5 слушателей Coldplay объясняются группе в любви

Я не знаю, как определить, фанат я или нет. Если фанат — это тот, кто ездит в туре за группой, старается всеми способами пробиться к исполнителям, следит за их каждым вздохом, — то нет.

Знакомство с Coldplay произошло 12 лет назад. Особой истории не было: пара песен по радио, первый купленный диск, а дальше с каждым новым альбомом становилось все интереснее

Паблик наш создавался, когда интернет был по модемам. Я не мог предполагать, какую роль в нашей жизни станут играть соцсети. Тогда это было просто площадкой с общей темой обсуждения.

В «ВКонтакте» есть официальная страница Coldplay с большим количеством подписчиков, но наша роль более важна. Мы даем не только подборку официальных новостей, но и площадку для обсуждения. У нас люди могут продвигать свои идеи. Многие соберутся на концерты нового тура, и мы обязательно организуем запоминающееся событие на одном из них.

Мы стараемся нести некую ответственность. Основное правило — никогда не публиковать ссылки на пиратское скачивание. Да, у нас есть аудиозаписи (их наличие — вопрос правообладателей и соцсети, не нашего ума дело), но они всегда сопровождаются ссылками на магазины, где можно приобрести альбомы. Это в первую очередь знак уважения.

Я однозначно не согласен, что группа уже не та и раньше трава была зеленее. Это в какой-то степени нормально: большинство людей не любят перемен. У меня немного другое отношение к этому процессу, мне всегда интересно, а что будет дальше.

Мне было четырнадцать, и это было как в кино.

Сказать, что я был не особо в ладах с учебой — это ничего не сказать. Я целыми днями смотрел футбол, рубился в CS, не хотел ни черта делать и слабо себе представлял собственное будущее. До тех пор пока черт не дернул включить кабельный VH1 и посмотреть видео, где очень светлый и очень кудрявый мужчина идет по тоннелю и высоким голосом под едва слышный орган поет о том, что все образуется. Я ему тотчас поверил и на следующий же день объездил все возможные пиратские лавки города в поисках альбома.

Говорить, что я влюбился в него с первой до последней ноты, наверное, было бы пошло. Но так оно и было. Тебе четырнадцать, и кажется, что никому до тебя нет дела, как вдруг появляется Крис Мартин, говорит абсолютно тривиальные вещи — и нет никого убедительнее.

Увы, медовый месяц наших отношений с Coldplay так и остался в середине нулевых. Следующий альбом «Viva la Vida or Death and All His Friends» был не то чтобы хуже, а просто другим — фундаментальным, глобальным и слишком для всех. «X&Y» я переживал как свою личную историю — кажется, во всей школе я один тогда их слушал: в лучшем случае их просто не знали, в худшем рифмовали со словосочетанием «баночка соплей». К тому же на том альбоме и близко не было песни, подобной «Fix You».

Шли годы, через меня проходили гигабайты музыки, полки ломились от новых CD, и Coldplay будто бы выполнили свою функцию — самую важную, без которой не было бы вообще ничего, — но в итоге стали одними из. Успеху поп-пластинки «Mylo Xyloto» в России, когда песню «Paradise» стали крутить из каждого утюга, я просто порадовался, но той эйфории и близко не было, а мрачный и кризисный «Ghost Stories» я, как и все остальные, не понял и не принял — скажем, у Travis подобное высказывание на «12 Memories» получилось убедительнее.

Окончательный уход Coldplay в поп-звук я воспринял спокойно. Во всяком случае, продолжать громыхать гитарами на стареющих костях было бы еще менее уместно — посмотрите на каких-нибудь Muse. Но воспринимать их в одной плоскости с Бейонсе все равно как-то не получается: Крис Мартин на танцполе — органически инородное тело, хоть ты тресни. Да и баллады в последнее время тоже как-то мимо, душеспасительной терапией там и не пахнет. Но это все как-то совершенно не важно, потому что ну вот случилась в четырнадцать лет песня «Fix You», и так было надо. И по-другому быть не могло.

На осенние каникулы в 2000 году наш класс поехал в Ригу и Таллин. В музыкальном магазине на Домской площади я решил руководствоваться рекомендациями журнала Q, который открыл для себя за полгода до того и быстро возвел в ранг персональной Библии: помимо купленных ради латвийского колорита альбомов Jauns Mēness и Brainstorm в список приобретенного попали диски «Ágætis Byrjun» и «Parachutes». С ними двумя вместе я провел буквально всю следующую зиму — и с тех пор не представляю себе жизнь без песен Криса Мартина, как бы напыщенно это ни звучало.

Неровный, но полный прекрасных идей «A Rush of Blood to the Head» стал саундтреком к моим первым серьезным отношениям; выход добротного, хоть и предсказуемого «X&Y» (кажется, это был первый и последний CD, купленный мной ровно в день выхода) наложился на осознание себя как хоть и не самого умелого, но какого-никакого музыкального критика; к моменту появления эйфорического «Viva la Vida» я закончил университет и испытывал ту самую эйфорию от количества открывающихся возможностей; концептуальный «Mylo Xyloto» (впервые я увидел Мартина, Бакленда, Берримана и Чемпиона живьем во время соответствующего тура), много говорящий об эмпатии, я слушал в новом семейном статусе; конкретный страх тридцатилетия развился у меня параллельно с прослушиванием параноидального «Ghost Stories» (кстати, я искренне считаю, что это лучший альбом группы со времен «Parachutes»).

Есть много групп, на которых я вырос, есть много артистов-ровесников, изменявшихся параллельно с моим вкусом. Честно говоря, есть немало групп, которые я люблю заметно сильнее, чем Coldplay. Но нет, пожалуй, ни одной другой группы, дискография и история которой настолько плотно сплетались бы с моей биографией — так, что невозможно перестать считать этих миллионеров своеобразными родственниками. Конечно, я не могу помнить релизов на лейбле Fierce Panda, лондонских концертов на разогреве непонятно у кого и песни «Ode to Deodorant» — но я вполне ясно помню тот первый раз, когда я увидел по телевизору клип «Shiver». От того насколько далеко и я, и особенно Мартин с товарищами ушли за пятнадцать с половиной лет от того момента, захватывает дух. И мне кажется, что величайшая правда и главное достоинство песен Coldplay именно в этом: чтобы быть лучшим из возможных фоном для обычной, ничем особенным не примечательной, но все же заслуживающей уважения человеческой жизни.

Название Coldplay я впервые увидел, наверное, в журнале Fuzz — был материал про них на разворот, и я не стал его читать, так как мне показалось в этой группе неинтересно все, от собственно названия до внешнего вида, и интервью тоже было какое-то пресное. Музыку я тогда не слышал. Второй подход случился, когда я сдался под натиском Сергея Степанова, который тогда заведовал сайтом (скорее сообществом) Nepopsa.ru и очень эту группу пропагандировал. Мне, как и всем, понравились радиосинглы, но вот остальные песни не «зашли».

Тем не менее «X&Y» я уже купил на диске — это был первый мой собственный альбом Coldplay (до этого я только брал у друзей пиратские сборники), и он мне дико понравился и нравится до сих пор, даже те песни, которые сама группа считает неудачными («The Hardest Part»).

Я всегда был очень лоялен к группе: мне нравилось их чувство юмора и самоирония, красивой сказкой был брак Мартина и Пэлтроу, и вообще получается, что я застал более-менее всю их историю — их удивительный приход к всепланетной славе. На первом альбоме они были «еще одной британской группой», после выхода третьего уже тусуются с самыми топовыми знаменитостями из телевизора. Поэтому я негативно реагирую, когда слышу шутки про «Coldplay для геев» и претензии к популярности группы: это счастье, что песни Coldplay разбавляют нынешние топ-40 хоть иногда, чуваки долго к этому шли и каждую секунду заслужили. Хотя бы тем, что всеми своими песнями группа уверенно говорит, что все будет хорошо, что свет победит, что печаль пройдет, при этом не сваливаясь в жизнерадостный идиотизм и оптимизм попсы; другие гитарные группы как-то решили не заниматься лечением духа.

В 2012 году мне удалось попасть на концерт в Берлине, они тогда возили «Mylo Xyloto», До сих пор обидно, что мы поздно пришли и хотя успели на начало концерта, не успели получить те фантастические светящиеся браслеты, которые включались на некоторых песнях. За этот концерт я простил им вообще все свои претензии и с тех пор считаю, что «Mylo Xyloto» — очень даже хороший альбом. Даже почти простил любовь к фонограммным подкладкам на концертах, хотя каждый раз, когда они исполняют «Viva la Vida», внутренний пурист ерзает. И конечно, я очень пристально следил за слухами об их приезде в Россию, находил интервью их тур-менеджера, где он это прямым текстом обещал, верил в то, что Stadium откроется именно их сетом, и так далее. Но не дождался: хотя сейчас они явно более популярны у нас, чем раньше, и сейчас их концерт не кажется мне таким уж фантастическим событием, в графике нового тура Москвы пока нет.

А если выносить берлинский концерт за скобки, то самое большое впечатление Coldplay произвели на меня, когда выпустили клип «Life in Technicolor II» — у них вообще с определенного момента почти все клипы выдающиеся, но этот, пожалуй, вообще мой самый любимый клип на свете, я массу эмоций каждый раз испытываю. Другие любимые эпизоды их истории — уморительный переход из песни девчачьей группы Girls Aloud в балладу «Trouble» на одном выступлении в Лондоне (прерванное монологом «Вы слышали, как круто я сейчас сделал?») и великая пародия «Everything Sounds Like Coldplay Now».

Coldplay никогда не были моей любимой группой, но любил я их всегда и во всех ипостасях — новых ли «тихих», новых ли U2 или теперешней, по-новогоднему нарядной и по-кэрролловски чудесатой. Корни этой лояльности — в годичном отрезке, разделившем мои первый (в августе 2001-го на V Festival неподалеку от Лондона, на финишной прямой тура в поддержку «Parachutes») и второй (в августе 2002-го в парижской «Олимпии», через день после выхода «A Rush of Blood to the Head») их концерты.

Историю о том, как одна скромная английская народная группа с простыми, понятными и отлично подходившими для хорового исполнения песнями, стала за год совсем другой (идеально сыгранной, уверенной в себе и полностью готовой к покорению каких угодно вершин), я пересказывал много раз — но как раз она не совсем про любовь. В моей личной системе координат важнее было другое: если не концерты (их было еще несколько), то разыскивавшиеся мной по всей Европе (на CD!) синглы или очередная миссия воспеть группу, ну скажем, в каком-нибудь важном дамском глянце. И песни, многие из которых оказывались симметричными тому, что происходило в моей жизни, будь то душеспасительная «Fix You» (которую Крис Мартин написал для своей жены, когда у нее умер отец) или эйфорическая «Viva la Vida». И конечно, альбомы, которые были разными (о менее удачных — «Mylo Xyloto» и новом — мне по странному совпадению выпадало писать для «Афиши»), но всегда радовали хотя бы одной песней на века и никогда не расстраивали всерьез. Но особенно, пожалуй, все же концерты: под крышей и на фестивалях, по ту и эту сторону Атлантики, хорошие и отличные, рядовые и многозначительные.

Привычку разбиваться в лепешку, но попадать на концерты любимых групп, не торопившихся приезжать в мой город (тогда это была Москва, сейчас — Монреаль), я завел еще тинейджером, заведя заодно и манеру не выносить музыкантам окончательный вердикт, не услышав их живьем. Случай Coldplay в этом смысле самый наглядный: без песен «Spies», «Politik», «Violet Hill» или «Midnight» последние пятнадцать лет для меня не обошлись бы, наверное, в любом случае, но не услышь я «Spies» в августе 2001-го в Челмсфорде, а «Politik» — в августе 2002-го в Париже, и многое могло быть иначе.

За всем интересным, что происходило с этой группой, мне посчастливилось наблюдать не со стороны, а из первых (ну или триста первых) рядов — из года в год, из тура в тур, из одной версии «Yellow» в другую. Поэтому и отношение к Coldplay у меня как к старым друзьям — не обязательно очень близким, но успевшим разделить с тобой полжизни и не один бесценный опыт (концертное исполнение «The Scientist» в «Олимпии» я и по сей день живо помню как момент абсолютного, дистиллированного счастья), а потому знающим тебя лучше, чем дюжина новых.

Ах да, в следующем году я надеюсь впервые пойти на концерт Coldplay с дочерью. Ей восемь лет, и Coldplay — ее любимая группа.