Умер Эннио Морриконе. Вспоминаем его лучшие работы

Саундтрек к «На несколько долларов больше» — второй части великой трилогии вестернов Серджо Леоне. Безусловно, с него Морриконе не начинается — к 1965 году композитор уже больше десяти лет сочинял музыку для радиопостановок, писал мелодии для кино и телевидения и продюсировал поп-песни. Более того, это даже не первый эпизод сотрудничества с Леоне — вышедший годом ранее «За пригоршню долларов» обеспечил славу и первому, и второму (не говоря уже о ранее известном как звезда телесериала «Сыромятная плеть» актере Клинте Иствуде). Но именно здесь, пожалуй, лучший саундтрек из всех фильмов трилогии.

Известно, что Леоне сначала заставлял Морриконе сочинять музыку, а уж затем, основываясь на ней, снимал кино. Еще известно, что композитор был весьма ограничен в бюджете, и поэтому сочинения, рассчитанные на оркестр, приходилось переаранжировывать для доступного в студии скромного инструментария. Результат — идеальная комбинация диктаторского почерка режиссера и сноровки его стесненного в выразительных средствах соавтора. Наигранная на варгане тема сменяется героическим свистом лучшего в истории музыкального свистуна Алессандро Алессандрони, неожиданный плач церковного органа перерастает в мексиканский боевой гимн, а тональные порывы струн будто вливаются в тишь и гладь лирического лейтмотива.

Трилогия Леоне задала непреложный канон музыки к фильмам про ковбоев-одиночек — именно поэтому сочинения Морриконе середины 60-х и сейчас кажутся до боли родными.

Музыка к «Хорошему, плохому, злому» Леоне — главный хит Морриконе на все времена. Основная тема, «The Ecstasy of Gold», «The Trio» — все эти мелодии знает и младенец.

Как логичное продолжение музыки к первым двум частям трилогии Леоне, но при этом не распадающееся на отдельные фрагменты и очень продуманное с композиционной точки зрения. Трехминутные сочинения Морриконе к «Хорошему, плохому, злому» куда более выписаны, чем все, что итальянец делал до этого (включая и музыку к картинам других режиссеров, смотрите, например, симпатичный, но в тоже довольно фрагментарный саундтрек к фильму Бертолуччи «Перед революцией»).

Это тот самый Морриконе, которого принято копировать, — залихватский, умный, тонкий и мелодичный. Сам маэстро мог сколь угодно исполнять на концертах свою оркестровую музыку, но заглавную тему из «Хорошего, плохого, злого» и «The Ecstasy of Gold» ему обязательно приходилось играть на бис.

Саундтрек к спагетти-вестерну Анри Вернея «Битва в Сан-Себастьяне» с Энтони Куинном и Чарлзом Бронсоном в главных ролях. Большинством знатоков и коллекционеров Морриконе признается чуть ли не лучшим его сочинением — и заслуженно.

К 1968 году Морриконе начали доверять оркестр, и здесь он им пользуется на полную. Хотя действие фильма происходит в Мексике, в доминирующей бесконечной дуэли ноющих струнных и спотыкающихся мелодий духовых слышится серьезное влияние «Концерта для оркестра» Белы Бартока и, как следствие, румынские и трансильванские мотивы. Морриконе на «La Bataille de San Sebastian» работает с материями помпезными и торжественными: из ниоткуда возникают пространные католические и фольклорные хоралы, мощный голос вокалистки Эдды Делль’Орсо исполняет вокализы под прыткое меланхоличное фламенко, играет орган, исполняют пляску смерти военные марши, фортепиано неспешно ведет за собой практически брамсовский гимн — в общем, действительно капитальная во всех смыслах этого слова музыка.

«La Bataille de San Sebastian» может показаться своеобразной пробой сил перед значительно более известным саундтреком к «Однажды на Диком Западе» Леоне, в своей полистиличности похожим на музыку к «Сан-Себастьяну». Обе записи феноменальны, но конкретно эта — лучше: шире размах и меньше бесконечных повторов.

Музыка к малоизвестному триллеру режиссера Мауро Северино «Ужасный позор».

Это один из немногих саундтреков Морриконе, переизданный на компакт-диске в оригинальном виде, поэтому он предельно лаконичен. Всего 23 минуты, за которые сменяются три темы: одна — повторяющаяся четыре раза психоделическая считалка классической сонатной формы «Matto, caldo, soldi, morto… Girotondo», пропетая Делль’Орсо и Алессандрони, вечными сотрудниками композитора; две других — приджазованная инструментальная пьеса «Guardami negli occhi», напоминающая раннее творчество Владимира Косма, и практически барочная баллада «Un altro mare». Удивительно, но всего лишь на основе трех мелодий Морриконе удалось создать настоящий шедевр легкой инструментальной музыки конца 60-х: в этих пьесах, сотканных из бессловесного и легковесного вокала, задушевных струнных и напористого клавесина, будто бы чувствуется прохлада северного ветра, осеняющая прожженный летним солнцем итальянский город.

«Vergogna schifosi» — обычная для Морриконе конца 60-х — начала 70-х вещь: совершенно неизвестный саундтрек, мимо которого проходить ни в коем случае не следует. В 1969 году композитор написал музыку к куда более заметному фильму «Приходи как‑нибудь вечером поужинать» , и построена она приблизительно по тем же правилам, что и дорожка к «Ужасному позору».

Саундтрек к прекрасному итальянскому детективу Серджо Соллимы «Город насилия» с Чарлзом Бронсоном в главной роли.

В начале 70-х Морриконе часто сочинял саундтреки к криминальным драмам и детективам, и все они очень похожи по формату. И в «Городе насилия», и в «Деле гражданина вне всяких подозрений», и во «Взломщиках» — трех его самых заметных жанровых творениях того периода — Морриконе действует по классической схеме «тема и вариации»: тут доминируют тревожные минорные мотивы, посредством хитрых аранжировок по ходу действия перевоплощающиеся то в психоделические марши, то в нервные фьюжен-импровизации, то в неоромантические пасторали. «Città violenta» — самый любопытный «криминальный» Морриконе, в особенности стоит отметить продолжительный инструментальный запил «Svolta definitiva», явно созданный под впечатлением от позднего Хендрикса.

Одно из самых впечатляющих творений маэстро — без малого часовой саундтрек, всю дорогу продуцирующий некий оглушительный невроз.

Еще один саундтрек к позабытому фильму — «Маддалене» Ежи Кавалеровича. На сей раз куда более известный, чем сама картина.

В 60-х и 70-х Морриконе не только много работал в кино, но и часто отвлекался на многочисленные побочные проекты: был де-факто лидером авангардного импровизационного ансамбля Gruppo di Improvvisazione di Nuova Consonanza, анонимно сочинял пластинки странной фоновой музыки для лейбла RCA и на правах советника и ментора общался с итальянскими психоделическими и прог-группами. Все это вкупе с потребностью сочинять музыку к народившемуся жанру джалло, требовавшему пространства и неопределенности в звуковом оформлении, оказало значительное влияние на творческий почерк композитора. Его музыка стала куда разнообразнее и смелее, в ней появилась масса композиционных экспериментов. Так, «Maddalena» начинается с девятиминутной пьесы «Come Maddalena», в которой джазовый ритм соединяется с хоровым пением в традициях раннего барокко, а заканчивается и вовсе каким‑то оркестрированным эмбиентом.

Это, конечно, не саундтрек к «Солнечным пятнам» Армандо Криспино, почти целиком состоящий из шорохов, шепотов и криков, но по «Maddalena» хорошо понятно, куда двигался Морриконе в начале 70-х. Кроме того, здесь присутствует первая версия «Chi mai», самой узнаваемой у нас темы Морриконе, позже переработанной в качестве заглавной к «Профессионалу» с Бельмондо. Здешняя версия куда лучше — красивее, чуть сложнее и в то же время стройнее.

Саундтрек к забытому фильму Серджо Леоне «Пригни голову».

Освободившись от репутации автора музыки в первую очередь к спагетти-вестернам, Морриконе тем не менее не бросил ни жанр, ни режиссера, сделавшего его известным. Как и прежде, здесь музыкой командовал в основном Леоне, и в полном соответствии с самим фильмом она получилась меланхоличной, медленной, но при этом элегантной. В отдельные моменты она даже похожа на репетицию перед поздним голливудским, гроссмейстерским Морриконе: вальяжные переливающиеся струнные, акцентированные неспешной ритм-секцией.

Последнее заметное обращение Морриконе к захватывающей дух музыке для вестернов, которую он и придумал, и одновременно признак изменений не в лучшую сторону.

Музыка к криминальной драме «Человек, с которым считаются» режиссера Микеле Лупо с Кирком Дугласом в главной роли.

Как настоящий странный Морриконе 70-х: много пустот, потусторонних шумов, джаза и психоделии. Наиболее эффектен заглавный одиннадцатиминутный трек — мрачная элегия, ведомая малозаметным басовым грувом, неожиданными взъерошенными фортепьянными аккордами и пронзительными соло трубы.

В 2005 году Алан Бишоп, гитарист Sun City Girls и большой знаток творчества итальянца, собрал для лейбла Ipecac Recordings компиляцию относительно неизвестного Морриконе «Crime and Dissonance» — мрачную, злую и посвященную главным образом авангардизмам в творчестве композитора; именно заглавная тема из «Un uomo da rispettare» ее завершала, и лучшего эпилога к такому диску было не придумать.

Еще один саундтрек к вестерну — «Меня зовут Никто», спродюсированному (но не снятому) Леоне. Кроме прочего, одна из лучших ролей Теренса Хилла.

Скорее всего, заглавную тему фильма вы слышали хотя бы раз в своей жизни. Это три минуты солнечной, веселой, хитро сделанной и гиперактивной инструментальной поп-музыки высшего уровня, и ровно таким же получился почти весь остальной саундтрек к этой ироничной картине. Цитаты из Вагнера, разудалые итальянские фольклорные мотивы, много музыкального юмора, происходящего из студийных ошибок, — Морриконе тут кажется не как обычно предельно серьезным автором тяжеловесной или задумчивой музыки, а настоящим шутником. Даже в формате двухдискового расширенного переиздания саундтрек к «Меня зовут Никто» воспринимается неимоверно легко.

Больше так Морриконе никогда не шутил: все его дальнейшие работы (даже к комедийным картинам) оказывались полны глубокомысленности, иногда — достойной и осмысленной, но чаще — пустой и позерской.

Музыка к не самому известному на свете фильму — «Улыбка великого искусителя» режиссера Дамиано Дамиани.

Возможно, самый необычный саундтрек Морриконе вообще — композитор здесь по-своему интерпретирует средневековые католические мессы вроде «Dies Irae», «Stabat Mater» или «Lauda Sion». Интерпретирует, надо сказать, в полном соответствии с канонами — при помощи хора и органа. На средневековую музыку или тем более на «Реквием» Моцарта или «Stabat Mater» Дворжака это, впрочем, совсем не похоже: по фразировкам, кропотливому использованию студийных средств, проступающему иногда мощному басовому груву здесь легко узнается Морриконе в его психоделической ипостаси. Небольшой фрагмент с цитатой из «Оды к радости» Бетховена смущать никого не должен — музыка эта довольно пугающая и ни капли не пафосная.

Очередной, к сожалению, забытый и сейчас представляющий разве что интерес для коллекционеров саундтрек итальянца из семидесятых — кажется, последний подобный случай в его обширной дискографии.

Саундтрек к эпосу Бернардо Бертолуччи «Двадцатый век».

Крайне роскошно — Морриконе здесь командует огромным симфоническим оркестром. Действие картины происходит в период первой половины, собственно, XX века, с 1901-го по 1945-й, и композитор здесь словно отдает дань музыкальным трансформациям того времени: если начинается саундтрек как оммаж позднему романтизму (Рихарду Штраусу и Малеру), то под конец то и дело проскакивают модернистские мотивы. Звучит все, впрочем, невообразимо лирично, но композиционной вычурности это не мешает совсем.

Морриконе всю свою карьеру мыслил себя серьезным академическим композитором и на «Novecento» впервые вплотную подошел к тому, чтобы оправдать эту претензию. Впервые и наиболее успешно: из всех неоромантических и неоклассических работ итальянца эта самая выразительная.

Музыка к «Дням жатвы» Терренса Малика.

Саундтрек представляет Морриконе как, используя название альбома сенегальской группы Orchestra Baobab, specialist in all styles — человека, способного на все. Роскошные оркестрированные мелодии — пожалуйста. Псевдофольклорные американские танцы — легко. Основанная на мелодии Сен-Санса тема — вот вам, держите. Разнообразие присутствующей здесь музыки объясняется непростыми рабочими отношениями композитора и режиссера: в отличие от Леоне, Малик не требовал от Морриконе каких‑то принципиальных решений, но постоянно вмешивался в процесс сочинения и аранжировки. Интересно, что в расширенной версии саундтрека присутствуют еще и сочинения американского виртуоза Лео Коттке, известного протеже Джона Фейхи и выдающегося мастера акустической гитары, и их спонтанность и естественность оказываются контрапунктом к продуманности музыки Морриконе.

Хотя «Дни жатвы» не были первым опытом Морриконе в Голливуде, этот фильм во многом предопределил дальнейшую карьеру итальянца: во-первых, за него Морриконе получил первую номинацию на «Оскар»; во-вторых, на него посыпались заказы от больших американских кинокомпаний; в-третьих, именно после «Дней жатвы» его творческий почерк начал претерпевать прискорбные изменения. Странность сменилась расчетом, лиричность — нарочной грандиозностью, мастерская лаконичность — нарочитым пафосом.

Неожиданное для Морриконе сотрудничество с великим мастером хоррора Джоном Карпентером, который вообще-то и сам был прекрасным кинокомпозитором.

Хотя фильмы Карпентера известны своей синтезаторной музыкой, оказавшей огромное влияние на кучу современных артистов — от Зомби до Oneohtrix Point Never, чистые клавишные в «Нечто» звучат редко (самый заметный случай — главная тема фильма). В основном это богато оркестрованная музыка, напоминающая в разных моментах то «Музыку для струнных, ударных и челесты» Бартока, то «Atmosphères» Лигети, то симфонические сочинения Эдгара Варез. Неожиданное обращение к самым оголтелым формам академического модернизма — немного попроще, чем вдохновлявшие его сочинения, но все же само по себе весьма интересное.

Пожалуй, последняя по-настоящему интригующая и интересная работа Морриконе. Интересная деталь — в самом фильме хоть редко, но появляется и музыка Карпентера, как раз синтезаторная и написанная с явным намерением сымитировать стиль Морриконе, но это, конечно, не композиции итальянца.

Саундтрек к сверхуспешному фильму «Миссия» Ролана Жоффе, взявшему, помимо всего прочего, «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах.

Как самый настоящий нью-эйдж — причем в самом плохом смысле этого слова. Огромный хор однообразно распевает средневековые католические мессы под аккомпанемент то ли синтезатора, то ли оркестра — не разберешь. Выведенные на передний план флейты играют нечто незапоминающееся на фоне заливистых струнных. Стучат драм-машины, крадется из ниоткуда в никуда цифровой бас. Такой альбом мог бы записать артист Янни, располагай он чуть большим бюджетом, чем обычно. Эта музыка могла бы стать худшей в карьере певицы Энии, даром что на ее опусы очень похожа. В «The Mission» нет ни единой свежей мысли, ни одного тонкого хода, ни малейшей скромности — только самоповторы, упакованные под плотную стену восьмидесятнического стерильного звука.

За саундтрек к «Миссии» Морриконе получил свой первый «Оскар» и, кажется, в этот момент обрел статус полноценной американской звезды и перестал сочинять что‑либо толковое вообще.

Музыка к «Новому кинотеатру «Парадизо», отлично прошедшему в международном прокате фильму Джузеппе Торнаторе.

Как идеальный образец позднего Морриконе — то есть скучная, безумно неоригинальная и приторно красивая неоромантическая музыка. Чем‑то саундтрек к картине Торнаторе похож на «Novecento», с которого фактически и начался Морриконе-суперзвезда, — но при этом в нем совершенно не чувствуется собственно композиторской работы. Только скучный саунд-дизайн, оформленный в аккуратные фортепьянные пассажи, меланхоличные камерные струнные и партии духовых, которые мог бы запросто написать третьесортный подражатель Брамса. От такой музыки не может быть ни жарко, ни холодно — она просто звучит, не обязывает ни к чему и не служит никакой цели.

После успеха этого саундтрека Морриконе в своей дальнейшей карьере будет ориентироваться как раз на эту формулу. Его музыку 90-х годов, за исключением каких‑то совсем уж редких проблесков, слушать внимательно просто невозможно, да она для этого и не предназначена. Собственно, его постоянные выступления с симфоническими оркестрами последние годы преследуют ровно те же цели, что и основное творчество: доказать всем подряд, что маэстро — не просто сочинитель мелодий для фильмов, а большой серьезный композитор. Хотя им он, на самом деле, перестал быть еще тридцать лет назад.

Первый за почти сорок лет саундтрек Морриконе к вестерну, музыка к «Омерзительной восьмерке» Тарантино. Последний и раньше использовал композиции итальянца в своих фильмах и теперь дорвался до сотрудничества с ним.

Точно не как классические саундтреки Морриконе к вестернам. Ни свиста, ни препарированных гитар. Вместо этого — оммаж размашистой киномузыке 70-х — 80-х. Напряженные струнные, тонкий звон, который похож на тиканье часов, а эти часы отсчитывают время до неизбежного плохого конца. Морриконе здесь будто иронизирует сам над собой: и над пафосом своих поздних работ, и на прилипшее к нему еще за 50 лет до этого амплуа автора песен для неспешных перестрелок в Америке второй половины XIX века.

«Оскар», BAFTA и «Золотой глобус» за лучший саундтрек. Последняя большая работа мастера и внезапное его возвращение в форму, пусть и весьма странным образом. Морриконе под конец карьеры заставил пафос служить себе, а на это немногие способны.