Владимир Завьялов: Почему Манижа на «Евровидении» — это круто
Признаюсь честно: сначала я неприятно удивился, что Little Big не поедут на «Евровидение» в этом году — как же так, они точно бы вырвались наверх! Потом одернул себя: мыслить так — слишком уж по-болельщицки!
«Евровидение» ругают за что ни попадя — и чаще всего справедливо. Но худшим атрибутом этого мероприятия я однозначно считаю само наличие соревнования. Из‑за него геолокация полностью подменяет смысловую и культурную составляющие.
Например, я смеюсь и недоумеваю, когда за любого российского участника на «Евровидении» болеют так, как будто это футбольная сборная против голландцев — причем не важно, Лазарев это или Петр Налич: болеем за наших, потому что наши! Я всегда смеялся, когда от России на конкурс отправляют как на войну, и грустил, когда туда зачем‑то отправилась группа t.A.T.u. — уже в статусе национального достояния. Я всегда смеюсь и грущу, когда Сербии прилетает халявная двенашка от Черногории, России — от Беларуси, а Азербайджану — от Турции: просто потому что соседи! Думаю, не стоит проговаривать, насколько сильно это нивелирует саму музыку.
К чему я: Манижа на «Евровидении» — это тот случай, когда культура побеждает спорт.
Понятно, что в пользу Манижи на «Евровидении» чаще всего звучат нужные и важные аргументы об инклюзивности: вдумайтесь, Россию на конкурсе представит манифест эмансипации, спетый девушкой таджикского происхождения. Но хочется сказать еще несколько важных вещей.
Во-первых, Манижа — не мейнстрим в широком понимании этого слова: как бы ни клеилась к ее музыке приставка «поп», еще больше клеится слово sophisticated. Артистка в сотни тысяч раз более органична в ряду героев выпуска «Антирэп» в шоу «Узнать за 10 секунд» (Pompeya, «СБПЧ»), чем в ряду с Гагариной, Лазаревым и другими участниками «Евровидения» от России.
Во-вторых, Манижа — не стадионная артистка в отличие от прошлогодних Little Big: в ее паблике в «ВКонтакте» чуть больше 50 тысяч человек, в чартах ее тоже нет — оттого и самая расхожая реакция на объявление участника от России была в духе «Manizha who?».
В-третьих, ее песня «Russian Woman» эффектно оппонирует всему контенту «Евровидения» 2021 года: в то время как остальные страны в очередной раз воспроизводят музыку по привычным для конкурса формулам, Манижа женит этнику с электроникой, а горловое пение со спокен-вордом. Попробуйте послушать песню, абстрагировавшись от контекста: это трек для кураторских подборок, шоукейсов, диджей-сетов — но не для «Евровидения»!
Манижа на конкурсе — вряд ли про победу в спортивном смысле этого слова. С другой стороны, победа на «Евровидении» — вещь эфемерная: я вряд ли вспомню победителей двух- и трехлетней давности, а вот песню «Siren» эстонской группы Malcolm Lincoln помню до сих пор: если что, она в 2010 году не прошла даже в финал.
Песня Манижи — в более ценной категории, чем «двенашки» от других стран: она наверняка попадет в подборки «Редкие хорошие песни «Евровидения». Давайте честно: а не ради надежды на хорошие песни многие из нас продолжают смотреть этот конкурс? Я — точно.
Николай Овчинников: почему в целом это ничего не значит
Сразу оговорюсь, к творчеству самой Манижи и ее личности спор последней недели не имеет ровным счетом никакого отношения. На ее месте мог оказаться кто угодно. А хорошие песни можно послушать и за пределами конкурса. А теперь о самом конкурсе.
Я и сам долгое время пытался для себя найти оправдание: мол, ругать «Евровидение» скучно, давайте попробуем найти достоинства. Вытащим несколько действительно интересных треков. Посмотрим прекрасный фильм с Рейчел МакАдамс и Уиллом Ферреллом. Порадуемся за наших артистов, как за футбольную сборную. Но нет, я сдаюсь.
Можно рассматривать «Евровидение» как площадку для репрезентации разных стран. Но этот аргумент работает, пока речь идет, скажем, о России, некоторых странах Восточной Европы и бывшего Советского Союза. Остальным, кажется, плевать. Получается такой детский утренник, в котором случайно оказались старшая и младшая группы детсада. Первые ковыряются в носу и ждут, когда же все закончится, вторые пыжатся что есть сил. Нелепо.
Можно рассматривать «Евровидение» как индустриальный трамплин. Но и с этим аргументом все не слава богу. Скажем, группе Brainstorm конкурс дал популярность в паре стран (а в итоге роднее им оказалась Россия). А Сергей Лазарев (как и Билан — дважды участник конкурса с призовыми местами) был за рубежом успешнее еще до выступления на «Евровидении». Равно как и «Тату». Ок, это единичные примеры, но вспомните, кто из артистов действительно смог конвертировать хотя бы призовое место на «Евровидении» в долгосрочный актив. В этом смысле поездка на Talliinn Music Week или The Great Escape в долгосрочной перспективе куда выгоднее.
Можно рассматривать «Евровидение» как попытку конкретной страны показать свое прогрессивное лицо. Но это и вовсе лицемерно. С одной стороны, на европейский конкурс едет манифест сильной женщины. С другой стороны, у нас не могут принять закон о домашнем насилии. С одной стороны, на европейский конкурс едет девушка, манифестирующая свое происхождение. С другой стороны, ее сопровождают откровенно националистическими комментариями, а в кинотеатрах все еще могут показывать фильмы, закрепляющие стереотипы о национальностях. И они будут собирать огромную кассу.
Можно рассматривать «Евровидение» как просто праздник, когда есть возможность красиво поболеть за своих и посмотреть чужих. Но оно все больше напоминает фильм «Елки», когда за неимением иных радостей ты смотришь которую часть весьма условного развлекательного контента, и уже нет никаких сил, но привычка сильнее. А учитывая означенные выше пункты, даже и единения перед экранами никакого не получается.
Впрочем, я надеюсь, что хотя бы сама участница от этого всего действа что‑то получит. А хотя бы кто‑то заткнет свой шовинистский краник раз и навсегда.
