доходчиво объясняющую, почему гастроли — это трудно.
— Да это не трудно! Для нас это легко. Трудно людям, которые ждут нас дома. Я нахожусь в Рио, чудесно провожу время, а в это время моей девушке нужно идти на работу, заботиться о наших детях, а кто-то из них заболел — ну и так далее. Хотя трудности тоже бывают. Например, в Южной Америке концерты начинаются очень поздно: играть в час ночи — это нормально. Соответственно, в 2 часа мы заканчиваем, в 2.40 уезжаем с площадки в отель, в 4 часа мы едем из отеля в аэропорт, чтобы лететь из Сантьяго в Боготу. Ты не спишь, чувствуешь себя как зомби, но это все равно классно.
— Вы больше не живете в Англии. Есть вещи, которых вам не хватает?
— Эм, не хватает чувства, что ты отсюда родом. Вообще когда ты пожил в нескольких странах, то начинаешь понимать, как устроен мир. Но все-таки есть вещи, по которым я скучаю. Это какой-то типично английский взгляд на жизнь, типичный способ вести себя. Я не утверждаю, что он лучший, даже наоборот, но он привычный для меня. В Париже, где я теперь живу, люди ведут себя иначе, но их взгляд на мир тоже стал для меня привычным. Слушайте, а что это за футболка у вас? (на футболке надпись PostEurope)
— Это старая футболка, которая внезапно стала релевантной после референдума в Англии. Что вы, к слову, о нем думаете?
— Вы, наверное, заметили, что большинство музыкантов крайне этим разочарованы. Понятно почему — они ближе к молодому поколению и хорошо понимают его чувства. Молодежь — это будущее, но их будущим на этот раз распорядились старики. И это действительно крайне разочаровывающе. 16–17-летние, не имевшие права голосовать, чувствуют себя обворованными и обманутыми. Это было их будущее. А я — я пойду покупать футболку PostEurope.
Слушать