Советская эстрада нередко проходит по классу позабытых казусов культуры. А ее лучшие проявления выставляют на обозрение как предметы, достойные удивления: мол, ого, смотрите, что творилось.
Советская эстрада часто представляется как витрина тогдашнего строя. Правильные мелодии от имени общности по имени советский народ. Смесь истошной народности и задушевного официоза.
Советская эстрада выглядит как нечто устаревшее и улетевшее от нас навсегда. Архаичная часть чужой эстетики. Как барокко или александровский ампир.
Все это полная чушь.
Даже самые плакатные явления могут удивлять и выглядят нестыдно на фоне зарубежных аналогов — и об этом нужно помнить.
Даже самые официозные мелодии и песни слишком человечны, чтобы оставаться частью какого‑либо режима: они принадлежат нам, а не правопреемникам строя, которые используют их в своих целях.
Даже самые архаичные вещи, если приглядеться, окажутся куда актуальнее своих современников — и их надо исследовать.
В рамках этого спецпроекта мы выбрали главные песни эпохи и попытались их осмыслить и переосмыслить вместе с героями того времени и музыкантами нашего времени.
Из 2021 года на все это куда легче смотреть и удивляться совершенно другому ритму, совершенно иной громкости. Мы живем во время неотрефлексированной ностальгии, которая рождает конспирологию и откат к прошлому, но советская поп-культура — это, как принято сейчас говорить, другое. Может, это и мифы из хабермасовской «коллективной памяти», но не предполагающие воспроизведение их этических установок. Оставляя эстетику, мы относимся к ней одновременно с уважением и иронией.
Эта эстетика нет-нет да и проглядывает в новой музыке: от волшебных басен Polnalyubvi до уютных баллад «Союза», от Монеточки, которая будто бы имперсонирует Пугачеву до группы «Комсомольск» с их ретро-утопизмом, от обложек с панельками до первой вечеринки ВЭУ и даже последней вечеринки Урганта (все-таки «Сан-Ремо» — такая же часть советского поп-контекста).
Мы, впрочем, не можем отказаться от того, что окружало эти песни. Все-таки периодизация истории советской эстрады четко привязана к остальной советской истории. Оттепель действительно стала большим толчком к большому скачку к космополитизму и оптимизму, танки в Чехословакии действительно были одним из главных признаков (или причин) сворачивания этого проекта. А без смурного патриотизма семидесятых вряд ли бы появились «День Победы» и прочие лиро-эпические гимны народному подвигу.
Мы не зря назвали проект «Советским попом». Эти песни лежат в основе нашей поп-сцены, и им место здесь, а не на забытой эстраде в заброшенном парке. От застольных песен про Волгу и ромашки с лютиками до лихого экспериментаторства Таривердиева, от дискотечных боевиков Леонтьева и Пугачевой до интимной романтики Кристалинской и Ведищевой, от театральности Миронова до доброты Хиля. Они могут быть частью нашего поп-контекста. Они могут быть частью мирового поп-контекста. Они принадлежат нам. Они принадлежат вам.
Несколько важных пояснений и технических моментов
Безусловно, этот список и остальные материалы не претендуют на всеобъемлющее произведение. Советская эстрада — это огромный, простите, пласт культуры. Говоря языком советских же публицистов, нам только предстоит исследовать ее и понять.
Мы выбрали период от конца войны до 1985 года. Перестроечная поп-музыка развивалась совсем в другой парадигме — и музыкальной, и индустриальной, — для нее требуется отдельное исследование.
Понятия «поп» и «эстрада» нами трактуются достаточно широко, но кое‑что мы оставили за бортом для последующих проектов: это и Высоцкий, который куда больше и важнее современной ему культуры, и джаз, у которого совсем иной вектор развития, и бардовская песня, которая именно что в эстрадном формате почти не существовала, и ранний русский рок, имевший совсем иные эстетические и этические установки, и инструментальная музыка из фильмов, про которую хочется по-другому говорить. Наконец, мы не рассматриваем зарубежную эстраду, доступную широким народным массам: от «Ямайки» до Дассена. Про нее мы, надеемся, расскажем отдельно. Это не менее, а то и более захватывающий сюжет.
200 песен мы выбирали из трех соображений: 1) популярность (которую, впрочем, сложно верифицировать); 2) важность для контекста (скажем, есть вопросы к ценности песни «Обручальное кольцо», но без нее советская поп-культура непредставима); 3) наш исследовательский интерес (понятно, что ансамбль «Севиль», скажем, не был суперпопулярен в СССР, но обойтись без него, равно как и без песни «Приезжай хоть на денек» и малоизвестных сочинений Ларисы Мондрус, мы не могли).
То же касается выбора конкретного исполнения песни. Скажем, «На дальней станции сойду» нам кажется лучше и показательнее в исполнении ВИА «Пламя», а не Геннадия Белова.
Большая проблема истории советского попа — отсутствие нормальной каталогизации и классификации. Порой у песен было сложно узнать даже не год выпуска, а исполнителя. Мы допускаем, что могли в чем‑то ошибиться. Если вы увидели ошибку, напишите нам на n.ovchinnikov@afisha.ru.
Другая большая проблема — не все песни доступны на стриминговых сервисах (а порой даже на ютьюбе). Некоторые есть, но в поздних ремиксах. Некоторые есть, но в ужасном качестве. Что не вошло в плейлист, представлено в роликах из ютьюба. По-другому никак. Очень надеемся, что найдутся те, кто по-человечески отнесется к советскому поп-наследию, оцифрует его и проведет ремастеринг.
