— За то время, что ты на виду, сложилось ощущение, что тебе жутко не интересны пресса, интервью и все подобное.
— Это правда так. Я не знаю, в чем причина. Может быть, в том, что после песни «Медуза» я дал пять интервью — и везде отвечал на одни и те же вопросы.
— Из‑за «Медузы» тебя, как мне кажется, ошибочно приписали к новому жанру поп-рэп-хауса, поставили в один ряд с Федуком и Элджеем. И они — еще неплохой пример, потому что следом другие артисты поставили такие песни на конвейер. Что ты думал, когда тебя с ними сравнивали?
— Кого угодно так можно сравнить. Я ничего ужасного в этом не вижу. И я не могу сказать, что я ставлю себя выше или ниже кого‑то из вышеперечисленных.
— Тогда кого ты считаешь своими единомышленниками в музыке?
— Сложный вопрос. Если я скажу «никого», это прозвучит эгоистично. В плане музыки, творчества и мироощущения… (Задумывается.) Я могу сказать, что Вася [Баста] в одном русле.
На самом деле, единомышленник — это кто? Тот, кто двигается в одну сторону с тобой в плане музыки? Допустим, есть Скриптонит. Максимально мощный музыкант, вообще вопросов нет. Адиль именно живет музыкой. Но я не могу сказать, что мы с ним в одном русле двигаемся. Вообще, если включить мои треки подряд, можно понять, что единого русла там нет.
Я могу сравнить кого‑то с кем‑то. Но сравнивать кого‑то с собой — это прямо сложно.
— Давай предположим, что единомышленник — это тот, кто схожим образом относится к музыке. Мне кажется, у тебя есть нежелание штамповать…
— Хиты?
— Примитивные треки, которые ты передразнивал, когда мы снимали видео.
— Да.
— Может быть, у тебя есть единомышленники вот в этом смысле — артисты, чей подход вдохновляет?
— Вдохновляют абсолютно разные люди абсолютно разными вещами. Допустим, Вася [Баста] — он вдохновляет своей пахотой, своей искренней любовью к музыке. Тем, сколько лет держится на таком уровне.
Необыкновенностью [вдохновляет] Земфира. Она — одна из очень маленького количества людей, с которыми я бы искренне хотел сделать что‑то вместе.
Я хочу равняться на тех, кто ставит музыку выше бизнеса. Но понимаю, что просто писать свои странные песни у себя в комнате и включать их друзьям — этого недостаточно. А продвигать их, хорошо заниматься саморекламой — мне это сложно дается.
Я музыкант — и все. Я могу заниматься и другими вещами, но мне неинтересно. Я пока не нашел тех людей, которые будут максимально упорно делать все, чтобы продвигать мою музыку. Вернее, нашел, но, видимо, еще не подружился.
— Все говорят, что последние два-три года стали идеальными для молодых артистов, чтобы пробиваться, становиться успешными, знаменитыми и богатыми. И получается, что все вокруг стремятся в музыку, чтобы заработать деньги, а ты стоишь в стороне?
— Нет, я не стою в стороне. У меня есть семья, у меня есть младшие и старшие, ответственность за которых лежит на мне. Я занимаюсь любимым делом. Просто стараюсь относиться к нему наиболее искренне… (Задумывается.)
Я вообще еще не понял, в чем счастье, на самом деле. Я еще не до конца осознаю.
Для молодых артистов сейчас идеальное время, чтобы врываться в музыкальную индустрию и зарабатывать бабки, — это 100 процентов. Потому что, к сожалению, сейчас людям много не нужно. Сейчас эра, когда правит инстаграм, когда правят короткие видео, — эра, когда человек может часами водить пальцем по экрану.
Выпустить полноценный альбом, в котором есть что‑то такое, чего нет у других, и чтобы он зашел, и чтобы люди сели, вникли и прочувствовали — это в наше время ну очень сложно.
— Ты рассказывал, как снял для «Медузы» видео со своим танцем. Сейчас ведь специально так делается в надежде, что видео завирусится?
— У меня это произошло просто так. Я cтарался выкладывать в инстаграм что‑то интересное. Поставил телефон, просто потанцевал. Цели, чтобы видео залетело, абсолютно не было.
У меня было столько предложений от каких‑то шоу — сходить туда, сходить сюда. Но я от всего отказываюсь. Не потому, что я такой особенный. Просто мне это дается сложно.
Но я понимаю своей молодой головой, что если не переступать через свои загоны, то продвигать себя будет тяжело. Хочешь чего‑то получить — должен что‑то за это отдать.
— Что у тебя получается лучше — синглы или альбомы?
— А я не могу сказать, что есть какая‑то разница. С одной стороны, как я уже говорил, сейчас такое время, когда людям просто лень сесть и послушать все песни. С другой — у меня есть много поклонников, которым важно, чтобы я выпускал альбомы.
А в плане коммерции я не могу сказать, что одно получается лучше, а другое хуже. Можно сказать, что у меня есть классные синглы, которые залетели. Можно сказать, что альбом «DA» не залетел. А можно сказать, что альбом настолько странный, что он априори не мог понравиться всем. Но у меня и нет цели нравиться всем.
— Два твоих альбома. На сколько процентов ты ими доволен?
— Творческим результатом я доволен абсолютно. Альбом «Эйа» — он вышел на волне «Медузы», в него были включены хиты, которые выходили до. Поэтому он был очень успешным. Но не сказать, что коммерческим.
Я что‑то создаю, и оно получается либо коммерческим, либо некоммерческим. Все зависит от того, насколько это круто подается.
Вот альбом «DA» — я не подавал его никак, просто сделал и выпустил. Ни малейшего звука мы не издали — просто «На, держите». И в плане творчества, и в плане того, насколько я вырос технически и музыкально, я считаю, это просто пушка.
— Расскажи, как появился трек «Привет».
— Музыку написал музыкант из Владикавказа Appachy Production. Когда он мне ее прислал, меня настолько разбило и пробрало, что я написал весь текст за один присест, что со мной бывает крайне редко. И когда я ее писал, подумал, что кайф было бы его с Васей сделать.
— Ты так думал три года назад, когда вы с Бастой даже не были знакомы?
— Да, я думал, что единственный, кто здесь просто раскинул бы и разорвал, — это Вася.
— Это вызывает вопрос, считаешь ли ты себя реалистом.
— Реалистом?
— Человек вдали от Москвы пишет песню и рассчитывает, что на фите в ней появится Баста.
— Я считаю, что если человек о чем‑то долго думает, то это возможно. А реалистом меня точно не назвать.
Конечно, у меня не было уверенности. А какая может быть уверенность? Ты либо делаешь, думаешь, ставишь цели, мечтаешь. Либо ты не живешь.
Я знал, куда я иду, я знал, что я буду делать, что будет песня с Васей, что я с ним познакомлюсь, потому что я ставил себе цели идти именно в этом направлении.
— Как все дошло до конкретики, до совместной работы?
— Уже после того, как я попал на «Газ». Это на самом деле такая волшебная история, что если ее услышит человек, который меня не знает, то он скажет: «Что‑то ты привираешь, 100 процентов». Так что конкретику я точно не буду рассказывать.
Суть в том, что я захотел чего‑то. И как только я отрезал свои слабые стороны, отрезал время, которое уходило впустую, я просто так — памс, и попадаю именно на «Газ». Ну это в натуре странно!
Потому что когда вышел клип «Лед», я понял, что если бы я выбирал между какими‑то организациями, я точно бы попал в объединение «Газгольдер». Поэтому говорить, что что‑то удивительно… Я перестал удивляться этим вещам. У меня просто четко стоит, что если чего‑то хочешь, то добьешься.
— Ага. И в итоге ты говоришь Басте, что есть такая песня…
— Я уже был подписан на «Газ» и включал ребятам: «Вот это будет совместная песня». Потом зашли к нему, включили, ему понравилось. И потом через некоторое время слышу, она у него играет. «Неужели написал?» — думаю. Ну и когда он ее нам включил, я в очередной раз поверил в силу мысли. Потому что когда ты о чем‑то думаешь, ты же представляешь себе какой‑то идеальный образ? Допустим, ты хочешь себе жену — ты полностью представляешь себе все ее идеальные черты. И то же самое ты думаешь о музыке. И когда я думал, что круто было бы, чтобы Вася залетел на куплет, я представлял себе именно такой куплет — на опыте, честный.
— Он быстро написал?
— Он сказал, что было сложно.
— Что самое тяжелое в твоей работе?
— Для меня сложно быть на виду, давать интервью, приходить на мероприятия.
— Торговать лицом?
— Да даже не торговать. С кем‑то пересекаться-соприкасаться, из чего что‑то полезное может выйти. У меня с этим сложно.
Для меня сложно быть популярным. И вопрос моей жизни в том, что ты же этого хотел, ты к этому столько времени шел, как это может быть сложно? Если бы можно было просто приходить на концерты, выступать перед своими слушателями, не участвовать ни в каких светских мероприятиях, не давать интервью, ни с кем не разговаривать — просто написал, выпустил, поехал, выступил, — то я бы был спокоен.
Но я учусь в этом жить.
— Ты сидишь в соцсетях?
— Я люблю вести свой инстаграм — сторис, посты. Люблю сам все загружать. Я люблю контролировать процессы, которые происходят в моей жизни. То, что можно было бы на кого‑то скинуть, я часто не скидываю.
У меня своеобразное мышление, и часто оно не сходится с мышлением других. Поэтому я безумно благодарен всем людям, которые меня терпят в этой жизни. Начиная от моей семьи, которая когда‑то меня терпела. Друзей. Заканчивая людьми, с которыми я сейчас работаю. Потому что где‑то я очень наглый, чего‑то не понимаю, люди часто терпят мой эгоизм. Моментами через силу терпят, знают, что я неплохой человек (смеется).
Комментарии в интернете о своей музыке — да, могу почитать, потому что научился к ним правильно относиться. Раньше у меня постоянно была тяга зайти и почитать какое‑то дерьмище про себя и позлиться. Но потом я понял, что писать такие вещи будут всегда, а прислушиваться надо к тем, кого ценишь.
Нельзя говорить плохо про людей, но время сейчас тяжелое, оно разрушает их с самого детства. Вот это настроение чморить, ругать все вокруг — оно просто в воздухе висит сейчас. И поэтому тяжело в социуме.
Мне самому тоже что‑то да не нравится. Но я упорно работаю над тем, чтобы научиться всему давать свое место, не относиться настолько критично.
— Тебе легко в Москве?
— Нет.
— Ты говорил, что это «пустой город».
— Когда я начинаю думать, где мне будет легко, то я склоняюсь к тому, что легко или нелегко — это в голове. Я очень люблю Москву. Я суетливый человек. И эта суета города немного сглаживает мою суету.
— Из‑за твоей музыки — меланхоличной, печальной — все думают, что ты тоже грустный человек. Мог бы ты рассказать историю, над которой смеешься?
— Я смеюсь над собой. Над своей грустью.