«У нас прекрасная страна для того, чтобы строить бизнес, чтобы подняться. Это можно сделать легко. Главное — перестать ныть и винить верхушку в том, что все ***** [ужасно]. И найти лазеечки», — говорил хитмейкер и главный музыкант страны Моргенштерн в ноябре 2020 года. Интервью у Дудя красивым штрихом завершало фиксацию его триумфа. «Я ****** [поимел] всех», — сказал Алишер. Это всех раздражало, но поспорить не получалось.
Прошел год. Моргенштерн по-прежнему не вылезает из новостей. С одним но: эти новости — грустные. Последние несколько месяцев заголовки про Алишера в ленте выглядят так: ФАС возбудила дело о пропаганде наркотиков, прокуратура попросила проверить творчество, какая‑то лига добилась отмены концерта, депутат нашел в клипе оскорбление чувств верующих, сам артист признается в том, что помог больному сыну майора полиции под давлением и извиняется за неосторожные слова о Дне Победы. Финальный шот: глава СК РФ Александр Бастрыкин заявил, что Моргенштерн «торгует» наркотиками в интернете, — сразу после этого СМИ сообщили об отъезде Алишера из страны.
Недовольство верхушки Моргенштерном — не первый эпизод борьбы государства против популярных артистов: вспомните отмены концертов Ic3peak, «Френдзоны» и Хаски, арест последнего и выступление «Я буду петь свою музыку» в его поддержку с участием Оксимирона, Noize MC и Басты.
Но понятно, что нынешний эпизод — качественно новый виток этого противостояния. Никогда до сегодняшней поры высшие лица силовых ведомств страны не обвиняли артистов открытым текстом в «торговле» наркотиками, а сами исполнители не покидали страну следом так, чтобы нельзя было увидеть в этом со стороны никаких мотивов, кроме политических. При этом списывать кейс Моргенштерна на аномалию не получается — за песню о «Норд-Осте» уже сидит в СИЗО Юрий Хованский, творчество Инстасамки проверяют на «пропаганду разврата».
Примечательно, что Инстасамка и Моргенштерн — ни разу не «Порнофильмы» или Noize MC и даже не Оксимирон. В интервью Дудю Алишер заявлял себя лояльным к власти персонажем. Отсюда мотивы борьбы с ним выглядят не слишком логично и вызывают массу вопросов — отправившись хоть в комменты The Flow, хоть в политический телеграм, вы прогуляетесь по десяткам трактовок от «перешел дорогу» до «сакральной жертвы».
Я хочу вернуться к рассуждениям Моргенштерна о том, что современная Россия не мешает ему делать бабки — значит, не помешает и вам, надо лишь просто сильно захотеть. Эти слова наглядно изображают механизм редкого в России социального лифта, который работает без участия государства.
Бурно распустившийся в последние пять лет российский музыкальной рынок с ходу приучился буквально жить без государства. Так, он воспитал поколение музыкантов-абсентеистов, которые пели о запретных удовольствиях и получали за это большие деньги. Государство в их жизни отсутствовало на институциональном уровне: не мешают? Значит, продолжаем дальше.
Даже инциденты с запретами концертов в 2018 году казались на этом фоне сбоями в общей системе, низовым силовым творчеством, продиктованным излишней инициативой на местах. Как это завершилось, вы помните. На концерте «Я буду петь свою музыку» Оксимирон, Баста и Noize MC вывели на сцену много русских рэперов и показали, кто здесь сила. Казалось, что им поверили: голосом Дмитрия Киселева власти даже объяснили, что концерты запрещать нельзя, пусть поют свою музыку.
Свежий ультиматум, по данным издания «Знак.ком», якобы предъявленный Моргенштерну, выглядит страшно показательно. Либо тобой занимается СК, либо ты сотрудничаешь с властью. Встроив Алишера как главного российского музыканта последних лет в свою систему либо выдавив его силой отовсюду, государство само встраивается в музыкальный рынок на правах главного.
В музыкальной индустрии России, кажется, появляется институт оглядки. Чувствуете разницу: когда дети резвятся в песочнице без присмотра взрослых и когда за их спинами маячит строгая фигура воспитателя — второй сценарий априори сужает коридор возможных шалостей. В данном случае к детям пришел взрослый и не совсем предсказуемый дяденька, который демонстративно уселся на диван прямо посреди песочницы и раскинул ноги.
Как именно российское государство будет работать с музыкой, нам только предстоит узнать, но я не припомню ни одного позитивного примера любой государственной модерации музыкального рынка. Пример не совсем схожий, но все же: в Украине с 2016 года существуют квоты на музыку на украинском языке на радио и ТВ. До чего это дошло: если вы включите украинский музыкальный канал, то увидите там много поп-музыки низкого качества, которую привел в телеэфир закон о квотах, но не честная конкуренция.
Институт оглядки точно не принесет русской музыке ничего хорошего. Важной причиной бурного роста музыкального рынка было то, что ему никто банально не мешал расти. Следствие этого — всеобщая творческая раскованность. Показательная расправа над главным-злом-в-российской-музыке при всех ракурсах — важный сигнал всем остальным о том, до чего может довести такая раскованность и вседозволенность.
Например, группа «Каста» заявляет о том, что прекращает говорить о политике и вместо творчества в духе песни и клипа «Скрепы» выпускает альбом для детей. Важно, что именно социально-гражданская лирика дала группе в свое время сильный творческий импульс, так что влияние на музыку здесь самое прямое.
Теперь давайте гипотетически представим примерно любого человека из вселенной Melon Music без лирики о том, что нельзя, но очень сильно хочется, — получится дыня без мякоти, кайф без кайфа, а главное — стерильное и нечестное творчество во имя компромиссов и комфорта, вырывающее российскую музыку из глобального контекста.
Другой вопрос, а захотят ли так делать все модные русские рэперы — и что будет с теми, кто не захочет включать внутреннего цензора? Вполне возможно, что в русский язык вернется слово «андеграунд» в самом прямом значении слова, а вместе с ним обреченные на мученичество идеалисты, об отсутствии которых требовательный слушатель так любит скорбеть в последние годы.
Конечно, смотреть за тем, как цветы прорастают сквозь асфальт, — зрелище захватывающее, но всегда стоит иметь в виду, сколько могло бы прорасти еще, не проедься тут укладчик. В любом случае русская музыка столкнулась с мощным вызовом — кажется, время кайфа закончилось.
