Большое интервью Ramil’ — о мелодрамах, слезах, деньгах от песни «Сияй» и кальян-рэпе

— Ты до сих пор живешь в Нижнем Новгороде?

— Да. Это мой родной город, я его патриот — и переезжать в Москву не планирую. Я приверженец той логики, что где родился, там и пригодился.

— Ты учился в техникуме на сварщика. Давай сейчас закроем главный вопрос Вселенной: смотреть на сварку действительно опасно?

— Конечно. Если даже посмотреть на нее чуть-чуть. Есть такое понятие — «зайчики», пятна в глазах. Из‑за этого дискомфорт, песок в глазах.

— Когда ты учился на сварщика, у тебя не было травматичных ситуаций?

— У меня, честно говоря, не было. У одногруппника была: во время практики у него под маску в глаз залетел уголек и прилип к зрачку. Было очень неприятно.

— У тебя не появилось мыслей в тот момент, что это опасно и надо перестать учиться?

— Нет.

— Когда тебя выгнали из техникума, какие мысли у тебя были в тот момент, когда ты забирал документы?

— А я вообще был не в России в тот момент. Мне звонит мастер и спрашивает, пойду ли я в шарагу? Я спрашиваю: зачем? Он отвечает: ну, документы заберешь.

У меня не было никаких сожалений на этот счет, хотя мне оставалось учиться всего месяц. И о потраченном там времени я тоже не пожалел: я приобрел там очень много хороших знакомых и опыта во всем — в общении, работе.

— Как твои родители отнеслись к тому, что ты месяц до выпуска недотерпел?

— Они меня сплавляли в армию, а я не хотел. Я вообще был достаточно тяжелым подростком, поэтому родители думали, что я отправлюсь в армию и там прибавлю себе в мозгов. Но, увы, больше мозгов не прибавилось. Да и не убавилось. Вообще, что у меня было в голове в четырнадцать лет, то и осталось на данный момент.

Так вот: они мне даже машину обещали купить, если я уйду в армию. А я говорю: как я пойду в армию, если у меня травма (в четырнадцать лет Рамиль получил компрессионный перелом позвонка, неудачно сделав «солнышко» на качелях. — Прим. ред.)? Они отвечали: ничего страшного, отслужишь нормально. В конечном итоге я по травме так и не пошел туда.

— И какая была реакция родителей?

— А у меня уже с музыкой более-менее что‑то налаживалось, и родители это поняли. Да и я сам по себе очень упертый.

— Когда у тебя начало налаживаться с музыкой?

— У меня не было каких‑то этапов. Был один щелчок, вспышка, я выложил видео — и все произошло по щелчку пальцев (речь идет о ролике «Хочешь со мной?», который Рамиль опубликовал в декабре 2018-го: видео дало артисту первую известность. — Прим. ред.). Как говорится, на все воля божья.

— Но тебе же, наверное, пришло в один момент в голову понимание того, что музыка для тебя — это основное?

— Знаешь, я с самого, не побоюсь этого слова, рождения пою, и музыка всегда шла со мной в ногу. Конечно, не было мысли о том, что я стану какой‑то звездой, суперартистом. Но еще в начальных классах я пел в ансамбле русской песни, учился в музыкальной школе, играл на фортепиано. Именно пианино мне не очень нравилось, но петь я любил.

В какой‑то момент все это [желание заниматься музыкой] пропало. Я увлекся спортом (смешанными единоборствами. — Прим. ред.). Потом я получил травму, на этом фоне начали происходить какие‑то первые детские отношения, романтика, влюбленность — я начал писать стихи, потом песни.

— Давай представим гипотетически: если бы ты не получил эту травму, случилась бы у тебя музыкальная карьера или ты продолжил бы заниматься спортом?

— Конечно, был бы спорт: у меня все получалось, пока я не получил травму.

— Тебя сейчас беспокоят ее последствия?

— Да, конечно. Постоянные смены погоды приносят боль. Стараюсь не брать в руки что‑то тяжелое, а то в спину что‑то стрельнет. Конечно, спина — не лучшее, что можно сломать. Лучше ее беречь.

— А на гастролях это как‑то отражается? Тебе же приходится много летать на самолетах, например.

— Гастроли отражают любые болячки, которые у тебя есть. В туре всегда очень сильно падает иммунитет: это отсутствие сна, постоянные перелеты, плохое питание, часто одноразовое. Поэтому любая твоя болячка будет тебя тревожить максимально. Спина — тем более: маленько походил, и все, начинает ныть.

— Тебе тяжело даются туры?

— Раньше давались тяжело. Но, когда ты находишь свою команду, которая делает все для твоего комфорта, становится проще. Главное — это удобная логистика, чтобы не было такого, что ты летишь из Сургута в Москву, из Москвы — в Краснодар, оттуда обратно в Москву, а потом в Нижневартовск, хотя можно Сургут и Нижневартовск поставить друг за другом.

— Где тебе больше всего запомнилось по ходу гастролей?

— В плане архитектуры могу назвать Калининград — очень непривычно для России. Еще Благовещенск — вроде Россия, но через мост Китай. Представь себе: в России пятиэтажки не первой свежести, а через мост — небоскребы, на них что‑то светится, все яркое.

— Родители ходят на твои концерты?

— Да.

— Что ты испытываешь в этот момент?

— Дискомфорт. Неловкость, ответственность. Всегда там, где есть ответственность, присутствует дискомфорт. Ты как будто бы максимально не ты. Когда у тебя нет ответственности, ты делаешь все, что ты хочешь, — а в этом случае все получается максимально искренно.

— Когда твои родители поняли, что ты состоявшийся артист, который зарабатывает музыкой?

— В 2019 году я уже начал зарабатывать хорошие деньги — тогда и поняли (смеется). Первый гонорар я отдал родителям.

— Ты до сих пор по паспорту Роман (настоящее имя артиста. — Прим. ред.)?

— Да.

— Как тебя называют родители и друзья?

— Рам! Не через «о», а через «а»

— То, что ты ты выбрал имя Рамиль, это такая победа твоей татарской крови над русской?

— Ну да. Я жил всегда с мамой, а она у меня татарка. Понятно, что татарская кровь во мне преобладала всегда.

— Ты рассказывал, что ты пер в хоре русской народной песни, но при этом у тебя восточные нотки в мелодиях. С чем это связано?

— С окружением. Да и музыку слушал в основном восточную — наверное, это взяло верх.

— Тебя обижает определение «кальян-рэп»?

— Нет, вообще не обижает.

— Как ты к нему относишься?

— Отлично. Пусть каждый человек называет как хочет все что угодно! Главное, чтобы чувствовал — а что чувствует, без разницы. Главное, чтобы была эмоция.

— Ты часто читаешь критику о себе?

— Постоянно, каждый день. Мое утро начинается не с кофе, а с комментариев.

— Что способно тебя искренне обидеть?

— Да все что угодно. Слова, поступки, даже взгляды. Если я увижу что‑то искренне нехорошее, то это меня расстроит. Я сам по себе романтик, очень ранимый человек.

— У тебя был какой‑то отзыв или комментарий, который тебя особенно сильно задел и в подкорку залез?

— Знаешь, есть тысяча комментариев: из них 999 — хорошие, а один плохой. Я пропущу 999 хороших и почему‑то зациклюсь на этом плохом.

— Ты говорил, что твое творчество питает грусть. Сейчас ты грустишь чаще или реже, чем раньше?

— Я же говорю, я лирик. Могу ночью валяться, смотреть на потолок, думать на разные темы. Я и фильмы смотрю такие [соответствующие]: «Три метра над уровнем неба», например.

— Ты тонко чувствующий человек?

— Да, максимально.

— Последняя мелодрама, которую ты смотрел и советуешь заценить?

— Сейчас вспомню (пауза)… Там девушка снималась из «Игры престолов» (Эмилия Кларк. — Прим. ред.). «До встречи с тобой» называется.

— Чем он крут?

— Да ты что, это такой фильм! Я человек, который хочет [от фильма] хеппи-энда. Обычно в мелодрамах не так много хеппи-энда, как хотелось бы. А в этом фильме буквально все меня держит: я смотрю его, держу кулаки [за героев]! Я смотрел его в самолете: как бы меня ни качало там, мне было все равно, я переживал за судьбу героев. В итоге хеппи-энда не оказалось! Я долго ходил после этого и говорил пацанам: почему так? А они не любители [мелодрам], потому что смотрят боевики, не понимают, о чем я говорю. А я загоняюсь: ну почему так? Если бы там был хеппи-энд, это был бы намного более просматриваемый фильм!

Короче, очень советую посмотреть этот фильм и принять на грудь то, что принял я.

— Хорошо! Ты не чувствуешь дискомфорта от того, что твое окружение, как ты говоришь, смотрит боевики, а ты — мелодрамы? Не задавал вопросов самому себе типа: почему я смотрю мелодрамы, хотя пацаны смотрят боевики?

— Да не знаю. Почему, когда я занимался смешанными единоборствами, у меня не возникало вопроса, почему я занимаюсь таким видом спорта, а пацаны — футболом?

Я никогда не любил футбол — как и боевики. Я всегда любил смешанные единоборства и мелодрамы. Знаешь, это такая игра контрастов.

Но дискомфорта никогда не было. Я знаю и ребят, которые смотрят мелодрамы, и девчонок, которые смотрят ужастики.

— Ты рассказывал, что можешь в какие‑то моменты проронить слезу. Объясни, почему для мужчины плакать — это нормально, людям, считающим иначе?

— Конечно, это нормально. Это же физиология: иногда поплакать и поорать лучше, чем сказать «я мужчина, не имею права делать так». По поводу поплакать… Ну это же не от меня зависит! Я смотрю что‑то, меня это трогает само собой, и я могу проронить слезу. Так же и с песнями.

— Что из последнего заставило тебя проронить слезу?

— Песня Santiz «Забытый бала».

— Назови самую слезливую, по твоему мнению, песню?

— Sevak «Жди меня там». Как я понимаю, песня про девушку, которая ушла на тот свет, а ее любимый человек поет: жди меня там, где не болит. Очень нежная, драматичная и, с другой стороны, жесткая песня.

— В тему слезливых песен: твой главный хит называется «Сияй». Что ты вкладываешь в это слово?

— Знаешь, там дальше прямо есть расшифровка. «Сияй, если твое тело во тьме увижу не я». Что бы ни было в этой жизни, с кем бы ты ни была, будь счастлива. Никогда не думай о том, что был когда‑то и будет потом. Всегда думай о том, что есть сейчас. Сияй. Shine bright.

— Like a diamond (Если вдруг кто‑то не понял, имеется в виду припев «Diamonds» Рианны. — Прим. ред.)?

— Да, как бриллиант.

— Ты стал популярным буквально за пару лет. Ты был готов к этому?

— Нет, я никогда ни к чему не готов — да и не готовился. Краткость — сестра таланта, а спонтанность — сестра удачи. Кто к чему-либо готовится, будет в постоянном ожидании. А ожидание смерти — хуже самой смерти. Валяешься на кровати и думаешь: надо бы поехать сейчас куда‑то! Если есть возможность, просто встал, набрал пацанам, взяли билеты, полетели! Обещаю, что это будет самый лучший отпуск. А когда ты что‑то ждешь и загадываешь, строишь планы — все сорвется, сто процентов, так бывает всегда.

Если ты рассчитываешь, что эта песня будет хитом, то она им не будет. Хитами песни становятся спонтанно.

— Рубрика «Деньги». На роялти от песни «Сияй» можно купить квартиру в Нижнем Новгороде?

— Я купил квартиру в Москве.

— Что тебе больше приносит денег: стримы или концерты?

— Да не знаю, честно говоря. И то и то неплохо.

— По поводу спонтанностей: я так понимаю, у тебя вообще не выстроен в голове какой‑то карьерный горизонт планирования.

— Вообще нет. Знаю одно: то, что у меня сейчас есть, — это один процент из ста. Дальше — больше!

— Кем ты себя видишь через десять лет?

— Отцом. Хотелось бы. А в плане музыки и карьеры — не буду загадывать. Хорошим отцом, братом, сыном. Просто хорошим человеком.