— Ваш дебютный альбом посвящен Пинте, герою закарпатских легенд. Почему он?
— Все очень просто — это храбрый герой, и на самом деле он мог быть моим предком. Так звали меня, моего отца, моего дедушку. Паш — одна из первых фамилий нашего поселка, которому 660 лет. А Пинтя 300 лет тому назад устроил на этих территориях конкретные справедливые изменения. Поэтому я решила: почему бы не назвать альбом никнеймом, которым называли моего отца. Это одно из первых слов, которое я сказала в детстве.
Пинтя был борцом за справедливость — немного жесткий, но Робин Гуд. Это очень подходит моему характеру, моей музыке и тому, что я пытаюсь сказать. Так что все сложилось (смеется).
— Альбом начинается с истории о Пинте. Прочитал, что это отрывок из книги Александра Гавроша «Разбойник Пинтя в заклятом городе». Расскажите подробно об этом писателе и книге. И почему выбрали этот отрывок для интро?
— Это отличная сказка, я ее очень сильно советую почитать — не только маленьким детям, а еще тинейджерам и даже взрослым. Те люди, которые любили читать Гарри Поттера, думаю, прекрасно смогут влиться в историю Пинти, поскольку там много сказочных героев, интересно развиваются события, иллюстрации внутри книги очень необычные — я бы даже сказала, что они не совсем детские.
Книга очень крутая. Когда я решила, что я так назову альбом, я начала гуглить и увидела, что есть такая книга. Я ее заказала, прочитала и очень кайфанула.
— Я так понял, эта книга знакомит подробнее с Закарпатьем человека, который мало что о нем знает?
— Я скажу, что там больше фэнтези и меньше именно про Закарпатье — я больше о родном крае рассказываю в музыке, у меня на видео [на песню «Битанга»] это можно увидеть. Вообще, я топлю за свой регион и считаю, что он до конца еще не открыт, особенно в плане туризма.
Там есть крутые штуки, очень доступные для разных людей — природа все-таки очищает. Я всегда друзьям из других стран, которые хотят посетить Украину, советую посмотреть Киев и разузнать его как город. Но если узнавать, что такое природа и вообще Украина, я их отправляю через Львов в Закарпатье. Там реально красиво.
— Ваша цитата из интервью: «Я оттуда, где овец пасут». Есть какие‑нибудь показательные, характерные истории именно о селе, в котором вы выросли?
— Я выросла в поселке городского типа Буштыно в Закарпатье. Это 120 км от Ужгорода в сторону от лыжных курортов. Мы находимся посерединке всего, на горизонте видно зелено-голубые горы. У меня есть любимый недостроенный мост, где можно посидеть над рекой, посмотреть на горы. Сейчас я лучше вижу красоту моего родного края, потому что в Киеве мне этого не хватает.
Но все равно, там чистота, тишина, бегают кони, пасут этих овец — это выглядит настолько невинно, нетронуто, оно тебя так освежает. Все твои проблемы в городе — спешка, скорость — там такого нет, как будто все останавливается, наступает умиротворение. В городе особенно замечаешь нехватку этого чувства. У меня очень тесная связь с родственниками, благодаря им я понимаю, что такое семья.
— Вы говорите, что черпаете вдохновение на малой родине. А вообще, сложно ли находиться вдали от дома? Можно ли искать вдохновение в других местах?
— Конечно, можно. Я вообще люблю путешествовать, и своего любимого человека я встретила не на Украине — он француз, а живет в Барселоне. Он тоже музыкант, много летает по миру, как и я. Вдохновение можно найти везде, но я верю, что больше всего энергии мы черпаем из своего места силы, а оно часто именно там, где ты родился.
Поэтому я не уезжаю из Украины, хоть сейчас у нас и не самые легкие времена. Мы — молодая страна, которая только строится, люди только начинают соображать, кто они и зачем это все. Но вдохновение приходит только когда ты сам улыбаешься себе внутренне. Где бы ты ни был, когда ты знаешь, что у тебя есть дом, близкие, когда ты честен сам с собой — вдохновение приходит само.
— Вы только что упомянули о сложных временах. А каково сейчас молодому музыканту на Украине 2019 года?
— Я начала свою карьеру год назад, и я безумно счастливый человек. Потому что я понимаю, именно из‑за некоторых сложностей у людей и появилось желание больше узнавать, слышать правду, слышать сердце, интернет пестрит чем‑то радикальным, но сейчас есть очень много интересных молодых музыкантов, которые начали ярко себя проявлять, потому что людям хочется чего‑то такого.
Конечно, есть люди, которые ходят и на Олега Винника, но я их не осуждаю, просто есть такая аудитория. Но есть и молодежь, готовая врываться, петь оду свободе, сердцу, молодости. Мы недавно как раз снимали лайв-клип в Киеве на песню о свободе, получилось просто дико, мы хорошо качнули. Конечно, нам годами говорили быть скромными, люди зажимались. А мне хочется сказать: хотите радоваться? Радуйтесь! Громко! Это круто! А люди еще не совсем к этому привыкли.
У меня нет продюсера и кучи денег, чтобы сделать идеальный продакшен, но у меня горят глаза, я уговорила многих людей работать со мной. Сейчас у меня восемь саунд-продюсеров из разных стран, с которыми когда‑то я только мечтала поработать. Так же и с видео: это не какие‑то мемасики за 500 долларов в одной локации — для меня очень важен визуальный контент, хочется, чтобы мое видение и результат совпадали. Это тоже стоит денег.
— А когда у вас появилось ощущение того, что все наконец-то получается?
— Я не знаю. Возможно, в тот момент, когда мы «Bitanga» дропнули — и без рекламы и вложений в промо все произошло. Были просто люди, которые хотели нам помочь, потому что им нравилось то, что мы делаем. Мы выложили материал, и я увидела безумное количество репостов, и они не заканчивались, у меня телефон сел за несколько часов от уведомлений.
Я еще подумала: «Ничего себе! И это такая вот жизнь у людей, у которых очень много подписчиков?» И когда уже люди, которые в свое время вдохновляли меня, стали подходить и говорить «Ты такая классная, можно с тобой сфоткаться?», я подумала: «Да-а-а-а, похоже, что‑то все-таки случилось. А ведь это только моя первая песня. А так вообще бывает? А может, я какой‑то счастливчик? Или мне это снится?» Тогда я поняла, что что‑то получилось и это надо продолжать. Но, конечно, вот так «выстрелить» гораздо легче, чем потом удержаться на позиции. Потому что сначала-то тебя все хвалят, а потом начинается критика
Мы два года ездили с DJ-сетами, и я зарабатывала больше всех студентов своей академии. Эта практика в целом и дала мне ощущение того, что я хочу делать. Я уже не хотела петь лирические баллады, я хотела быть революционеркой, чтобы достучаться до людей, чтобы они поняли, кто они есть.
— А насчет «кругов ада»: что в «X-факторе» вас особенно шокировало, чего вы совсем не ожидали от этого шоу?
— Я вообще особо никогда ни от чего не ожидаю — все случается, как должно случаться. Я поняла, как все устроено на телевидении — это вообще такая машина, где все работает совершенно по-своему. Там есть не то что прописанные герои, но ты должен соответствовать тому, что придумал тебе главный режиссер: вот такая нежная девочка с села не сможет спеть песню Rammstein. И как бы я ни пыталась попросить себе классную песню, которая могла бы раскрыть меня, мне просто не давали это делать. Мне нужно было соответствовать тому амплуа, которое они для меня придумали.
Но я рада, что я прошла «X-фактор». Там я научилась работать с камерой, поняла, как много людей задействовано в производстве этого контента. Я теперь знаю, какие есть люди. Они мне дали понять, что такое вот эта минимальная слава, когда тебе дают какие‑то возможности, а потом раз — и тебя больше не показывают по телеку. Я не могла придумать себе никакие фишки, но потом жизнь расставила все по полочкам. Это меня научило чувствовать боль.
— А есть у вас какие‑нибудь жуткие истории про кастинги в герлз-бенды?
— Ну сам этот момент, когда перед тобой сидят разные люди, ты стесняешься, а они тебе говорят: «А давай так, а изобрази тигрицу, а давай кенгуру, а станцуй на столе», — они просто проверяют твои нервишки. А тут мне говорят: «А покажи свой инстаграм»! А потом: «А покажи свою самую голую фотографию». В смысле, а зачем? Я не выставляю такое в инсту. У меня просто берут телефон и начинают листать фото. Я помню, как меня чуть не стошнило. Они же так себя ведут со всеми этими несчастными девочками, которые могут быть суперскромные, а потом имеют столько проблем психологических из‑за этого. Ну я тогда просто забрала телефон и послала их вот прям туда. Говорю им, мол, вот вы этого достойны. Я очень рада, что не повелась тогда на такую ерунду. Мне так хочется, чтобы девушки любили себя и ценили себя такими, какие они есть, уважали себя — это важно с самого детства. Мамы и папы, рассказывайте об этом дочкам!
— Одна из ваших песен — «Bosorkanya» — о девушке, которую насильно выдают замуж за богатого. Насколько актуальна эта тема сейчас для Закарпатья и для Украины в целом?
— Украина крепко связана с традициями, многие люди до сих пор их придерживаются. Да, бывает, что девушек выдают замуж, запрещают любые контакты до свадьбы. Но с приходом интернета все очень резко изменилось.
С телевидением так не было, но со смартфона каждый может получить любую информацию за секунду, это сильно меняет отношение к жизни. Но все равно родители часто навязывают свои принципы, хотят, чтобы у их детей были обеспеченные семьи, прямо так и говорят: «Вот, ты должна выйти замуж за богатого, нормального человека». Да, эта тема есть.
Моей маме свадебный бизнес приносит успех, я с детства видела много свадеб, и этот процесс далеко не всегда счастливый. Люди ставят свой коммерческий профит выше чувств, я это не совсем понимаю. Эта песня о девушках, которые все-таки вышли замуж, потому что заставили, но они хотят любви и пытаются найти что‑то лучшее. Ради любви мы все готовы пойти на самые дикие поступки.
— Просто мне как человеку со стороны кажется, что ваше творчество и творчество Alyona Alyona, с которой у вас был совместный трек, — это очень хлесткая и очень сильная история про эмансипацию. Я прав?
— Где‑то, может, и так. С Аленой у нас очень хорошо сложился дуэт, мы поняли, что у нас одинаковые цели и нам не нужно долго их обсуждать. Мы просто посмотрели друг другу в глаза, послушали несколько панчей, и у нас все легко срослось. Каждая из нас по-своему прошла школу жизни, мы обе давно в этом бизнесе и через многое прошли, у нас общая цель — помочь людям через музыку. Алена много помогала людям как психолог, я тоже люблю много помогать другим. Не все готовы принимать помощь, часто благодарность бывает запоздалой, но это не важно. У нас есть цель, и так у нас получается синергия. Часто нас ставят на один пьедестал, и это очень приятно.
— А как вы с ней познакомились?
— На шоу Collab Club. На тот момент там собирались рэперы и хип-хоперы, я выступала в том же здании со своим кавер-бендом на корпоративе. Там слушали демозаписи. У меня с собой была демка «Bitanga». Меня познакомили с организаторами, и первый трек, который начали слушать после паузы, был ее. Это были «Рибки». На тот момент ни одна исполнительница на украинском языке так меня не впечатляла. Потом попросилась я, и увидела, что от меня так же всех прокачало.
— Нет ли ощущения, что после «Битанги» вас люди и стали воспринимать строго как рэперку? И свои ожидания от вашего альбома они строят именно на этом?
— Где‑то да, так и есть. У некоторых это так и сработало. Но я думаю, можно понять, послушав весь альбом, что это не так. А во второй части у меня, да, будет русский рэп. Русский рэп про телочек, которых я не люблю. И про чуваков, которые цепляются ко мне.
Еще будет Rʼn'B, трип-хоп, буду петь на английском. Этот альбом будет с фичерингом. Будет такой микс города. Это будут не супергромкие имена, там у меня совсем фрешмены, но я рада, что именно так случилось. Многие именитые артисты предлагали что‑то сделать вместе, но мне интересно помогать еще тем исполнителям, которые не раскрылись, потащить за собой. С новой энергией все получается по-честному.
А громкие имена часто мешают такому первоначальному вайбу. К тому же это мой первый альбом, мне хотелось его по-своему сделать. Мне помогает мой парень-музыкант, а он тот еще андеграундный чувак. Он знает половину электронного шоу-бизнеса. Он мне дал очень крутую андеграундную школу, научил не вестись на коммерческие моменты.
Именно он меня часто сдерживает и учит саму себя слушать. Классно, когда человек может продумать, как все сделать правильно, посмотреть с разных сторон. Он не знает, как работает русский и украинский шоу-бизнес, поэтому учит меня делать все по-европейски.
Поэтому я сейчас борец за авторские права, разбираюсь с документами, пытаюсь быть просвещенной, нормальной, умной артисткой. Я бы, может, и хотела бы «летать в облаках», но это не круто. Раз уж я топлю за равные права и осознанность, то и в работе все должно быть нормально. Конечно, и стресса хватает, но это все очень увлекательно.
— Вы говорите, рэп о телочках, которые вам не нравятся. О чем именно речь?
— О накачанных. Но не тех, которые качаются в зале, а о пластиковых всяких, которые накачиваются. Это ужасный тренд, надеюсь, он пройдет скоро. Это как, помните, тонкие брови у всех были? Вот и сейчас — испорченные лица, которые потом будет очень трудно вернуть в нормальное состояние. В Одессе сейчас очень высокий процент пластических операций. Меня это огорчает. Девушки ведутся на инстаграм-стандарт, перебарщивают. Ты сначала видишь губы, а потом ее. Это жутко. Мне не нравятся их стандарты поведения. Эта легкость, ветреность. Я умею с них поржать. Я за то, чтобы девушки себя уважали и любили. А это все только мода, и она быстро проходит, к счастью.
— А насколько у вас в стране ситуация с этим меняется?
— Улучшается. Входят в моду и артисты, которые говорят о реальных вещах. Я тоже могла бы скрыть о себе всю информацию и прийти такой чистой «из села», эдаким самородком. Но это красивая легенда, она бы сработала, конечно. «X-фактор» научил меня тому, что истории вообще могут быть очень коммерчески успешными. Особенно если на жалость надавить. Но хочется рассказывать о реальном. Эта правда и влечет людей за мной.
— Ваша цитата: «Украина — это не только вышиваночка». Что нужно послушать, почитать, посмотреть и увидеть, чтобы окончательно в этом убедиться?
— Украина — это и Чернобыль, конечно. Но Украина — это и радость, и зеленые венки, и красивые Карпаты, и Крым, и Одесса, и Донбасс. Это все Украина. Это и хорошие люди, и не очень — так же, как и везде, все делают ошибки. Но люди в большинстве совсем мирные, готовы идти к своему счастью. Стоит не только смотреть и читать, но просто приехать в гости. У нас появилось много новых библиотек, всяких крутых заведений, развитая рейв-культура. Я была вот на «Схеме». Это такой звук, такое количество людей… Я очень советую приехать. У нас есть очень крутые фестивали, например Brave Factory, я там в этом году выступаю. Это мой любимый фест на Украине, для меня большая честь там выступать. Из Украины туда мало кого берут, это суперкрутой европейский андеграунд. Очень советую приехать. У нас столько всего — у меня есть целый список, который я рассылаю своим друзьям со всего мира. Особенно летом здесь круто.
