Сценаристка «Клуба романтики» — о стереотипах, угрозах от фанатов и мрачных трахателях

— Давай для начала познакомимся. Сколько тебе лет, откуда ты?

— Мне 33 года, я родилась и почти всю жизнь провела в Кишиневе. До «Клуба романтики» я работала стюардессой, жила в Катаре и каталась по всему миру.

— Как ты попала в «Клуб романтики»?

— Очень простым и скучным образом: нашла вакансию на нашем местном сайте по поиску работы. Откликнулась, выполнила тестовое задание а потом еще два месяца тыкала работодателя, чтобы получить ответ. Вот уже пять лет, как я там работаю.

— То есть никакого сценарного опыта у тебя не было?

— Как потом выяснилось, я писала еще в раннем детстве, просто не воспринимала это всерьез. Писала все: стихи, рассказы, маленькие повести. Как‑то раз мой брат даже украл из моей тетради стих и опубликовал его в нашем школьном журнале под своим именем. Все восхищались, какое замечательное стихотворение он написал.

Еще я играла на ролевых форумах, где люди выбирали фандом, примеряли на себя персонажей и придумывали какие‑то сюжеты. Либо сочиняли что‑то без привязки к фандомам. В начале двухтысячных это было очень популярно. Я писала истории по многим фандомам, в том числе по аниме: например, по «Клину любви», «Академии», «Нелюбимому».

— «Клуб романтики» — феномен интернета уже несколько лет: это самые популярные визуальные новеллы. Но вокруг него очень много скепсиса: мол, это же просто кринжовые истории для девочек, любовные романчики, что в них особенного. Так что в них особенного?

— Непопулярное мнение, но мне кажется, что такое отношение формируется из‑за нашей патриархальной системы. Наша основная аудитория — это девушки. И со стороны мужчин есть некоторое обесценивание: «Если это нравится девочкам, значит, это фигня».

Мне кажется, такой романтический контент важен для девушек. Во-первых, здесь можно испытать влюбленность, которую не можешь (или которую не надо!) прожить в реальной жизни. Во-вторых, здесь можно пройти через терапевтичные отношения с каким‑нибудь комфортным и нежным персонажем, которые помогут справиться с реальным опытом абьюза. А в-третьих, визуальные новеллы гораздо глубже, чем фильм или книга, погружают в необычный сеттинг. Ты можешь стать и голливудской актрисой, и магичкой, и детективом — кем угодно!

— Почему «Клуб романтики» оказался так популярен?

— Возможно, потому, что мы подходим к своим новеллам с большой любовью, и каждый из сценаристов вкладывает в них все творческие амбиции. Мы стараемся делать не просто романтические истории, а наполнять их идеями, философскими смыслами.

Мой любимый пример — новелла «Высокий прибой». Там есть сцена, где главную героиню утаскивают обратным течением, и нужно выбрать, что сделать, чтобы героиня спаслась. Мне в комментариях передали для Александры, автора этой истории, огромную благодарность: девочка была в отпуске на море и попала в такую же ситуацию, вспомнила, каким был правильный выбор в истории, и смогла выбраться. Игра спасла человеку жизнь. Вот она, ценность в романтике.

— Провокационный вопрос. Стыдно ли писать истории для девочек?

— Почему должно быть стыдно? С моей точки зрения, это не примитивные романтические истории. Например, в «Тиамат» много рефлексии о детско-родительских отношениях, найденной семье, поиске себя. И то же самое можно найти в других наших историях.

— А читать любовную литературу стыдно?

— Ничего читать не стыдно, главное — только читать! Любой жанр имеет право на жизнь.

— Даже фанфики?

— Даже они. У меня есть подруга, которая читает только фанфикшен, но из него она выносит крутые философские идеи. Фанфики — то же творчество, просто они не упакованы в обложку и не отпечатаны в типографии.

В своем канале я проводила конкурс фанфиков и сама приняла в нем участие ради интереса. Написала работу о Иштар и Гильгамеше. Но вообще я их почти не пишу и не читаю, особенно по своим работам: так сбивается оригинальная идея, да и времени нет.

— Но разве не интересно посмотреть, что люди пишут по твоей книге, как взаимодействуют с героями? Особенно, когда она не 18+.

— А это только первый том такой! Но я догадываюсь, конечно, что там происходит. Я и сама много «неприличного» пишу, но пока решила, что герои не дошли до этой стадии отношений. Но во втором томе что‑нибудь такое будет. Когда он выйдет, сказать не могу: пока он в активной работе.

— В каждом уважающем себя женском фэнтези обязательно есть такой мрачный ********[трахатель]: в каждой второй книге будет этот недоступный загадочный персонаж. Син в «Тиамат» — из той же серии. Почему такие герои нравятся женщинам?

— Они таинственные, сильные, предполагается, что это прям такой мужик, который может воплотить фантазии и дать что‑то, чего не хватает в реальной жизни.

— Но он же дед!

— Но он не показывает, что он дед! Не ходит и не рассуждает: «а вот в 243 году…». Он хранит все тайны при себе и по капельке выдает опыт: неожиданно перевязал рану профессиональнее, чем все врачи на свете, нашел снадобье, которое восстановило твои силы, вошел в таверну — и все его знают.

— В интернете много обсуждают, что отношения молодой героини и человека старше ее на сотни лет — это не окей. Те же Эдвард Каллен и Белла. У тебя не возникает диссонанса?

— Для меня это сильная мужская фигура, которая нужна главной героине здесь и сейчас. Она необязательно должна с ним строить отношения. Это может быть проблематично в обратную сторону, когда старший обращает внимание на младшую: он имеет над ней больше власти и может ей воспользоваться. Но поскольку у нас здесь художественная литература и все благородные, он преследует только хорошие цели и действует в интересах героини.

— Но на неокрепшие умы подростков это может ложиться совсем не так. Не переживаешь за это?

— Это сложный вопрос, но я надеюсь на критическое мышление. Мне кажется, это не должно ограничивать автора. Мне нравится, как поступила Лена Кондрацкая в цикле «Сны истока». Сейчас будет спойлер. У нее тоже есть 500-летний мужик, который встает перед героиней на колени и такой: «Я люблю тебя! Ты моя душа! Мы связаны навечно!» И она, естественно, думает, что у них любовь. А потом выясняется, что он просто хотел ей воспользоваться. И когда она пытается выяснить отношения, он ей отвечает: «Девочка, мне 500, тебе 20! Ты реально в это поверила?» Тут я Лене поклоняюсь: это было жестко и правильно.

— Над новеллами «Клуба романтики», где главные героини — женщины, работают и мужчины. В литературе, когда мужчина пытается передать женский опыт от первого лица, часто выходит странно.

— Это меня тоже волнует. Но я буду писать трилогию, где главный герой — парень.

— Ну здесь немного другое. Женский опыт довольно всеобъемлющий: кажется, мы можем и за мужчину написать.

— Это только мое мнение, но мне кажется, что женщины действительно гораздо более эмпатичны и лучше могут погрузиться в чужой опыт. Нас учили этому с детства: «подумай, как он себя чувствует!». А мужчины, возможно, больше ориентируются на стереотипы. Но если это хороший и вдумчивый писатель, он обязательно предварительно поговорит с женщиной.

— А ты встречала книгу, которая была написана мужчиной и при этом хорошо отражала женский опыт?

— Скорее нет. С большой натяжкой — цикл «Рожденный туманом» Брендона Сандерсона.

— Как устроена работа сценариста в «Клубе романтики»?

— Внутренней кухней я, к сожалению, поделиться не могу. Но работа над визуальными новеллами устроена не так, как над книгой. Игра требует большей динамики и вовлечения: выборы и экшн должны быть такими, чтобы игроку не хотелось бросить.

Идеи для новелл приходят откуда угодно. «Тиамат», например, родилась из песни «Плач Гильгамеша» Канцлера Ги. Когда я задумывала эту историю, мне хотелось сделать что‑то про Гильгамеша и ЭнкидуГлавные герои «Эпоса о Гильгамеше», одного из старейших сохранившихся литературных произведений в мире. Написано клинописью на аккадском языке на основе шумерской мифологии. Повествует о реальном шумерском царе Гильгамеше и его ближайшем соратнике Энкиду. — это же самый древний миф, известный человечеству.

— Но в «Тиамат» сеттинг позднего Средневековья?

— Да, потому что европейское Средневековье нам гораздо ближе, чем Древний Восток. Плюс мы очень мало знаем о шумерской мифологии. Но характеры персонажей я взяла именно оттуда, а все остальное брала из тех источников, которые ближе читателю и о которых мы знаем больше.

Мне сложно сказать, что при создании я опиралась на что‑то конкретное: там всего по чуть-чуть. В детстве я перечитала все фэнтези, до которых смогли добраться мои длинные ручки: «Хроники Амбера», Терри Пратчетта, всю советскую фантастику — Стругацких и Лема, Патрика Ротфуса. Толкиена, естественно. А еще это непопулярный выбор, но я обожаю Ольгу ГромыкоАвторка популярных в нулевых книг для подростков: «Профессия: ведьма», «Верховная ведьма», «Ведьма-хранительница», «Ведьмины байки», «Белорские хроники». — это беларуская писательница, которая стала родоначальницей женского фэнтези в СНГ. В ее книгах девочка заканчивает магическую академию, становится ведьмой. Хотя многие говорят, что это «низкая» литература, я ее очень люблю.

— Сколько в среднем времени занимает разработка одной новеллы?

— Процесс работы над новеллой можно наблюдать, что называется, в реальном времени: мы выпускаем сезоны по готовности. Если сценарист активно работает и выпускает достаточное количество глав в каждый спринт, то можно уложиться в год. Но в среднем до двух-трех лет. «Дракула», например, это долгоиграющая история. А вот «Пси» (новелла Александра Шута. — Прим. ред.) закончилась очень быстро.

— Шут гений, как говорится.

— Да! Стабильный последовательный человек, который выпускает по три главы каждый спринт.

— Ты из тех авторов, которые заранее знают, чем закончится история?

— Я делаю костяк плана: точно знаю, что у меня в финале, что в начале и какие опорные точки в середине сюжета. У меня есть целая таблица с разными финалами, в которой я прописываю хорошую, плохую и нейтральную концовки. И уже потом, проходясь от конца к началу, прикидываю, как персонажи могут оказаться в этих точках, думаю, насколько эти концовки релевантны. Например, из «Тиамат» пришлось убрать нейтральный вариант, в котором она уходит и забирает с собой всю магию и аннунаки. Маги остаются без своего преимущества перед людьми, что приводит к большой войне. Но и проблем от существования магии больше нет.

— Какой из своих историй ты гордишься больше всего?

— «Цветок из огня Тиамат». Это мой уникальный мир, который я целиком придумала сама. И именно эта история нашла максимальный отклик у фандома. После второго обновления команда «Клуба» приняла решение сократить «Тиамат» с трех до двух сезонов, и какое‑то время я работала в этом направлении. Когда вышел второй сезон с пометкой «заключительный», фандом поднял настоящий бунт: обрушили соцсети и Play Market, писали в личку моему начальнику, сделали петицию с требованием продолжения на 25 тысяч подписей! В общем, именно фанаты устроили революцию и выбили третий сезон.

— У тебя довольно крупный телеграм-канал — целых 40 тыс. подписчиков. Какие у тебя отношения с фанатами?

— Я ничего не делала, чтобы набрать аудиторию: они пришли сами. Своих подписчиков я очень люблю и уважаю. Но знаю, что среди фанатов «Клуба романтики» есть те, кто меня не любит, и я даже не всегда могу сказать почему. Раньше я была самым открытым сценаристом «Клуба романтики»: вела страницу «ВКонтакте», со всеми общалась, отвечала на все комментарии. Но во время второго сезона «Я охочусь на тебя» я выгорела, были трудности в личной жизни, и фанаты посчитали, что сезон получился… не очень удачным.

Вернуться мне помог психолог: мы проработали эту травму, стало полегче. Но с тех пор к публичности я отношусь с осторожностью.

В своем канале я стараюсь создавать безопасное пространство, чтобы не тратить силы на токсичность и хейт и опираться на фанатов, которые поддерживают мое творчество. Чем больше хороших читателей, тем больше хороших текстов у автора.

— Сценаристы «Клуба романтики» очень скрытны. За тем же Шутом нужно гоняться месяцами, чтобы взять интервью, — и в лучшем случае получить от него три предложения. Откуда такая скрытность?

— Во-первых, общение с фандомом — энергозатратная вещь. У «КР» все-таки очень много поклонников, у которых много не всегда позитивных эмоций. Это сложно переваривать. А во-вторых, многие просто не хотят делиться личным с таким количеством людей. Трудно сохранять свою идентичность и спокойствие. Поэтому, я думаю, мои коллеги себя берегут.

— Разве не каждый автор жаждет славы и признания?

— Я так не думаю.

— А ты?

— А я просто очень люблю людей. Мне нравится получать фидбэк и видеть, что мои персонажи вызывают отклик, нравится обсуждать с аудиторией героев. Обожаю изучать фанатские теории. Круто, когда они совпадают с тем, что я задумывала.

— Бывало ли такое, что фанат тебе что‑то предложил, и ты думаешь: «хорошая идея, кстати, можно использовать»?

— Нет, потому что, как правило, то, что предлагают фанаты, либо расходится с моим планом, либо не очень вписывается в мои представления о персонажах. Я считаю, что если ты решил для себя, как оно должно быть, то не надо уходить в сторону. В середине сезона «Охоты» я решила изменить сюжетную ветку, и все пошло по бороде.

— У больших киностудий есть прием: намеренно оставлять сюжетные линии незакрытыми, чтобы у фанатов случился баттхерт и они побежали писать фанфики, тем самым поднимая шум вокруг произведения. Не было у тебя таких коварных планов?

— В их случаях это обычно про любовные линии. А у нас специфика как раз в том, что романтические ветки должны быть закрыты, и игроки должны получить свой closure (чувство удовлетворения от завершенности. — Прим. ред.). Но у нас тоже есть линии, которые не отпускают читателей: например, в «Тиамат» у всех болело сердечко за Варассу, но это персонаж, который был рожден, чтобы умереть. И он специально написан так, чтобы игроки максимально ему сочувствовали.

— Ты много лет держалась на дистанции — никто даже не знал, как ты выглядишь. А теперь мы беседуем перед твоей первой фан-встречей. Почему решила вернуться на публику именно сейчас?

— Наверное, из‑за «Тиамат». На встречу меня пригласили девочки из NoSugar Books, где вышел роман, сама бы я не пошла — стесняюсь. Я считаю, что эта книга достойна самого лучшего. Может быть, она не самая гениальная и безупречная, но я ее очень люблю. И если мое присутствие здесь поможет ей стать более популярной и найти свое место в мире, значит, я буду здесь.