Что фестиваль Awaz говорит о состоянии музыки в России

Awaz — первый большой фестиваль условно злободневной музыки в России после большого перерыва. Если бы в музыкальной индустрии была светская хроника, то ей было бы очень вольготно там: по казанским клубам ходили реально почти все главные промоутеры, пиарщики и журналисты из Москвы, Петербурга и не только. И большая часть их впечатлений (часть заботливо собрали коллеги из «ИМИ») — однозначный восторг, душевный подъем, бесконечная радость и счастье.

Все так и есть, если говорить о фестивале как событии, как совокупности организационных решений, как вечеринке и празднике. Даже я, человек, в целом сторонящийся многолюдных толп и ненавидящий перебежки между клубами и потребление живой музыки в огромных количествах, был максимально доволен. К фестивалю как событию вопросов никаких. К тем, кто на нем выступал, на самом деле тоже — из всех лайвов, что я видел, примерно 95% вызывали сильный внутренний отклик. Вопрос, скорее, к тому, что в совокупности представляет собой множество, выступавшее со сцен Awaz.

Что в основном было на Awaz: нервный гитарный рок, бойкое техно, мрачная синтетика, авант-поп с Kate NV и «Интуристом» во главе, немного этники, немного экстрима. Фестиваль закрепляет и углубляет картину мира по состоянию на 2019 год, когда прошел самый успешный фестиваль «Боль», а «Увула», «Пасош» и Shortparis записали свои главные альбомы.

Сергей Мудрик не зря в конце прошлого года отмечал, что новая музыка не вызывает сильных чувств и большого интереса, что перспективы не проглядываются. «Боль-2019» и Awaz-2021 в этом смысле напоминают «Нашествие» около 2004 года — большой стиль сформировался, его надо только чуть отлакировать и приукрасить, перемены не требуются. Да, все это может вызывать сильные эмоции (и вызывает). Да, лайв Kate NV в «Особняке Демидова» — субъективно лучшее, что я видел и слышал за последние годы. Да, группа Supruga в клетке и дикий лайв «Аигел» исполнены дикой энергии. Но это все не отвечает на вопросы, что будет дальше и что мы будем слушать в 2022 году. Подозреваю, что других вариантов с точки зрения лайнапа и репрезентации сцены у устроителей Awaz (да и любого другого фестиваля вне зависимости от целей и возможностей организаторов) не было.

В этом смысле наша нынешняя музыкальная сцена во всем ее многообразии — от ньюскульного рэпа до альт-рока — напоминает британскую на излете девяностых: чуть приукрасим бритпоп, принесем трип-хоп в мейнстрим, а чего‑то иного не предполагается. Пока.

Все это не отменяет того, что благодаря фестивалю многие поняли, что Казань — один из самых приличных городов России, где любят работать и умеют отдыхать. Что Евгений Горбунов — все еще один из лучших гитаристов в стране. Что Степан Казарьян и компания умеют придумать развлечения для очень требовательной публики. Что Ored Recordings — один из лучших локальных лейблов не только в стране. Но фестиваль Awaz — карнавал уходящей эпохи и памятник музыке 2010-х. И я более чем уверен: через 12 месяцев там будут совсем другие люди.

Дикий оголтелый метал из Самары. Как их не менее оголтелые земляки WLVS, только с девушкой на вокале. Песни о смерти и смертельные песни. Supruga идеально смотрелись в клубе «Нора», где сцена закрыта от слушателей решеткой.

Открытие не только фестиваля, но и вообще. Казанская группа, которую с определенной долей условности можно причислить к Новым Грустным. Ретропоп с ориентацией на начало нулевых, безысходными текстами и неподдельным надрывом очень маленького и очень уставшего человека. Жаль, что их поставили выступать в тесном зале хорошего заведения «Соль»: им уже можно сразу на большую сцену во дворе, а дальше — в клубы покрупнее.

Этника на роковой основе, но при этом не выглядящая как ярмарочный аттракцион. Замечен краут-рок. Музыка, побуждающая ворваться на танцпол на коне, в льняной рубахе и с хлебушком и крыночкой молочка.

Мрачный и скрытный петербургский арт-поп-проект. Shortparis здорового и все понимающего человека.

Человека аттестовали как местного Дркина, но тут все-таки чуть по-другому: все еще мрачнее и горше и с черной иронией. На фоне логотипов спонсоров и рекламных видео, что крутились в зале клуба «Соль», человек пел о бытовой безысходности, так чтоб до дрожи в коленках, до слез на глазах.