«Лучше сыграть в Дагестане, чем в Москве»: дорожный дневник питерских рокеров

12 границ, 11 570 километров пути и 22 концерта: в апреле петербургская группа «Матушка-гусыня» на знаменитой в отечественном панк-андеграунде «Газели смерти» отправилась в путешествие из России на Украину, в Румынию, Сербию, Грецию, Болгарию, Турцию, Грузию и Армению, потом обратно в Россию. «Афиша Daily» побеседовала с гитаристом «Матушки» Тимофеем Горяшиным и водителем «Газели смерти» Денисом Алексеевым, составив своеобразный путевой дневник психоделических рокеров.

«Матушка-гусыня» и «Газель смерти» начали путешествие 16 марта в Твери, потом поехали в Курск. В Белгороде предстояло сделать страховку. У нас спросили: «Едете на Украину? А знаете, что там опасно? Но не в Западную же Украину! Уже были? Ну точно не с российскими номерами!»

Жители приграничных городов считают, что они компетентнее всех в украинской ситуации. Они поднимают панику. Сами не ездили — но знают мужика, у которого брат ездил. Рассказывают, что туда не пустят. А если пустят, то уже не выпустят. Возьмут в плен или убьют.

В принципе, въехать на Украину не трудно, главное иметь оригиналы приглашений. И не везти ничего запрещенного, само собой. Так, на российской границе у Дениса нашли трубку для табака и утверждали, что два дня назад через нее курили спайс. Привели собаку, та понюхала трубку и отвернулась. Пограничник долго показывал ей, как правильно нюхать. Никакой реакции. А мы решили, что это крайне негуманно — натаскивать животное на спайс.

На украинской стороне все спокойно, только совершенно непонятно, куда ехать. Полный хаос: прибыл, куда сказали — а где начало очереди? Здесь только автобусы, там одни грузовики. Первым, кого мы встретили после границы, был дальнобойщик. Мы спросили у него, куда дальше, а он ответил: «Да ты не по шерсти едешь!» Так мы поняли, что едем по встречке.

Первый концерт — фестиваль так называемой стоунер-рок-музыки в Харькове. Все здорово, ребята, но это чистой воды ню-метал, хотя назвать его можно как угодно. Здесь вообще до сих пор сильно влияние сайта «Неформат». Как и в России, где снова пошла ностальгия по Limp Bizkit и альтернативе.

В Киеве мы играли концерт в сквоте, коих после Майдана стало достаточно много. Уличные бои диктовали свои правила, помещения использовали в своих нуждах. И это частично стало нормой — захватывать заброшенные дома. Играла отличная местная группа «Бичкрафт», участники которой живут в частном доме в самом центре Киева. Это столетняя мазанка, которой каким-то образом не коснулась застройка. Вокруг блочные дома, а у них сад, где бегают собаки и кошки, можно спать или жечь костер.

Дальше на Запад. Тернополь — европейский город, который подтвердил наш тезис о том, что в Западную Украину надо ездить отдыхать. Мы сразу просекли, насколько за пару лет в России испортились продукты, зато в Украине дешево и вкусно даже в кафе для дальнобойщиков. А вот миф, что в Западной Украине едят москалей, не подтвердился. Да, в шутку один украинец укусил Дениса, но потом сказал: «Что я, дурак, что ли, вас есть? У вас же санкции, вы все тощие и костлявые. Вот наши соседи венгры и поляки — они упитанные».

Позже был закарпатский Ужгород, где пересекаются пять различных культур. Это граница Польши, Словакии, Венгрии, Румынии и Украины — Закарпатье умещается на куске сто на двести километров, но кого там только нет. Все перемешано, все говорят на смеси языков.

В Румынии мы не смогли договориться о концерте, поэтому проехали страну транзитом. Петербургский нойзер Григорий Аврорин перед поездкой подарил Денису мастеровой диджериду, огромную трубу с низким звуком. Денис использовал его вместо клаксона.

Сербскую границу пересекали ночью. Там вышел работник таможни, словно из клипа Laibach. Вроде ему пришлось отвлечься от приема пищи. Он сказал: «А, русские? К русским вопросов нет».

Концерты в Сербии состоялись благодаря фестивалю экстремального панка Optimalinija, который устраивает Денис. Сначала Optimalinija проходила в Москве, где всем запомнился дичайший угар в заброшенном депо около Курского вокзала, потом в Индонезии и Малайзии. Следующая пройдет в Сербии, а в планах — Бразилия и Япония.

Концерт в Суботице удивил нас тем, что он начался около полуночи. И это в будний день! Люди в Сербии только подтягиваются в бары к этому времени. Все там абсолютно нищие, билеты на концерт стоили копейки, зато все от души — особенно буреки в местных кафе и ракия, которой нас постоянно угощали организаторы.

В Нови-Саде нам делал концерт чувак, который играл в загребской Patareni, первой грайндкор-группе в мире по югославской версии. На территории бывшего государства его почитают как первого грайндкор-барабанщика. Napalm Death выпустили свой дебютный альбом «Scum» в 1987 году, на несколько месяцев раньше первой записи Patareni. Формально, конечно, британцы были первые. Но здесь с этим не согласны: Patareni собрались в 1983 году и их все знали, а Napalm Death никто не знал.

Дальше Сербия повернулась к нам недружелюбной стороной. Где-то на заправке у «газели» перестали переключаться передачи. Через пять минут подъехал эвакуатор, мужик за рулем предложил отбуксировать в автосервис. Приезжаем в какое-то заброшенное здание, через час нам говорят, что за работу мы должны €150. Но нужна новая коробка передач, и сейчас они ее найдут, стоить это будет €600. Все вместе — 750, у нас, естественно, таких денег нет.

Нам показывают фотки каких-то «феррари». Намекают на то, что работая с такими автомобилями, они уж точно могут в Сербии посреди ночи найти коробку для «газели». Дальше один из этих чуваков начинает бегать и орать: «Вы ублюдки, я за свои бабки купил эту коробку, а вы мне не хотите платить!» и что-то про «пичку матери». Но нам физически не достать столько денег, никто нам не даст в долг. Им было невыгодно затягивать ситуацию. Договорились на €150 и перевод на карточку позже. Ага, конечно. Одно осталось непонятным: сами мы сломались или нам помогли эти черти?

Как показывает практика, сервисы по букингу концертов не работают. Так и в этот раз слились чуваки из большого психоделического букинга в Греции. Месяца за полтора до отъезда мы плюнули на них и сделали все через знакомых. Получилось два концерта вместо четырех, зато как следует отдохнули.

В Салониках бесплатный вход, концерт в понедельник и начинается тоже около полуночи, а заканчивается в четыре утра. Мы получили процент от продаж в баре. Непонятно, чем они там все занимаются, но это прикольно. Дальше был небольшой город Ксанти, где мы отыграли в сквоте при университете. Та же история, что и на Украине, — кризис, массовые бунты, люди занимают помещения в своих целях. Только в Салониках семь-восемь больших сквотов, которые еще и постоянно легализуются. В Греции зачастую сложно отличить сквоты от социальных центров.

В Софии нас встретил очередной милейший организатор Цветан. Повсюду граффити местных ультраправых под названием «Синяя хунта». Нам это название показалось очень смешным.

Здесь повсюду говорят по-русски. София — советский город, который напомнил очень жаркий Минск. Здесь мы впервые почувствовали, насколько разное у людей восприятие музыки. В Москве все приходят и втыкают в телефон, а там народ кайфует, как будто у них сохранилась эта первобытная ритмика в крови.

Мы и правда не знали, чего ожидать на границе с Турцией, а нас пропустили за пять минут. Хотя с посещаемостью концертов были проблемы: люди напуганы, многие в трауре. За три недели до нашего приезда состоялся очередной теракт.

Первым был Стамбул. Жесткий трафик, адская навигация, нигде не припарковаться. А концерт прошел достаточно вяло, как это часто и бывает в больших городах.

Между Стамбулом и Анкарой нас снова пытались кинуть. Починить колеса мы не успели. И пара из них лопнула прямо на автобане. Лопнувшие колеса не откручивались в принципе — монтировки и ключи гнулись, но ничего не выходило.

Приехала транспортная полиция, пообещала вызвать мобильный шиномонтаж. Спустя 40 минут через забор, который ограждает автобан, перелез турецкий мужик с гаечным ключом. Он начал откручивать нам колесо.

И вроде мы договорились об оплате, хотя английского он не знал. Мужик куда-то унес колеса и принес их обратно, начав требовать в два раза больше денег — за оплату камер. Когда эти колеса снова лопнули уже в Армении, никаких камер там не оказалось.

Из-за всего этого дико опоздали в Анкару. Там организатор впервые накрыл стол, чтобы познакомиться, — и кажется, здесь мы пересекли границу между культурами.

Вместе с нами Грецию и Турцию проехал Рамис. Надо сказать, что в туре лучше не брать пассажиров, если у них нет дела. Обычно это источник проблем и конфликтов. Но Рамис был отличный, скинулся на ремонт автомобиля и без лишних слов помогал во всем. Он помог нам организовать концерт в городе Самсун. В Анкаре и Стамбуле над нами смеялись и говорили: «Вы что, это же деревня, там куры по улицам ходят! Какой рок-концерт?» А мы приехали в рок-бар на побережье и все было круто.

На тот концерт пришел директор местной школы и позвал пообщаться с учениками. Мы были не особо настроены, но он пообещал ланч. Такая школьная классика — творожная запеканка, рис, крем-суп, фасоль, что-то мясное и маленькая баночка воды. А мы с похмелья, отвечаем на вопросы школьников для стенгазеты.

Кроме случая с колесом, турки оставили о себе отличное впечатление. Они вообще все великолепные и обаятельные — европейские люди, уставшие от террора.

В машине слушаем «Аукцыон», сборник психоделического турецкого рока и последний альбом Бориса Гребенщикова. Его песня «Любовь во время войны» — это то, что мы не сможем рассказать о нашей поездке ни в одном интервью или тексте. Стопроцентное попадание.

Когда мы только въехали, пограничник спросил: «Как вам Грузия? Половина впечатления должно сложиться на границе!» Мы сразу взяли хачапури размером с акулу.

Саундчек там делают за день до концерта — чтобы посидеть и не торопиться. В Тбилиси сели с организатором Резо за стол. Познакомились с его отцом, который выглядел как 80-летний американский хипстер. Большой поклонник фри-джаза и прогрессивного рока, который рад был услышать нас в Грузии. Мы решили выпендриться, мол, Тбилиси-80 — крутой фестиваль. «Тбилиси-80 — херня! Тбилиси-78 — кайфово было», — ответил старик.

Жена Резо — русская. Он говорит, что проблема русских женщин в том, что они считают мужчину алкоголиком, если тот пьет. В Грузии ты просто пьешь. А если не пьешь, значит с тобой что-то не так.

Всей тусовкой они сняли автобус и поехали с нами в Кутаиси. Только собрались, восемь утра, как мужик в футболке Kiss предлагает выпить чачи. Через час им понадобилось перекусить и пообщаться. Сдвинули три стола, вино, чача — а ехать там между городами часа четыре.

Зато на концерте был аншлаг — туда нагнали около двухсот человек школьников. В Грузии все по-честному: если группа играет ню-метал, то на афише так и написано. Правда, со школьниками мы не успели толком пообщаться, потому что нас повели в ресторан.

Там Тимофей давал интервью местному ТВ — оно также начинается с чачи, а ведущий все говорит за тебя. Про то, как тебе Кутаиси, поставили ли стол, как покушали, — ты только успеваешь соглашаться, что все, в общем-то, круто.

Когда ты уже пересек десять границ, скучающий пограничник обязательно заинтересуется тобой. Так получилось и в этот раз: они решили вынуть нам мозг с декларацией багажа.

Под конец тура все вещи в машине уложены как тетрис. Все имеет свой порядок. И они не представляли, сколько всего, мать его, мы везем. Две огромные горы вещей: метрономы, пластики, всякая мелкая фигня, которую не стоит декларировать. Прошел час, и пограничник предложил: «Давайте вы свалите все в одну кучу, а я сфотографирую и сделаю вид, что отработал». Так мы и поступили.

Только мы проехали границу, как едва-едва, совсем легонько, стукнулись с русским автобусом. Оттуда выбегает мужик и орет: «Да вы знаете, для кого этот автобус? Для мэра Еревана! Вызываем полицию!»

Ждем два часа, приезжает полицейский без мигалок и ржет над нами: «Вы с ума сошли? Это у вас в России ДТП, а в Армении это не ДТП». Курганский, как оказалось, мужик, требует с нас €100. Мимо проезжающие армяне потешаются: русские договориться не могут. Как будто это наша национальная идея — создать проблему на пустом месте, не решить ее и разъехаться.

В Ереване сыграли в хипповом клубе, владельцы которого вернулись из Швейцарии. Сюда постоянно приезжают армяне из других стран. Они стремятся на родину — пытаются что-то сделать здесь, живут какое-то время. Ереван — вполне европейский город в отличие от Тбилиси. Хотя и тут нас пытались очень сильно напоить.

Из Еревана мы очень долго ехали до российско-грузинской границы. Въезд один — через населенный пункт Верхний Ларс. Там мы первым делом сломали мозг пограничнице. Диалог такой.

— Ваш штамп о выезде.
— Вот.
— Нехотеевка. Так это же Украина! Что вы вообще здесь делаете?
— Едем домой.
— Вы прилетели на самолете?
— Нет.
— Но как?
— Вокруг Черного моря, через Турцию.

Полный когнитивный диссонанс. Она не была зла или напугана. Скорее в разговоре с начальником это было похоже на «я не понимаю, но тут какие-то упоротые рокеры утверждают, что они ехали в Грузию через Турцию на «газели». И еще куча штампов в наших паспортах — у Дениса вообще Республики Косово. В такие моменты ты слышишь треск рвущихся шаблонов. Все знают, как группа Swans рвет всем мозг, когда играет. А тут никто из музыкантов даже не дотронулся до инструмента.

В Пятигорске купили пирожков — дорого и невкусно: привет, мы в России. Настолько нищий регион, что даже нет воды в туалетах на заправках. Двинули в Краснодар, где отыграли типичный российский концерт. Заработали бабок, все довольны, организатор доволен. А «Матушке» судьба группы «Тараканы» как-то не близка, мы ведь ехали в просветительский тур. Примерно так было и в дальнейших Ростове, Волгограде, Москве.

Вынуждены признать, что концерты в России забивались для оплаты проезда в необычные места. Здесь люди получают то, что они знают, чего хотят, они не удивлены. Делают маленькую копию Москвы у себя дома. А мы, почувствовав близость дома, предались лени. Начали подниматься в десять утра вместо семи. Везде опаздывали. Так получилось и в Ростове, где охранник клуба, узнав о нашем маршруте, уверял всех окружающих, что мы уже похоронены где-то на турецкой земле.

Завершился тур в Москве, на фестивале «Сторона». Мы играть там не хотели, но нас уломали. Что тут скажешь? Тотальная скука.

Вообще, восприятие музыки на Востоке и в Москве полярное. Людям здесь принципиально скучно. Им скучно дома, они идут скучать на концерте. Им кажется, что быть таким скучающим — это круто, им и не нужен никакой выход.

А наша позиция такая, что лучше сыграть в Дагестане, чем в Москве. Так мы боремся со скукой.