Федук и Cream Soda — о совместном альбоме «Йай», хитах и тиктоке

— В Spotify на странице альбома нет упоминания группы Cream Soda. Почему вы решили так поскромничать? Это сейчас вопрос к Илье и Диме.

Дима Нова: Федя нас ****** [обманул]. Мы подписали неправильно договор, и так вышло.

— А на что договаривались?

Дима: Договаривались, что будет фит, что Cream Soda, вообще, будет на первом месте, а по итогу нет вообще ничего (смеется). Он говорит вроде: «Вместе, вместе!» — и вот так вот вышло все. Так и напиши, это правда (смеется).

— Хорошо (смеется). Вы сильно опечалены этим?

Дима: Нет.

— Хорошо; Федя, это правда?

Feduk: (Пауза.) Да.

(Все смеются.)

Альбом также можно послушать в Spotify, «Яндекс Музыке» и «ВКонтакте»

— А если серьезно?

Feduk: Я пришел на свой лейбл и сказал, что трек мой (смеется).

Дима: Он говорит: «Мой». Илюха как начал натирать, я за швабру взялся (смеется). Если серьезно…

Илья Гадаев: А надо ли вообще серьезно?

— Как будто бы надо. Мне показалось, что как‑то вы поскромничали.

Дима: Дело в том, что мы с Ильей давно уже думали над созданием продюсерского проекта, продюсерского русла Cream Soda, начиная с фита с Mana Island, который у нас был на первом альбоме «Пожар». Собственно, трек спродюсирован нами, и он мог так бы и оказаться на альбоме Mana Island, если бы они не распались. Мы могли бы заняться этим гораздо раньше. И вот мы хотим заниматься продюсерской деятельностью. Федя не отказал нам в таком удовольствии, строптивился поначалу, а потом — все нормально. Сделали все вместе, но это альбом Федука. Как продукт, который будет продаваться. Он нас не ******** [обманывает], он честный, великолепный человек.

Дима: Эми Вайнхаус же не пиcала в титры Майкла Ронсона, Джастин Тимберлейк же не пишет Тимбалэнда.

— Вопрос к Феде. Дима сейчас сказал, что ты очень сильно строптивился. Это правда?

Feduk: Да, это правда. Первая причина была в том, что Дима сказал: «Раз уж это совместная работа, то будем делать текста вместе?»

Дима: А знаешь, что Федя ответил? Дословно? Вот я тебе клянусь. Вот ты хотел честности? Вот сейчас просто поверь мне.

— Федя, это правда?

Feduk: Да, я, возможно, себя повел немного как колхозник в плане того, что мне показалось это ненормальным.

Дима: Да ладно, Федь, с какого времени интровертность называется колхозничеством? Нормально все.

Feduk: Мне казалось, что мой стилек будет как‑то кастрирован и добавится немножко соуса от Cream Soda. Я подумал, что какая‑то непонятная история может получиться. И поэтому решили: давайте-ка я буду делать текста и мелодии, а вы, ребята, музыку будете писать. И в итоге получилось так, что Диман курицу жарил, а я — рыбу. А Илюха лисички собирал (смеется).

В общем, все были заняты своими делами, и одновременно мы помогали друг другу, чтобы достичь единогласного удовлетворения. Потому что, когда три разных головы говорят: «О, это круто!» — это неслучайно. И чтобы три головы так сказали, нужно было этими тремя головами все это делать.

Илья: Хорошо сказал.

Дима: Лучше даже я бы не сказал! Даже добавить нечего.

Илья: Талант!

Feduk: Лучше бы я молчал.

Дима: ****** [Разговаривать] — не мешки ворочать, как говорится. Молодец!

— А как вы вообще познакомились?

Feduk: Меня Дима потрогал (смеется). На Comedy Club.

Дима: Но я так, чисто за шею — я проверил, есть ли пульс, а потом рука пошла дальше и проверила, есть ли кадык. Ну чтобы убедиться, понимаешь, да? И все, знаешь ли, как‑то срослось. А он отреагировал так: типа ну и нормально. И я такой: «Блин, ладно, все».

Но здесь, наверное, надо перейти к постоянной рубрике, которая называется «Рубрика Даши Евсеевой». Даша Евсеева — это новый менеджер Феди (а также Ивана Дорна — Прим. ред.), и это была ее идея, чтобы мы поработали вместе. Видишь, какие скучные правдивые ответы!

— Дима, ты в прошлом году говорил, что «музон у Светланы Лободы, если на него чуть-чуть поднажать, будет совсем крутой». Когда ты слушал музыку Феди, которую делали не вы, было ли у тебя такое же желание ее «поднажать»?

Дима: Поднажать? Так мы потому и вместе же, ты понимаешь? А если бы у Феди не было тоже такого ощущения, ничего бы не срослось. Когда ты не движешься вперед, когда тебя все устраивает, все равно есть желание что‑то поднажать. Понимаешь, да? Поэтому нужно всегда идти только вперед. И глупо было бы сказать, ********* [обманывать] здесь, что все нравилось [в музыке Федука]. В этом нет ничего обидного, это нормально. Правильно, Федь?

Feduk: Да я сам был недоволен своей музыкой в большей степени. Мне чего‑то не хватало.

— А чего именно не хватало, на твой взгляд?

Дима: Давления?

Feduk: Давления в шинах.

(Все смеются.)

Feduk: Мне не хватало новаторского звука, где‑то мне не хватало жирка, где‑то — чего‑то не «тайпового».

Дима: Сейчас-то есть? Ты хоть доволен, Федь?

Feduk: Да, доволен, пацаны! Живем! Идеально, когда ребята и я прислушиваемся друг к другу. Если где‑то захотелось чего‑то добавить или убрать, то, опять же, общим решением трех голов мы что‑то добавляем или убираем. И возможно, один человек скажет, что это не очень, и мы потом прислушаемся к этому. Или наоборот, что это очень, а мы сначала не поймем этого, а потом до нас дойдет.

— А чья была в большей степени инициатива поработать вместе, ребята, — ваша или твоя, Федя?

Дима: Это Даша [Евсеева] нас заставила, никто не хотел вообще ничего делать! Мы хотели просто кайфовать.

— Именно заставила?

Дима: Ну да!

Feduk: Я хотел нового витка в своей творческой деятельности, нового, обновленного звука, и Даша помогла нас скрестить, чтобы получился альбом «Йай».

— Почему «Йай»? Можешь рассказать?

Дима: А кто, если не йай? (Смеется.)

— Звучит как готовый заголовок!

Feduk: Мы получаем искреннее эстетическое удовольствие, когда люди произносят эти три буквы. И нас эти три буквы тоже преследовали в процессе всей подготовки к альбому. Это междометие, либо это шифр, но, в общем, нам нравится, когда люди это говорят.

Дима: У нас было главное условие — назвать альбом так, чтобы он с одной и с другой стороны читался одинаково.

Feduk: Сначала мы хотели назвать его «Тенет».

Дима: Да, но ****** [проклятый] Нолан (автор фильма «Довод», то есть «Tenet», вышедшего в начале сентября на экраны — Прим. ред.) нас опередил. Бесконечно его любим, но это, конечно, кощунство.

Feduk: Еще хотели назвать «Рэпер».

Дима: Да, но там могли бы неправильно написать — «Репер» — а такие бы нашлись, кто бы так написал. Потом Федя говорит: «Все, останавливаемся на «Шалаше», это супер, вообще нравится». Но мы подумали, что «Шалаш» как‑то пошло звучит.

Feduk: Потом мы думали назвать «Кабан».

Дима: «Кабак» же получается.

Feduk: Да я просто говорю «Кабан», типа тут уже неважно.

Дима: Ну а ты бы сам как назвал альбом-то?

Feduk: Ну «Кабан», наверное.

Дима: Это не к тебе вопрос был.

— Конечно, да… Вот это вы меня озадачили.

Дима: Все, тогда прекращаем интервью. Давай, отвечай!

— Вот это реально провокационный вопрос.

Feduk: В одно слово. И максимум — пять букв.

Дима: Следующий альбом Федука — «Йупь» (смеется). Ладно, это была шутка, можешь не отвечать. Он назван идеально, тут ничего не придумать. Я подводил к тому, что лучше тут ничего не придумать. Как дальше жить с этим — непонятно, надо будет придумывать что‑то совсем уже из ряда вон. Пока что это лучшее слово, как китайская фамилия, например.

— Я послушал альбом, и у меня возникло ощущение, что Федя решил сделать встряску своей карьере и записать супербольшой поп-альбом. Вопрос к Феде: мои ощущения верные?

Feduk: Я не могу с тобой согласиться и сказать, что это верное суждение. Как только у нас появилось два танцевальных трека в заготовках, мы поняли, что нужно раздать рэпа. Как только мы раздали рэпа, мы поняли, что нужно раздать мелодичного трэпа. Когда мы все это раздали, мы сделали еще пару танцевальных треков.

Дима: Но там есть и соул, и R’n’B.

Feduk: Да, там и пара танцевальных треков, потом идет такой лайтовый трэпчик, потом — жесткий рэпчик, потом опять танцевалочка. Есть брейк-бит про школу. В общем, в принципе, разноплановость этого альбома — это зеркало моей мультилюбви к разным жанрам.

Но общее в этом альбоме — это любовь к мелодиям, которые независимо от жанра остаются в голове и получают отклик от чувств человеческих. Поэтому неважно, что там за слова, но мелодия с таким душевным крюком — это мое кредо жизненное. Я, наверное, пишу песни только ради этого — запоминающейся мелодии.

Может, я слукавлю, но я стараюсь, чтобы мелодии не были взято откуда‑то. Конечно, это (процесс написания музыки. — Прим. ред.) переработка моего музыкального багажа, но я стараюсь все-таки делать это индивидуально и по-своему.

Дима: Можно добавить чуть-чуть?

Feduk: Нет.

Дима: Но я все равно добавлю.

И только в этом интимном действе с музыкой ты постигаешь это музыкальное естество, только тогда выходит что‑то прикольное, от чего ты получаешь удовольствие.

А иначе музыка будет насиловать тебя. Кальяном. Трубкой от кальяна прямо в жопу. Кто хочет, чтобы его [изнасиловали] трубкой от кальяна? Ну, мне кажется, половина России как минимум (смеется). Ну ты понял, о чем идет речь? И Федя говорит, что нужно факаться с музоном. И он респектует всем, кто придерживается таких же взглядов. Мне очень нравится такая философия. Просто занятие любовью с музыкой. Этим чувством пропитан весь альбом. Вот так вот.

— Еще мне показалось, что в этом альбоме, несмотря на его мультижанровость и разноплановость, как будто очень много минора.

Илья: Какой минор, Владимир? Крем-содовский или русский?

— Русский. Русский крем-содовский.

Дима: Так, а ты знаешь же, что это фишка русской музыки вообще?

— Конечно.

Feduk: В общем, я, когда слышу музыку первый раз, не акцентирую на этом внимания. И ту музыку, которую написали ребята, я принимал или отсекал по принципу «могу ли я что‑то на это напеть или нет». И когда я говорил, что не могу, ребята мне говорили: «Чувак, ты не понимаешь!» И я такой: «***** [Черт побери], ну чего вот я там не понимаю? Я же чувствую, что я себя там не слышу, в этой песне».

Я так в нескольких случаях был абсолютно не прав. Дима меня направил на несколько интересных мелодий, дал росток, и я продолжил, даже не ожидая от себя. В итоге получилось несколько песен, которые я даже не планировал. То есть ребята мне показали инструментал и сказали: «Вот это просто будет разрыв». Я думал, что ничего не получится, но в итоге получилось.

Дима: А в итоге Федя споткнулся и упал на этот трек. Об него.

— Хорошо сказано. Я почему задал этот вопрос: если сравнивать этот альбом и вообще, Федя, твое творчество последних лет, то как будто бы больше грусти стало.

Feduk: А мне, наоборот, показалось, что до этого я очень много грустил и как‑то жаловался на все подряд, мямлил как‑то. А здесь я чувствую другое.

А вот почему ты мог так подумать, сейчас расскажу. Я общался с несколькими музыкантами, немало известными, из рэп-тусовки. Они сказали, что музыка, которую мы пишем сейчас, — это пережитки наших эмоций двух- и однолетней давности. Это один-два года воспоминаний, если мы говорим об альбоме; необязательно в каждом треке, но чаще всего.

И вот два-три года назад я нехило так грустил. Внутри себя, может, я не показывал это всем, но у меня был достаточно сложный период, поэтому несколько песен на альбоме — это абсолютный прожектор моих чувств в то время. А еще несколько песен — это текущее положение вещей. Но расписывать то, какой трек о прошлом, какой — о настоящем, не нужно — на все воля слушателя.

Дима: И Господа!

Feduk: Ну да. Потому что музыка для того и создана, чтобы по-разному восприниматься. Точнее, не музыка, а искусство вообще.

— Песня «Бэнгер». Когда я ее впервые услышал, сложилось ощущение, что вы, когда ее писали, прямо видели, как люди будут снимать под нее кучи тиктоков. Это так?

Дима: Вообще нет.

— У вас есть любимый тикток с песней «Бэнгер»?

Илья: С Дзюбой есть тикток любимый.

Feduk: Я жду, вообще, видео, где какой‑нибудь [бездомный] станцует под «Бэнгер». Потому что не хватает таких движений улицы.

(Смеются.)

Feduk: Вообще, клянусь альбомом и Диминой панамой, что мы ни разу не думали, что это будет тикток-история. Потому что этот топлайн припева вообще, для меня это просто охренительный хук. То есть сначала появились все эти хуки, дропы и так далее, потом появился тикток. И вообще-то, тикток зависит от дропов и от этой музыки, а не музыка зависит от тиктока, поэтому мы ни в коем случае не думали об этом.

Только когда альбом был закончен, буквально за неделю до дропа «Бэнгера», мы подумали, что можно бы снять тикток на эту песню — только для ее промоушена, и все.

Дима: А вот встречный вопрос: можно ли создать что‑то специально для тиктока вообще? Что‑то для него специально создается?

— Когда я слышу треки Дани Милохина, например, у меня создается ощущение, что они вот ровно для этого и созданы, и больше вообще ни для чего. Там никаких критических смыслов нет, только «Угадай, где я? Я дома» и так далее.

Дима: Я могу тебе объяснить, почему так. Даня Милохин же изначально тиктокер. От него все будет восприниматься как созданное для тиктока. Как и с творчеством Little Big — мне кажется, они созданы для ютьюба. Это их большое море, и они огромный корабль в этом море. Кто‑то создан для чартов, просто чтобы музыку слушали, кто‑то вот для тиктока.

Feduk: Я недавно говорил о том, что новоиспеченные артисты приходят на студию — я говорю об артистах не с точки зрения их популярности, а с точки зрения того, как они себя ощущают, а это молодые музыканты, которые ощущают себя уже артистами, — и говорят: «Сегодня мы запишем хит!» Когда история песни начинается с таких слов, мне кажется, что это неуважение к музыкальному ремеслу.

Это говорит о том, что у людей есть какое‑то большое желание, но нет опыта. С чем бы сравнить, не знаю. Вот приходит чувак в команду, в сезон, и говорит: «Блин, да я, вообще, столько роликов пересмотрел, как мяч надо бить» — а его оппонент из‑за того, что 28 лет занимался этим делом, просто унижает его прилюдно. Ладно, забудьте, сотрите этот разговор. Короче, я говорю о том, что я тоже раньше, лет 5–7 назад, приходил на студию и говорил: «Ща будет хит». И может, даже пытался верить в это. Но сейчас, в эпоху, когда каждый второй — рэпер и каждый второй — тиктокер, блогер и так далее, эта движуха совершенно иной характер приобретает. И рынок насыщается вторичным, троичным продуктом.

Дима: А как тогда хиты писать? Не писать? Чтобы они случайно ими становились?

Feduk: Да. Я не говорю, как надо делать, я выражаю свои личные позиции. Ну смотрите, когда вы приходите на студию и говорите: «Блин, у меня есть идея записать песню про потолок». И вот у меня такая строчка есть, и мелодия — я все думаю, как изобразить мелодию потолка?

Когда ты у себя в голове создаешь фокус-группу по созданию идеи, ты начинаешь в нее верить и проникаться ею, а потом уже, на выходе, ты замечаешь, что это что‑то стоящее, прикольное. И тогда, когда ты уже вложил туда энергию, идею, какую‑то фишку, песня и правда уже может стать каким‑то хитом. А может и не стать. Но ты не пришел туда заранее с мыслью, что ты хочешь записать хит о потолке. Главное — в зародыше не уповать на какой‑то успех.

— Но ведь может быть у артиста какое‑то предчувствие хита? Когда сочинилась в голове какая‑то мелодия, какой‑то броский хук и с самого начала ощущается, что это хит?

Feduk: Я же не говорю, что так нельзя говорить, потому что это плохо. Я про то, с какой изначальной целью люди приходят. У человека еще нет ни одной песни, а он уже хочет хит записать.

Дима: Я немножко расшифрую. Федя опять возвращается к теме любви к музону. Здесь нужно подходить ко всему с уважением и с осознанностью. Если у тебя есть какой‑то бэкграунд и ты понимаешь, как это сделать, ты в любом случае сделаешь так, чтобы тебе не было стыдно за это.

А дальше — как пойдет, тут никогда не угадаешь, станет это хитом или нет. И оно может не стать хитом по куче обстоятельств. Трек может стать легендарным только после твоей смерти, такое тоже бывает. Или после распада группы. В любом случае нужно получать удовольствие. И не [выделываться].

Feduk: Вот! Точно!

— Было ли с самого начала ощущение, что «Бэнгер» сейчас взорвет?

Дима: Честно сказать?

— Да.

Дима: Если честно, то это, по-моему, самый андеграундный трек с альбома.

Feduk: Мне тоже так кажется.

Дима: И опять же, возвращаясь к Фединым словам: это очень дерзкий заход — начать именно с такого трека, открыть людям альбом именно с «Бэнгера». А дальше уже посмотрим.

Feduk: Я даже не знаю, уместно это говорить или нет, но он не был даже фокус-треком. Мы его выложили как интро для нашего альбома. Ну как «Здравствуйте, это Cream Soda и Федук, сейчас будет альбом». И это саундтрек к этим словам.

Дима: Мне еще кажется, что весь альбом «Йай» проникнут некой нелогичностью и инстинктивностью. И если уж давить до конца, тогда заходи от обратного, с вещи, которая является самой андеграундной и, может быть, непонятой людьми. И честно, если уж совсем начистоту, я думал, что трек не зайдет людям. И ты сказал, что это хит в тиктоке, а я вообще не думал так. Он правда, что ли, хит в тиктоке?

— Я очень много тиктоков посмотрел на эту песню. Увидел еще, что она в чартах перформила. Отсюда, собственно, и выводы, и вопросы.

Дима: Короче, если ты придерживаешься философии «Йай», действуй максимально нелогично.

— «Йай» не похож на классическую схему работы битмейкера и рэпера. У меня просто сначала возникло такое ощущение, как будто вы тусите все вместе на ярославской студии, весело проводите время.

Дима: Мы сейчас подошли, наверное, к самому важному вопросу и к самому первому вопросу: почему это Федук? Наша цель, цель Cream Soda, это не сделать что‑то совместное. Продюсерская цель — она в другом. Взять, например, Тимбалэнда, Марка Ронсона и всех остальных продюсеров. Их цель — открыть новую грань артиста.

Если бы он нам сказал: «Нет, ребята, это — точно нет» — мы бы не стали с ним спорить. Но он нам доверился и сказал, что «надо пробовать, здесь я уверен, что не получится, но все же давайте». И это самый хороший знак в любом начинании. «Давай попробуем» — с этого революции начинались. Вот, я тезисно сказал.

Feduk: Ребята меня правда провоцировали на какие‑то вещи, подкидывая мне…

Дима: Свинью.

Feduk: Да, свинью, а я эту свинью оседлал и поехал на ней очень быстро (смеется). Я вообще не это хотел сказать. Когда мы поехали в Ярославскую область записывать этот альбом, Дима, похоже, думал, что я никогда не парился в бане, не ходил за грибами, за земляникой. А я как раз это все очень любил делать в детстве и юности. И в этом плане для меня все происходящее было не чем‑то новым, а наоборот, хорошо забытым старым, что добавило в наш альбом какой‑то душевности при его создании, при записи.

Вот когда говорят «Я вложил душу в альбом» — что бы это могло значить? Что я писал какие‑то сокровенные слова из своих закоулочков мозга? Выбирал строчки, которые тронут до глубины души кого‑то? Помимо всего этого у нас еще была наиприятнейшая атмосфера при записи. У нас был очень классный досуг, мы постоянно угорали, смеялись. И вся наша пластинка, она обсмеяна, мы на нее кричали, смеялись, ржали, бесились, прикалывались, даже иногда грустили и разочаровывались. Но в общем плане она как губка впитала в себя все те эмоции и события, которые мы с ребятами за эти девять-восемь дней записи пережили. Помимо песен, слов, музыки и мелодий там еще присутствует душа. И душа Ярославской области, душа деревянного дома, душа печений, которые я готовил по вечерам, и душа, немного состоящая из водочки и текилы.

Илья: Совсем немного.

Feduk: Ну вот в этом мы сошлись. Ребята меня удивили тем, что они меня сподвигали на какие‑то для меня нестандартные вещи, но сошлись мы на том, что мы любим отдыхать хорошо. А это очень важно для работы — вовремя отъехать от дел и потом обратно в них ворваться.

Дима: И наоборот, чтобы создавалось ощущение, что ты от них не отъезжаешь никогда и при этом проводишь отлично время, не отъезжая от дел.

Feduk: Да, это не то, что забронировать студийку и знать, что у тебя там пять часов и двенадцать треков надо записать. Вот без этих штучек.

Дима: Важно понимать, что если тебе хочется что‑то записать в три часа ночи, перед тем, как лечь спать или, наоборот, разгуляться, то ты можешь это сделать. Это, кстати, очень важно.

— Я так понимаю, Федя, что запись этого альбома кардинально отличалась от предыдущих опытов записи?

Feduk: Начиная с зародыша, идеи создания альбома, заканчивая сведением, закрытием папочки с готовым альбом, — да. Кардинально отличалась.

Потому что иначе это все превращается в работу, а работать мы не любим (смеется).

— Вопрос к Диме и Илье. Ребята, вы давали какие‑то советы по сонграйтингу, вмешивались вообще как‑то в ведомство Феди?

Илья: Да мы ответили, собственно, уже. Вмешивались, конечно. И Федук ответил: «Да вы че, совсем ******** [спятили]?»

— А, так это была правда (смеется). В свою очередь, вопрос к Феде: насколько ты вмешивался в работу ребят?

Feduk: Ни на сколько.

Дима: Вообще, я бы сказал, максимально вмешивался! И это хорошо. Когда мы уже вернулись в Москву, он провел с нами на квартире где‑то месяц, наверное. Он приезжал каждое утро, мы обедали-ужинали и вместе сводили материал, потому что нам было важно, чтобы Федя тоже во всем участвовал, и ему хотелось этого.

Feduk: Я не то чтобы там говорил Илье: «Так, встань, я сейчас сяду за твой стул и нажму Ctrl-Alt-Del!» (Смеется.) Но какие‑то вещи, если мне на слух казалось, что нужно где‑то добавить или ослабить, я пытался объяснить на своем, федуковском языке. И если меня не посылали [к чертовой матери], то все исправлялось или дополнялось (смеется).

Дима: Структура треков тоже решалась вместе. Вот хороший пример — Федя нам говорил, что вот тут он хочет сделать паузу: «По моим ощущениям, тут должна быть пауза — и как будто в воду ты падаешь…» Илюха сразу находит звук падения в воду, мы его обрабатываем, и Федя говорит: «Вот, вот так я и чувствовал эту яму!» Падение в воду, понимаешь? И кажется, что глупость какая‑то, и хочется человека [к черту] послать, а потом ты думаешь — ну это же Федя, мы же его любим, ну пусть будет в воду, чего уж!

Feduk: Кстати, по поводу текстов: например, я ни разу не работал в такой системе, но очень много зародышей практически всех треков — это фристайловые строчки. Они потом под небольшим тюнингом превращались во что‑то складное. И вот мелодии — это все фристайл. По сути, там я напевал, Дима периодически подходил, что‑то напевал, я что‑то брал от Диминых напевов. Когда на карантине мы созванивались в фейстайме и у меня был затык с какими‑то текстами, ребята мне периодически вбрасывали какие‑то строчки. И я абсолютно был с ними солидарен в том плане, что я особо не рассчитывал, что ребята мне помогут, но психологически мне нужна была эта поддержка.

А когда мне ребята еще и вкидывали какие‑то строчки, которые я у себя в голове утверждал как «вот это прям по-моему, я бы так и хотел написать!», это мне очень помогало. У меня сохранился целый блокнот исписанных черновиков, картинок, образов, описаний к трекам, к этому альбому. Я никогда не вел таких блокнотов, если только в школе или на первом курсе, я писал от руки все свои тексты. Я вернулся к этому, и это очень приятно.

— А много строчек из этого блокнота осталось на будущее?

Feduk: Ну на пару песен будет, есть там че-то. Остатки, которые не вошли в альбом.

— Федя, ты два года назад в интервью Андрею Никитину говорил: «Я не отношу себя к числу звезд, я чувачок, у которого получается». Можешь ли ты повторить эти слова сейчас?

Feduk: Я их не то что могу повторить, я очень рад, что у меня были такие мысли уже тогда. Потому что два года назад я не знал, куда меня замотает, переживу ли я эти трубы медные или нет. Стану ли я частью московской тусовки, либо я останусь типом, который вырос на окраине Москвы, может снимать квартиру в центре и чувствовать себя полноценным, кайфовым москвичом.

Я могу это повторить, потому что для меня реально все получается даже сейчас. Да не то что «даже» сейчас. Может, спроси ты меня об этом год назад, я бы это поставил как‑то под сомнение и сказал бы, что мне грустно и что сейчас все плохо, но, наверное, скоро будет рассвет. А сейчас я с полной уверенностью скажу: я вот чувачок, да, у которого получается, и я это чувствую.

Потому что, может, в интернете меня и забывают в какой‑то момент, но я выхожу на улицу и получаю… по [лицу] (смеется). И получаю фидбэк такой, что люди меня знают. Они не просто подходят или снимают издалека, а делятся какими‑то вещами типа «Я слушал тебя в 2010-м». Или, например, я вчера был в «Цветном», а ко мне подошел консультант и сказал: «Ты, наверное, не помнишь, но два года назад я тебе писал, что было бы круто услышать тебя с «Лауд» и с Cream Soda». Я говорю: «Чувак, я не помню, этого сообщения, но видишь, вот мы выпускаем альбом с ребятами». И он отвечает, что безумно рад.

Мне приятно, что люди реагируют. Поэтому я думаю, что в 2020-м я все тот же чувачок, у которого получается.