Единственной желаемой дополнительной формой досуга на фестивале «Боль» была крыша ДК ЗИЛ. Ты поднимаешься по узкой винтовой лестнице, выходишь на суровый бетонный балкон. Издали виден Москва-Сити, а аккурат вровень с ним — жесть, мрак и ужас, которые выдают Death Grips. Именно так и выглядит один из главных музыкальных фестивалей 2019 года.
Долгое время все — и мы в том числе — пропагандировали фестивальную культуру как часть городского досуга, где вместе с музыкой ты получаешь сотни новых развлечений, от фуд-корта до каких‑нибудь занятий по рисованию. Это правильно, это сбалансированный досуг для выходных. «Боль» не про это. «Боль» только про музыку.
«Боль» — это реакция на реакцию: он появился в середине 2010-х, когда всем было не до музыки, он разросся из условно маргинального действа до трехдневного фестиваля с кучей спонсоров, но при этом не растерял своего отшельнического шика. Это поиск новой музыки в токсичном поле. Симптоматично, что поиск этот происходит в декорациях рок-клубовских: неуютный ДК, неуютные дворы, суровый советский брутализм и конструктивизм. «Боль» не про поиск идеального или лучшего.
Это десятки артистов с нервным, издерганным, шутейным, странным, перегруженным и, в общем, лишенным всякого благополучия звуком. Это холодный угар, лишенный всякого лоска. Такой фестиваль важен тем, что задает тон передовой музыкальной культуры, показывает то, что вылезет наружу очень скоро, — показательно, что рэпа в этот раз почти не было, зато были ветераны из «НИИ косметики» и «Ночного проспекта». От названия «Боль» еще шарахаются люди, но они скоро пройдут стадию принятия.
Еще «Боль» — это манифест русификации любой местной музыки. Почти все участники, кто из России, поют по-русски, почти все чтут и любят здешние первоисточники. И это почвенничество выглядит куда более приятным, чем то, которое было у, скажем, «Нашего радио» начала нулевых. Тут нет ограничений формата, нет эскапизма. Здесь даже благостный «Союз» звучат максимально болезненно (в хорошем смысле).
Еще надо понимать, что «Боль» появился, как раз когда российские власти и правоохранители тоже заинтересовались новой русской музыкой. Она вновь стала частью политики. Но если условный рок-клуб восьмидесятых в том или ином виде манифестировал героизм негероической эпохи, провозглашал, что мы вместе, и пытался играть стилями и красками, то нынешняя новая волна ничего не ждет и ни на что не надеется. Тебе не справиться, и им не справиться.
Собственно, к чему этот весь спич. «Боль» — фестиваль, который был очень нужен новой русской музыке десятых. И хорошо, что он получился именно таким. С сырым звуком, неуютными помещениями и группой Death Grips, играющей на фоне небоскребов из ушедшей эпохи.
Пять главных моментов фестиваля
- Деймон Албарн поет «Kingdom of Doom», все хором кричат по-английски: «Пить весь день, раз страна на войне».
- Группа Algiers выступает и выдает умопомрачительный, страстный, сексуальный сет. Это та поп-музыка, которую строили — да и не смогли построить — TV on the Radio.
- Группу «Союз» с их ностальгическим и надломленным инди-попом слушает огромное число людей. Они это заслужили, правда.
- Евгений Горбунов сперва в «ГШ», а потом в «Интуристе» — полный состав, с саксофоном — показывает, что он все еще самый изобретательный русский музыкант последних десяти лет.
- Cloud Nothings устраивают шумовой террор. Идеальное завершение фестиваля для тех, кто не любит Shortparis и Death Grips.
