«Разводы» Александра Артемьева (он называет себя Zumvo или Зумво — не особо парится насчет написания и никому не советует) — странноватый и увлекательный хип-хоп, в котором переплетаются фанк, даб, звукоколлажи, случайные разговоры с кем ни попадя, то, что обычно называют психоделией. Во время прослушивания «Разводов» ухом цепляешься за совершенно мелочные даже по меркам «нарезной» музыки вещи: за настройку гитары в «Отдыхе от отдыха», за внезапную паузу на «Поплыли», за то, как в последнем треке переплетаются сдавленный семпл трубы и отражающаяся эхом глоссолалия.
Буквально на днях Александр лежал у себя дома около четырех утра, слушал шумы из окна и думал о том, что воспринимает мир в основном именно через звуки и их слияния. Это началось еще с детства, с первого кассетного плеера и наушников — и так и не отпустило.
— Когда сидел с группой на точке, то слышал одновременно несколько репетиций. Когда работал инженером на GoTape — все то же самое. У тебя звучит одна кассета, которую ты проверяешь. С другого компа звучит мастер, который слушает твой коллега. Тут же намотчик мотает ленту — и все складывается в определенную симфонию. Меня, конечно, могли заинтересовать графические коллажи типа летовских — но в итоге для этого лучше пригодился звук.
Точность склейки и нарезочный слухомер Артемьеву, впрочем, дала работа не с кассетами, а как раз меломанский опыт и участие в группах. Zumvo как проект начался вообще с гитары, а первый EP «Я буду петь для вас всегда» был еще чисто акустической зарисовкой. Потом он решил, что можно делать все интересней и придурковатей. Свои треки Зумво предпочитает называть джинглами и не относится к их сочинению серьезно. Потому что «ничего серьезного нет и в моей публичной занятости», — посмеивается он.
— У меня панковский бэкграунд, и в субкультуру я был вполне вовлечен. Успел пожить в Москве, Питере и снова в Москве. Играл в Hatsue Kill, Panihida и Bicycles for Afghanistan. И подход-то остался, только без ярлыка. Меня всегда смущает то, что сделано на полном серьезе и без фиги в кармане: значит, это не хулиганство, значит, это не панк. Панк — это эстетское хулиганство. Серьезность уступает несерьезности — ее можно обыграть и поюморить, сведение же шутки во что‑то серьезное убивает всю соль. Духота.
Юго-Восточная Азия — еще один источник вдохновения. Артемьев ехал в Камбоджу за чистым отдыхом, но ему удалось словить несколько чуть более интересных вещей.
— В Пномпене тогда была выставка всяких пластинок, выпущенных до режима Пол Пота: бит, психоделия, гараж. Организовывал ее Гете-институт. Я знал, что эта культура зачищалась красными кхмерами под корень, но не представлял, насколько. Аннотации сообщали, что такой‑то пластинки в мире осталось две копии, другой — вообще одна, ее нашли в сундуке, в схроне в северной провинции на границе с Лаосом, залитую маслом. Некоторые вообще не сохранились, и на выставке висели одни обрывки их обложек.
Артемьеву вообще удается ловко обращаться с самыми разными найденными звуками, особенно с голосовыми семлами. Его микс-радиоспектакль «Wowowo» собран из собственного выступления на московской площадке Red Eyes, различного перекошенного даба и весьма неожиданных частей:
— Голос на этой кассете — это [художник] Илья Кабаков. Когда я работал на заводе пластинок, то туда музей «Гараж» прислал на печать запись Андрея OID, саундтрек к фильму «Бедные люди. Кабаковы». И музыка вполне клевая — я кайфанул. Ну и мне близко, о чем Кабаков говорит.
Предыдущий зумвовский альбом «Городки» — это как раз большой экивок в сторону 1960-х. Их Артемьев любит глубоко и беззаветно по двум причинам. Во-первых, из‑за кратковременно позволенной детской наивности в поп-культуре. Во-вторых, из‑за происхождения того звукового шутовства, которым занимается он сам:
Внезапные перескоки со стерео на моно и обратно как раз можно услышать в «Городках» и затем в «Разводах». Звук такой, словно в обычный питерский летний день сперва идет проливной дождь, а потом все быстро проходит. Переезд в Петербург усилил любовь Зумво к хип-хопу, который он давно котировал:
— Я в детстве много тусовался с корешами, у которых были адские кассеты лейблов «Трэпанация Ч-Рэпа» от Pavian Records. Помню, еще очень нравилась песня группы «Ю.Г». 2H Company — первый альбом Феничева вставляет до сих пор. Хип-хоп в лучших случаях всегда сильно юморной сам по себе, но когда его фишкой становится сам звуковой стендап — тогда веселишься от самих использованных звуков и их контекста. И исполнительского, и личного.
И в этом стендапе Зумво удается идти по стопам Beastie Boys, Dust Brothers и De La Soul. «Городки», мешанина странных, привлекательных и откровенно угарных битов, оставляет такое ощущение, словно вместо альбома ты только что прослушал подкаст. Где шуточки для своих внезапно начинают откликаться и в мозгу слушателя.
Этот настрой инсайдерских хаханек Артемьев принес и в «Разводы». Например, «Как проходит путешествие?» и «Передавай привет Ленину» — эвфемизмы интереса «Че вы там, как, потеряли голову?» в зумвовской шайке приятелей, пришедшие из разговора про общего кореша, в чьей мастерской в Питере Александр с друзьями латали свои велосипеды. Локальный угар, который рождается из болтовни ни о чем, в руках Зумво распускается в непривычный, но диковинный звукоцветок.
Еще одну деятельность Саши можно спокойно назвать такой меметизацией. Зумво занимается лейблом «Много звуков», где печатает саморезные виниловые семидюймовые диски, кассеты групп товарищей и майки. Издательский опыт был у него и до лейбла — Артемьев записывал кассеты всякого нойза и раздавал по друзьям.
По словам самого артиста, это, фактически, побочный эффект работы на GoTape и виниловую фабрику «Ультра Продакшн». Когда работа над музыкой стала для Артемьева именно что полноценной работой, он решил, что иное воплощение любимого занятия для любимых людей — хороший выход из ситуации, которая могла превратиться в рутину.
— Физические носители — это уже попросту мерч. Множество артистов относится к содержанию носителей абы как, в результате чего звук получается полным дерьмом. Я навидался такого, пока печатал винил. Популярная группа с симфоническим оркестром, двойной винил: стоит пять тыщ — звучит на пять рублей. Но распродается влет. Не, это полный отстой, давайте делать все наоборот.
В целом и «оформительское», и «режиссерское» стремление Александра как раз заметно во всех его треках. Вот две стороны его недавних сплитов, с московско-итальянской постпанк-группой «Гласность» и с внежанровым электронщиком Zurkas Tepla. И там и там Зумво лишь чуть-чуть подзвучивает уже готовые треки, заставляя их звучать, с одной стороны, минималистски-графично, с другой стороны, с подвывертом.
«Разводы» и правда звучат по-мальчишески едко, но эта едкость — сарказм, оттеняющий апокалиптичность разворачивающихся на альбоме историй. Как чистяковскую «Полундру» можно описать как «советский бэд-трип-рок», так и зумвовская кассета — своего рода психоделический дневник, измаранный мрачноватыми, а местами откровенно абсурдными шуточками и рисунками. Как он сам говорит, «своего рода терапия, чтоб не долбануться. Закончить, вытащить из себя и двигаться дальше».
В этом Артемьев совсем не одинок. Саймон Кричли, британский философ, автор забавной книжки про Дэвида Боуи и свои отношения с его образом, в разгар всеобщего недавнего паникерства выкатил шутливый и крайне душеспасительный текст о необходимости дуракаваляния: вам нужно «выбраться из колеса для хомячка из социальных сетей, перестать мучить себя новостями и вспомнить самую пошлую шутку, которую вы знаете, и просто продолжать ее произносить, поиграть с ней, выговаривать ее как можно более дикими способами. Вы даже можете провернуть это со своими друзьями и любовниками, если они у вас еще есть. <…> это может помочь намного больше, чем самопожертвование и сомнительное утешение философов».
Повторение своей шутки Саша с Зуркасом довели до уровня искусства. Дочка Зуркаса Алиса щедрыми мазками украшала каждый кассетный владыш, пока Зуркас (идейно) и Саша (технически) запиливали игру «Как проходит путешествие» — красочный оживленный внутряк записи.
— «Как проходит путешествие», по сути, — такая выставка замарморированных объектов. Когда я работал на GoTape, я начал красить кассеты в палитру самых разных цветов. Помимо кассет я красил и другие объекты: матрешек, неваляшек, скелетов игрушечных всяких. Кроме того, начал заниматься литьем жидкого акрила — собственно, оттуда и взял само название «Разводы». Таким же образом я и соорудил пространство. Замарморировал не красками, а кодом. В игре и особой аркадной составляющей нет. Игрок там, по сути, — палка, которую запустили в игре в городки. И эта палка летает по экспозиции, где расставлены источники звука в трехмерном пространстве, и в зависимости от положения игрока звук постоянно меняется. Увы, пока игра доступна только для Mac.
Впрочем, даже без этой дополненной реальности «Разводы» работает как проект мультимедийный, но вместе с тем очень простой. Комикс, который хочется перечитывать в период высшего душевного расстройства. Раскраска-антистресс. Текстовая RPG, где каждый вариант ответа рождает все большую дичь. У трагичного лысика Джерома Ройтера была строчка «In the summer of surrender» — и вот как раз «лето поражений» идеально описывает и время, когда вышел зумвовский альбом, и само ощущение от него.
«Поздравляю тебя с первым днем лета!» — прямо скажем, грустновато приветствует слушателя первый трек. Словно невидимый собеседник уже предвкушает конец сезона, в котором только пока и остается, что затариваться бананами и «Святым источником», чтобы его пережить.