— В прошлом году вы решили переиздать дебютный альбом. Какие различия вы видите в своей музыке того времени и нынешней?
— Различий очень много. Первый альбом я записал в гараже родителей, и с точки зрения звука тут достаточно различий. «Youʼre Welcome» — более зрелая работа. 10 лет прошло, в конце концов.
— Когда мы впервые о вас написали, то Wavves называли «новой волной калифорнийского гаража»…
— Нас по-разному называли. Я помню, как нас называли «слакер-панком» или «пляжной готикой», или «пляжным панком». Я особо не задумываюсь о том, как нас называют. Сейчас я готовлю новый альбом, мы собираемся записать его к концу лета. Он будет… Я не скажу, что он будет сильно похож на старые работы.
— Сейчас альбомы выпускают по два в год, а у вас такой перерыв.
— Ну я обычно беру два-три года на запись альбома. Мне кажется, всем нужен отдых. Я не тот человек, который бы выпускал альбом каждый год. Мне надо посидеть, подумать. Мы записали материал для нового альбома два месяца назад, но мне не понравилось ни то, что получилось, ни то, что продюсер сделал. И я все отменил. Я взял другого продюсера, написал новые песни.
— А кто новый продюсер?
— А-а-а, я не могу вам сказать. Ладно, ок. Его зовут Дейв Ситек. Вы знаете, кто это?
— Ого! Конечно! Именно он превратил Yeah Yeah Yeahs практически в поп-группу на «Itʼs Blitz!». Вы не боитесь, что он слишком будет вклиниваться в вашу музыку, слишком сильно ее менять?
— Это вряд ли. Обычно я встречаюсь с продюсерами, провожу с ними какое‑то время, зависаю, чтобы увидеть, какой у них вайб. Мы с Дейвом какое‑то время протусовались, чтобы понять, что мы думаем об одном и том же. Я ему показал демо, он предложил идеи. И тут я подумал: «Ок, это сработает».
— Какой из спродюсированных им альбомов у вас самый любимый?
— Мне нравится запись Yeah Yeahs и запись Liars, и TV on the Radio. Да все в целом.
— Если говорить о вашем прошлом альбоме, у вас уже были и синтезаторы, и семплы. Как вы все это совмещали с простоватым в целом сырым гитарным звуком, какой у вас был на «Youʼre Welcome»?
— У меня же есть проект Sweet Valley, который я делаю со своим младшим братом [Джоелом Уилльямсом]. Он в целом основан на синтезаторах. И внедрение этого всего не было чем‑то сложным. Я делал что‑то подобное с самого начала. У меня была песня «Mickey Mouse» [с альбома «King of the Beach»]. Она вышла 10 лет назад. Она основана на семплах. Я всегда с ними как‑то работал последние годы.
— Во время прошлого тура вы высказались достаточно жестко по поводу сторонников Дональда Трампа. Мол, им не место на ваших концертах. С тех пор ваше мнение поменялось?
— Нет. Вы не понимаете, в Америке есть определенная культура вокруг Трампа. Это очень опасно. Кто‑то из его сторонников, наверное, хорошие люди. Но общий консенсус — поддержка Трампа построена на ненависти.
— Будете делать политическое заявление на новом альбоме?
— Я обычно не включаю какие‑то высказывания по текущей повестке в песни. Если меня кто‑то прямо спросит, то я, возможно, отвечу. Но я стараюсь держать свои взгляды подальше от своей музыки.
— Почему?
— Я пишу о том, что происходит внутри меня. Я не пишу об экономике, не мой конек.
— О чем вы хотите писать сейчас?
— Я не знаю, вам надо подождать, чтобы услышать. Дело в том, что я редко что‑то переписываю. Большая часть редактуры в моих песнях связана с музыкой, но тексты я почти не переписываю. Что бы ни пришло в голову, оно окажется на альбоме.
Это что‑то типа редактирования своих чувств. Обычно то, что первым приходит тебе в голову, возможно, будет самым честным. Музыка у меня на первом месте. Люди слушают Wavves не из‑за лирики шекспировского типа.
По поводу прямоты и честности вот что я хочу еще сказать. Сейчас за это общество вас раскритикует. Да вообще за что угодно. Артисту тяжело быть честным.
— О какой критике вы говорите: о просто выражении чувств или высказывании чего‑то, не совсем удобного для публики?
— И то и то. Что угодно скажете, вас раскритикуют. Люди стали более аккуратными. В музыке это не очень заметно, а вот в юморе очень. Люди больше задумываются о том, про что они шутят, боятся кого‑то расстроить. Я не думаю, что для искусства в целом это хорошая вещь. Я думаю, что иногда тебе надо расстраивать людей.
Кое‑что из моей любимой музыки, например Джи Джи Аллин, просто не могло бы существовать в наше время. Сейчас это слишком сыро, слишком безумно, слишком оскорбительно. Но это то, чем панк всегда был: оскорбительным, безумным.
— При этом вы сами не то чтобы безумны и оскорбительны.
— Ну это просто не моя история лично. Я говорю об искусстве в целом.
— Раз вы заговорили о Джи Джи Аллине. Когда вы впервые посмотрели видео с его выступлениями, какая у вас была первая реакция?
— Я был в старших классах школы. Для нас с друзьями он был безумен, он срал на сцене, оскорблял зрителей. Понимаете, когда вы тинейджер, и вы ищете новую музыку, и Джи Джи Аллин был для нас пугающей личностью: хардкорщик, наркоман, алкоголик. Для меня он был синонимом слова «псих». Тогда меня больше интересовал его характер, его личность, чем его музыка. Потом я уже заинтересовался музыкой. Вот мы будем выступать на неделе и споем пару его песен.
— Вы специально ушли с лейбла и самостоятельно профинансировали свой альбом «Afraid of Heights». Почему? Было ли вообще тяжело уходить в свободное плавание?
— Мы работали с Warner Bros. Records, и мы не сработались. Они слишком много вторгались в работу над записью. Мы отделились от них, потому что я лучше заплачу сам за альбом, и мы будем владеть мастер-копиями и не будем должны договариваться дополнительно с мейджором. Это не очень хорошо для артистов. Я хочу презентовать альбом так, как мне нравится, выступать так, как мне нравится, чтобы не было чувака, который бы говорил: «Надо делать вот это и вот это».
— Вы ушли с мейджор-лейбла, но над «Afraid of Heights» работали с мейджор-продюсером, Джоном Хиллом (работал в том числе с Phantogram, Чарли XCX и AlunaGeorge).
— Мы до этого работали с ним, я писал песню для рэпера Big Boi. И в какой‑то момент я предложил ему записать наш альбом. Он до того делал записи, которые были в какой‑то мере роком, но без гитар как главного инструмента. Чтобы и с гитарами было хорошо, мы взяли продюсера Криса Коди.
— Шесть лет назад вы сказали в интервью, что употребляете наркотики и алкоголь и что вам надо бы остановиться, но как‑то не представляете это в ближайшее время. А сейчас?
— Да, я в итоге как‑то решил притормозить с этим. Когда ты становишься старше, это происходит довольно естественно. Похмелья становятся тяжелее. Я теперь больше не употребляю наркотики. И это ок. Наркотики и похмелье вообще не способствовали процессу создания песен. А теперь я стал продуктивнее.
Wavves выступят 8 июня на выставке Faces & Laces в Москве. Вместе с ними там выступят Show Me the Body, Sonic Death, Verbludes, Ssshhhiiittt! и «Источник». А во второй день будет сплошной хип-хоп: «Масло черного тмина», Wiki, Lil Ugly Mane, Boulevard Depo и Delta Arthur.
