10 песен Muse, которые вы могли не слышать

Би-сайд дебютного сингла Muse «Uno» (с ходу заработавшего им лестные сравнения с Radiohead и Nirvana) находится на противоположном полюсе освоенного группой спектра: слов тут прожиточный минимум, вокал Мэттью Беллами сильно искажен (вплоть до того что некоторые принимают «Forced In» за инструментал), а в смысле музыки это по меркам трио вполне себе акустика.

Один из четырех би-сайдов еще одного канонического сингла «Muscle Museum» — пробный мастер-класс впоследствии прославившего группу build-up, поступательного наращивания сил: начинаясь с пары вкрадчивых фортепианных нот, песня медленно, но верно складывается в массивную стену звука.

Отличала ранних Muse и завидная тактическая гибкость: не всякий узнает в «Hyper Chondriac Music» — томной балладе, впервые давшей понять, что саундтреки к спагетти-вестернам англичане уважают не меньше, чем рок навзрыд, — резкий и резвый сингл «Hyper Music». Между тем тексты двух песен отличаются одним-единственным словом.

Многие из ауттейков Muse впоследствии обрели новую жизнь в новых, исправленных и дополненных версиях — так, «Hysteria» родилась из партии бас-гитары, придуманной двумя годами ранее для би-сайда «Futurism». Что вовсе не делает его ущербным — напротив, по недавнему признанию Беллами, эта песня кажется ему удачнее многих альбомных треков группы.

Не ахти какой раритет («Dead Star» выходила на сингле в поддержку концертного альбома «Hullaballoo»), но совершенно выдающаяся песня — практически на уровне «New Born» и «Citizen Erased», что по умолчанию делает ее одной из лучших в каноне Muse. Убойный металлический рифф и уклончивый, но сердитый текст — реверанс в адрес любимых англичанами Rage Against the Machine.

Muse всегда знали толк в кавер-версиях, но если в их «Canʼt Take My Eyes Off You» или «Man of Mystery» новаторского, прямо скажем, немного, то записанная трио «House of the Rising Sun» — с урезанным втрое текстом и упоительным проигрышем прямиком из репертуара System of a Down — одно из дичайших и интереснейших прочтений заезженного до дыр шлягера.

Не менявшийся на протяжении вот уже 22 лет состав группы и царящая в ней демократия эпизодически приводят к сомнительным последствиям: сочинив «Fury», Беллами хотел видеть ее на альбоме «Absolution», но бас-гитарист Крис Уолстенхолм и барабанщик Доминик Говард проголосовали против, предпочтя ей менее угрюмую и более прыткую «The Small Print».

Как минимум Говарду Беллами отомстил пренебрежительным отношением к «Glorious» — первой песне эпохи «Black Holes & Revelations», сначала игравшейся Muse живьем, а затем сгинувшей из их сет-листов. Барабанщик был бы рад исполнять ее и теперь, но солист исправно посылает его куда подальше — не потому ли, что здешний припев начинается почти как «My Iron Lung» Radiohead?

Пожалуй, последний по-настоящему выдающийся би-сайд Muse (в поддержку их последнего действительно сильного альбома) напоминает о тех славных временах, когда прог-роковой помпезности и необязательным бейс-дропам группа предпочитала простые и понятные достоинства вроде ударной партии Уолстенхолма, пронзительного вокала Беллами и текста о, кажется, сексе.

Курьезный номер, который Muse издали во многом вынужденно, по холодным следам его утечки в сеть, — единичная коллаборация группы и Майка Скиннера (aka The Streets), где за главного —именно прикидывающийся Заком-де ля Роча английский рэпер, а Muse развлекают себя тем, что передирают рифф из «Heartbreaker» Led Zeppelin.