Церемония открытия летней Олимпиады в Париже уже вошла в историю как первая, которая прошла за пределами стадиона. Главной концертной площадкой стала Сена, на берегах которой собрались зрители. По реке проплыли десятки кораблей с тысячами спортсменов и артистов — от Аустерлицкого моста, мимо собора Парижской Богоматери и с остановкой у Эйфелевой башни.
Первой звездой на Сене стала Леди Гага. Звезда грядущего «Джокера-2» спела песню «Mon truc en plumes», получившую известность в исполнении певицы Зизи Жанмер. Следом на берегу реки появились артисты кабаре «Мулен Руж» со знаменитым канканом. Запомнилось зрителям выступление группы Gojira (это первая хеви-метал-группа на открытии ОИ) с кавером на одну из самых знаменитых песен Великой французской революции «Ah! ça ira», пританцовывали музыкантам безголовые Марии-Антуанетты в окнах бывшей тюрьмы Консьержери. Финальное шоу церемонии дала Селин Дион, для которой появление с микрофоном на публике стало первым за четыре года после борьбы с синдромом жесткого человека, — певица исполнила «Hymne à l’amour».
«Мир смотрит на возвращение Селин Дион и ее голоса».
«На этой церемонии открытия было все. Лодки. Паркур. Аккордеоны. Женщина в костюме круассана. Еще раз лодки. Леди Гага».
«Вот как выглядит выступление олимпийского уровня. Браво, Селин Дион!»
«Gojira обвиняют в сатанинских ритуалах. Вот оно, возвращение метала».
«Парижские крысы смотрят выступление Gojira на открытии Олимпиады».
Однако некоторые перформансы вызвали негодование у консерваторов. Так, миллиардер Илон Маск назвал одно из них «крайне неуважительным по отношению к христианам» и даже отписался от аккаунта Олимпиады в твиттере (X), хотя днем ранее горячо приветствовал начало турнира.
Речь идет о номере, посвященном «Тайной вечере»: в нем усмотрели воук-пропаганду. По задумке, дрэг-артисты повторяли композицию фрески Леонардо да Винчи, в какой‑то момент на столе появился покрашенный в синий и почти голый певец Филипп Катерин: он изображал греческого бога Диониса. Организаторы церемонии объяснили, что его образ «заставляет осознать абсурдность насилия между людьми».
Ультраконсервативный депутат Европарламента от партии «Реконкиста» Марион Марешаль заявила, что смотрела церемонию открытия вместе со своими детьми, но ей «трудно оценить редкие красивые сцены» на фоне такой «грубой пропаганды».
«Между обезглавленными Мариями-Антуанеттами, целующимися тройничками, дрэг-квинами, унижением Республиканской гвардии, вынужденной танцевать под Аю Накамуру (популярная певица во Франции, родившаяся в Мали и выросшая в северном пригороде Парижа. — Прим. ред.), общим уродством костюмов и хореографии мы отчаянно ищем торжество спортивных ценностей и красоты Франции», — написала Марешаль.
Консервативная газета Le Figaro назвала церемонию «грандиозным и роскошным зрелищем», но пожаловалась на «множество идеологических выходок», которые, по мнению издания, портили эффект и придумывались для разжигания споров.
«Как христианин, я в ярости из‑за того, что Олимпийские игры высмеяли „Тайную вечерю“, заменив Господа и его апостолов людьми, которых Иисус велел нам любить и уважать».
Британский телеведущий Пирс Морган: «Кстати, какого черта все это было? Дрэг-квин-насмешка над „Тайной вечерей“ на Олимпийских играх? Стали бы они так издеваться над какой‑либо другой религией? Ужасный ход».
«Мужчины, погибшие на побережье Нормандии, смотрят, как Франция повторяет „Тайную вечерю“ в исполнении дрэг-квинов на Олимпийских играх».
«Как настоящая патриотка, я отмежевываюсь от этого фрик-шоу и прошу прощения у вас, мир».
«Олимпийские игры-2024 в Париже превратились в настоящую антиутопию. Церемония открытия — это трансгендерные насмешки над „Тайной вечерей“, золотым тельцом и даже белым конем из Апокалипсиса. Олимпийские игры ясно дали понять, что зрителям-христианам здесь не рады».
Конференция епископов Франции тоже раскритиковала церемонию открытия, разглядев в ней «насмешки и издевательства над христианами». Представитель Русской православной церкви Вахтанг Кипшидзе заявил, что там солидарны с «миллионами христиан, которые почувствовали себя оскорбленными» этой сценой.
В ответ на критику номера в соцсетях напомнили, что «Тайную вечерю» повторяли во многих фильмах и телешоу, а сама фреска не считается религиозным символом. Пользователи предположили, что консерваторов задело именно то, что в сценке появились дрэг-артисты.
«Христиан вдруг волнует, как кто‑то повторил „Тайную вечерю“, потому что это дрэг-квины. Но им без разницы, когда это происходит [в кино]».
«Так забавно, что христиане ополчились по этому поводу, как будто „Тайная вечеря“ — это святыня. Знают ли они, что Леонардо да Винчи не упоминается в Библии? Это просто чувак».
«Давайте еще раз: „Тайная вечеря“ — не религиозный символ. Это художественная интерпретация библейской истории. Люди должны честно сказать, что их просто оскорбило то, что на церемонии открытия в Париже выступили дрэг-артисты».
Специалистка по религиозному искусству Национальной галереи Англии Шивон Джолли не считает, что номер с «Тайной вечерей» был богохульным. Она заявила, что главный фактор, из‑за которого «Тайную вечерю» так часто адаптируют в кино и мемах, — это Леонардо да Винчи, один из самых известных художников всех времен, а не показанные на ней события из религиозных текстов. Эта фреска — одно из самых цитируемых произведений именно из‑за да Винчи: когда разные авторы делают отсылку к ней, то используют простое изображение (количество персонажей, их расположение и позы) без учета контекста.
«Конечно, эта тема имеет для христиан дополнительное значение, но цитируется именно искусство. <…> Пародию на „Тайную вечерю“ следует считывать как часть этой художественной феерии (отсылок и адаптаций. — Прим. ред.). Люди признают ее „Тайной вечерей“ благодаря Леонардо, а не потому, что она имела какое‑либо отношение к событиям, описанным в Евангелиях, или христианским ритуалам», — пояснила Джолли.
Тем временем в соцсетях распространились видео, сравнивающие открытие Олимпиады-2014 в Сочи с нынешней церемонией. Французская версия сопровождается видео со сценой «Тайной вечери», а российская — кадрами с балетом.
Газета Libération назвала церемонию удачным «миксом парижских открыток, выступлений звезд и смешения стилей». The New York Times понравилась «яркость французского стиля, сочетающего историю и художественную смелость», а The Washington Post посчитала, что церемония показала «смелые мысли, которые могут вернуть блеск этому мировому событию».