Группа Pinkshinyultrablast выстрелила в прошлом году, когда спустя шесть лет молчания выпустила лонгплей «Everything Else Matters». Тогда же квинтет проехал с концертами по Великобритании, а уже в феврале 2016 года увидел свет их второй альбом «Grandfeathered». Pinkshinyultrablast почти не играют в России, что часто ставят им в укор. Но наша встреча происходит спустя пару дней после лайва на фестивале «Стереолето» — первого за несколько лет концерта в Петербурге. За окном плюс 12 градусов, ветер, сильный дождь. Вокалистка Любовь, к сожалению, стала жертвой петербургского лета, поэтому на вопросы отвечали гитарист Роман, басист Игорь, барабанщик Сергей и Рустам, который отвечает в группе за электронику.
— На днях вы сыграли первый за долгое время концерт в родном Санкт-Петербурге. Какие ощущения?
Роман: Да все хорошо прошло. Отлично даже — если бы не погода. Из-за сильного дождя концерт задержался, потому что везде была вода. Много людей нас слушали, но когда на соседней сцене начали играть исландцы Sigur Rós, всех как ветром сдуло. Я даже заволновался: может, с нами какая проблема?
— По организации «Стереолето» можно ставить в ряд с теми иностранными выездами, которые Pinkshinyultrablast регулярно совершают?
Сергей: Единственный минус — это организация гримерки.
Роман: У нас… [похитили] почти все бухло, пока мы играли. Там была общая гримерка, куда все заходили.
Рустам: Мы не знали, что на «Стереолете» нас поставят на малую сцену. Зато наше выступление было последним в лайнапе — никто не пытался уменьшить сет, не подгонял. Все нормально. Но хотелось бы, чтобы в Петербурге было что-то получше. Вот за день до этого мы выступали на фестивале в Эстонии, там совершенно другой уровень.
Роман: Там все было даже слишком хорошо. Установили открытый театр типа эстрады, перед ним большая площадка. И пока группы играют днем, люди отдыхают вокруг, а ближе к закату подтягиваются к сцене. Там деревня, в которой живут тысяча человек, а на фестиваль собираются несколько тысяч. Мои эстонские знакомые считают, что это лучший фестиваль в стране.
— Группу Pinkshinyultrablast чуть ли не боготворят на Западе, постепенно растет интерес и в России. Как вам живется с тем, что группу почти не критикуют?
Рустам: А как же сайт Pitchfork? Они ставят средние оценки, но если вчитываться в рецензии, то там много критики в наш адрес: новый альбом они поругали. Еще британское издание The Quietus по первому альбому хорошенько прошлось. А когда читаешь заметки в российских СМИ, то волосы дыбом встают — такие там вещи фантастические пишут.
Роман: Никакого влияния это не оказывает. У нас есть почта и фейсбук, куда иногда пишут так много, что мы не успеваем всем ответить. Раньше старались всем написать, сейчас это невозможно.
— Как вы оцениваете реакцию на последний альбом «Grandfeathered»?
Роман: Второй альбом хорошо продается и многим нравится намного больше, чем «Everything Else Matters». По звуку он радикальнее, хотя и сделан на более навороченной студии. Да, где-то мы переборщили — треки с «Grandfeathered» плохо пошли на радио, они слишком длинные. Нам, конечно, намекают: идеальный формат — это три минуты, где вокал начинается не позже чем через 20 секунд. Но никто не заставляет что-то отрезать или убрать.
Рустам: Цифровые продажи альбома в России ровно в сто раз меньше, чем в Англии. В США все нормально — есть эфиры на радио и продажи пластинок. А про Японию мы мало что знаем. С ними можно общаться только через наш лейбл — получается слишком большая цепочка.
— Ну и больной для кого-то вопрос. Почему у группы до сих пор не было тура по России?
Рустам: Мне бы очень хотелось в тур по России. Проблема в том, что развитой туровой индустрии нет. Хотя есть группы, которые постоянно турят.
Игорь: Найдись человек, который составит полноценное предложение с датами подряд и всем остальным, — почему бы и нет? Чаще всего это что-то абстрактное: «Не хотите выступить у нас?»
Рустам: Именно так. Мол, ребята, привет! Как-то нас даже позвали на фестиваль мяса — там большой такой фуд-корт с разными видами мяса, корова на логотипе. От них пришло такое же предложение, без условий, без ничего. Почему они решили позвать нас?
Роман: Когда ты на самолете передвигаешься из города в город, это не совсем тур. Сейчас никто не садится в микроавтобус и не едет по России, кроме DIY-групп, которые сами все себе организовывают. Нам самим некогда этим заниматься, а помощь никто не предлагал. Мы общаемся с группами с нашего лейбла, они ездят по Европе и ищут вписку прямо в день концерта. У них все более лоуфайно, хотя музыканты довольно популярные. Хотелось бы, чтобы и в России было что-то подобное. Например, для меня спать на полу — это ничего страшного.
— Вас в целом не тяготит российское происхождение?
Роман: Такое мнение могло сложиться по нашей неосторожности. Но как отвечать, когда тебя в восьмисотый раз спрашивают про шугейз-сцену в Петербурге и России? В определенный момент, конечно, было ощущение, что мы топчемся на месте. Но не тотально, это нас не тяготит.
— А общая ситуация в стране?
Игорь: Я давно перестал читать новостные ленты. Хотя и чувствую, что происходит, конечно. Будем здесь, пока не запретили английский язык, громкую музыку и репетиционные точки. Мы, если честно, намного больше времени проводим на тематических музыкальных ресурсах типа Reverb, чем на каких-то общественно-политических сайтах.
Сергей: Кислород не перекрывают, жизнь продолжается. Но сильно подорожали все расходные материалы. Цены на барабанные тарелки очень выросли, а палочки — вообще какое-то безумие. Оно и раньше было недешево, а сейчас, конечно, совсем плохо.
Рустам: Именно это на нас в основном и отражается — цены на оборудование. В среднем все подорожало раза в два.
Роман: Зато в России появились хорошие производители гитарных педалей. Нас спасает низкая аренда и то, что рублевого дохода как не было, так и нет. Это небольшой плюс.
Рустам: Иногда мы даже обламываемся, когда рубль растет.
— Прочитал такой комментарий на Last.fm: «Немного даже смешно, что они так популярны на Западе, а у нас нет», — вас вообще хоть раз на улице где-то узнавали?
Игорь: Однажды бармен в заведении угостил меня пивом и сказал большое спасибо за музыку.
Роман: Как-то мы поехали в Москву играть в Powerhouse, там был тематический фестиваль. На нас было 50 человек. Во второй раз был сольник в том же клубе. Тогда уже вышел альбом, все про него написали, и клуб был переполнен. Так что все относительно.
— А как насчет версии о том, что на Западе хайп вокруг группы возник из-за российской прописки?
Роман: Когда мы играли концерты в других странах, никто особенного внимания на это не обращал. Хотя в Ливерпуле ко мне подошел Антон Ньюкомб из The Brian Jonestown Massacre и спросил: «Чуваки, вы правда из России?» То есть он сначала не поверил.
— С кем-то еще из западных музыкантов вы наладили контакт?
Рустам: Был разговор с Moon Duo сыграть вместе в России. Но за два года они так и не собрались. Еще познакомились с двумя участниками Mogwai, а с барабанщиком Мартином довольно мощно затусили на несколько дней.
Роман: Он постоянно угощал нас пивом. Еще мы знакомы с Super Furry Animals, No Joy, Dengue Fever. Ну и группы, с которыми ездили в туры, отличные. Правда, у нас с ними со всеми немножко разная музыка. Вроде все это шугейз, но мы на разных волнах.
— О, шугейз! Кажется, самое ненавистное для вас слово…
Игорь: По меркам независимой сцены слово «шугейз» уже превратилось в «рок».
Роман: И оно еще не опустилось до «инди» или «постпанк», но это порочный термин. За последние лет десять все превратилось в какой-то ад — у нас этим называют что ни попадя. Впрочем, на Западе действительно есть довольно мощный подъем такой музыки. Воссоединились классические группы, и это хорошо, но нас достали сравнения, потому что наша музыка на них никак не похожа.
Сергей: Обычно сравнивают с корифеями жанра — Lush и Ride. А само слово имеет какой-то нехороший налет, на мой взгляд.
— Как относитесь к возросшему интересу к аналоговым носителям в России? В первую очередь это касается винила и кассет.
Роман: Я только хорошее могу сказать про кассеты и винил. Цифровая эпоха избаловала и сильно испортила музыкальную индустрию.
Рустам: Сингл с первого альбома у нас выходил на кассетах — тиражом 100 штук. В любом случае круто что-то взять, достать и послушать, а не скачать. Еще в этом году ребята с лейбла выпустили на виниле наш первый мини-альбом «Happy Songs For Happy Zombies». Спустя семь лет после его выхода, специально к празднику Record Store Day.
Роман: Но произошло то, что называют бичом и профанацией праздника. Его суть вкратце: ты не можешь купить записи онлайн, нужно идти в магазин. Но в первый же день, когда пластинки еще не были распроданы, они появились на Discogs в три раза дороже.
— Название группы и все названия релизов — аллюзия на чужое творчество. Как так получилось и что это значит?
Роман: Это такая традиция — мы серьезны, но подходим к выбору названий с долей иронии. Точно не стоит искать прямой отсылки к музыке этих артистов.
— Чего-то нового стоит ждать от вас в ближайшее время?
Роман: Мы уже навыпускали кучу музыки — за год вышло два релиза. Поиграли, немножко отдохнули и будем сочинять дальше. К концу года, может, выйдет что-то небольшое.
— Сколько раз в год группа Pinkshinyultrablast собирается в полном составе для репетиций?
Роман: Всегда по-разному. Может, раз десять. Бывает у нас столько репетиций впятером?
Игорь: В этом году уже было четыре!
Сергей: Ты точно посчитал?
Игорь: Ну хорошо, три. Но это никак не влияет на процесс.
Роман: Слаженность появляется как раз не на репетициях, а на концертах. Главное — основное держать в форме. Самое интересное, что какие-то песни тебе приходится играть постоянно, по многу раз, из года в год. Тут не заскучаешь.