Первый фестиваль Osheaga состоялся в 2006 году. Его хедлайнерами были группы Sonic Youth и The Flaming Lips. В каком‑то смысле подытожив ведомую Arcade Fire и Broken Social Scene эпоху расцвета канадского инди-рока, фестиваль воспринимался как ее законное продолжение. Это был своеобразный местный ответ американским Destination Events вроде Coachella, Bonnaroo или обосновавшемуся в Чикаго годом ранее Lollapalooza. С тех пор Osheaga расширился с двух до трех дней, увеличил аудиторию с 20 до 135 тысяч зрителей, а в числе его хедлайнеров успели побывать Эминем, OutKast и Кендрик Ламар.
Но даже когда организаторы пришли к максимально выигрышной с точки зрения фестивальной демографии формуле, при которой один из хедлайнеров — хип-хоп-артист, а другой — женщина (Лана Дель Рей, Лорд и — дважды — Флоренс Уэлч и ее The Machine), как минимум одно написанное самым крупным шрифтом имя непременно являлось названием рок-группы. До 2019 года, когда лайнап Osheaga возглавили Childish Gambino, The Chemical Brothers и The Lumineers.
Дональд Гловер оправдал и превзошел все связанные с ним ожидания. Он выдал ураганный сет и доказал, что прямо сейчас он лучший актер среди музыкантов. Праотцы стадионной электроники справились с непростой задачей покорить аудиторию, большая часть которой была моложе их дебютного альбома. Что до безукоризненно скучных The Lumineers, то тут придется прислушаться к, страшно сказать, Элису Куперу, как‑то назвавшему оскорблением всякую попытку прописать их по рок-ведомству.
И проблема не в чьем-либо твердолобом рок-н-ролльном пуризме. The Lumineers играют душеспасительный арена-фолк, адептами которого также являются Mumford & Sons, Of Monsters and Men, Хозиер и другие исполнители распевных гимнов под акустику и клавишные. Вероятно, подобная музыка тоже имеет право на хедлайнерские слоты. Проблема в том, что ее исполнители по сути выжали всю остальную — более интересную — гитарную музыку из североамериканских фестивальных лайнапов. (В Европе, к счастью, пока не все так запущено.)
На старте третьего дня Osheaga это столкновение культур на мгновение оказалось лобовым: пока на одной из сцен пела автор одного из лучших альбомов года («Miss Universe»), лихо скрещивающая фанк, соул и гранж Нилюфер Янья, с соседней ее бесцеремонно глушила громко настраивавшаяся инди-фолк-группа The Franklin Electric. А на выступлениях Interpol или Beach House толпа заметно редела к финальным аккордам.
При этом если последнее можно списать на меняющиеся вкусы конкретной аудитории (10 лет назад в почете на Osheaga был инди-рок, сейчас — хип-хоп и EDM), то вопрос по поводу рок-хедлайнеров видится куда более универсальным. В начале нулевых было принято глумиться по поводу ярлыка «спасители рок-н-ролла», который в изданиях типа NME вешали на каждого нового исполнителя, играющего постпанк или любой другой рок с приставкой «ретро».
Однако почти две декады спустя фестивали фестивали по обе стороны Атлантики закрывают исключительно рок-группы из той обоймы. В амплуа хедлайнеров Osheaga побывали за 14 лет все: The Killers, Arctic Monkeys (дважды), Джек Уайт, The Black Keys (тоже дважды), Yeah Yeah Yeahs, даже Bloc Party. Не было разве что The Strokes — которых по этому поводу особенно активно сватали в очередной лайнап. Надо ли говорить, что перебрали на фестивале и большинство конкурентоспособных ветеранов, от Бека и The Cure до Red Hot Chili Peppers и Radiohead — вероятно, единственной группы наших дней, способной успешно закрыть любой фестиваль на свете без песен на радио.
Многие из открытий нулевых и по сей день пользуются спросом. Те же Arctic Monkeys ходили в хедлайнерах даже с чихавшим на общественный спрос идиосинкразическим ретро прошлогоднего альбома «Tranquility Base Hotel & Casino». Те же The Killers совсем недавно возглавляли лайнап Гластонбери — даром что на бис они вышли с песнями The Smiths и Pet Shop Boys и в компании их авторов. Есть еще, в конце концов, группа Kings of Leon, умудрившаяся сделать страшно популярным даже такой вроде бы иррелевантный жанр, как «южный рок».
Проблема в том, что смены им практически не наблюдается. Единственной рок-группой второй половины десятых, выбившейся в хедлайнеры, стали австралийцы Tame Impala после выхода альбома «Currents». На Osheaga именно они составили в итоге убойный воскресный дабл-билл с Childish Gambino. Последний недавно гастролировал по Австралии и разразившимся незабываемой — и в целом непереводимой — тирадой: «Do yʼall fuck with Tame Impala? I fuck with Tame Impala! Black people really fuck with Tame Impala, вы все должны им гордиться».
Тот, про кого говорил Дональд Гловер, тот, кем мы должны гордиться — выросший в практически изолированном от остального мира Перте 33-летний Кевин Паркер. Он сочиняет, записывает и продюсирует примерно все, что можно услышать на пластинках Tame Impala. На концертах он при этом совсем не похож на эгоиста или диктатора. Расслабленный, патлатый, одетый в рваные джинсы и майку и вроде бы искренне тронутый шумным монреальским приемом, Паркер с ходу стер границы между стоунер-саундом своих ранних альбомов и более танцевальным настроем как «Currents», так и совсем новых песен (вроде феерической «Borderline»). И «Let It Happen», и «Elephant» звучали примерно одинаково — как ударные номера лучшей в мире психоделической дискотеки.
Возможно, сказывалось то, что Tame Impala играли в стране, где год назад окончательно легализовали давно декриминализованную марихуану. Явно не повредило то, что на Osheaga группа хотя бы частично воспроизвела исторический для нее хедлайнерский сет на Coachella. Там Tame Impala удвоили рекорд Бейонсе по массиву выпущенных в воздух конфетти, и хотя в Монреале их было существенно меньше калифорнийских 300 кило, лазерному шоу во время той же «Elephant» позавидовал бы Жан-Мишель Жарр. Так или иначе, даже по меркам мощнейших концертов Tame Impala 3–4-летней давности этот стоял особняком.
Отличие Паркера от менее успешных современников состоит в том, что он стабильно востребован за пределами рок-н-ролльной поляны: в коллаборациях с австралийцем были замечены Рианна и Леди Гага, Трэвис Скотт и Канье Уэст. В свое время похожий спрос среди поп- и рэп-звезд был на Coldplay — симптоматично, что Крис Мартин в итоге почти отказался от гитары в пользу танцев под душем из конфетти. Но даже те, кто предпочитают «Yellow» и «Apocalypse Dreams» (а не, допустим, «A Sky Full of Stars» и «Borderline»), обычно признают, что у обеих групп есть ярко выраженная identity — которая в теперешнем роке в дефиците.
В общем, если Osheaga следующим летом могут (да что там — должны) выручить его именитые земляки Arcade Fire, то фестивалям в целом необходимо срочное переливание рок-н-ролльной крови. Если решающий — аршинный — шаг не готовы будут сделать Foals или Wolf Alice (лучшие из молодых групп, у которых есть и авторский почерк, и фантазия, и потенциал сочинить мейнстримовый хит), закончится все плачевно. Напомним, что в хедлайнеры — к вопросу об острой нехватке identity — вовсю рвутся Greta Van Fleet.
