Из каннибала — в ресторанные критики. История маньяка, который вместо срока получил славу

26 апреля 1949 года Томи Сагава второй раз стала матерью: это было буквально чудом для японки, потому что на последних месяцах беременности она упала с лестницы, рискуя потерять еще не рожденного ребенка. Недоношенного слабого мальчика назвали Иссэем. Рождение на раннем сроке сказалось на его здоровье: он страдал энтеритом, воспалительным заболеванием тонкой кишки, а его рост даже во взрослом возрасте едва достигал 145 сантиметров.

Детство мальчика было беззаботным, его обожали родители и другие родственники, уделяя ему много внимания. Дядя Мицуо играл с Иссэем и его старшим братом, переодеваясь в великана-людоеда и бегая за племянниками по всей квартире, а отец детей появлялся в доспехах, чтобы их спасти. Правда, ему это не удавалось, злодей побеждал и уносил визжащих детей в свое убежище, где делал вид, что опускает их в кипящий котел. Иссэй испытывал при этом смесь паники и восторга, ему очень нравились подобные сюжеты. Например, он зачитывался сказкой братьев Гримм про Гензеля и Гретель, которых украла ведьма, чтобы съесть.

В первом классе его каннибалистические наклонности стали оформляться еще отчетливее: мальчик посмотрел на бедро одноклассника и подумал, что оно выглядит аппетитно. При этом его никогда не интересовали однополые отношения, и вскоре он начал заглядываться на женщин, а в средней школе стал одержим американской актрисой Грейс Келли. Больше всего его привлекали именно представительницы Запада, особенно высокие и физически здоровые. «Думаю, мое увлечение такими женщинами объяснялось тем, что я сам был невысоким и некрасивым, с комплексом неполноценности, и поэтому я искал людей, которые были полной моей противоположностью, — рассказывал он в интервью 2009 года. — Я чувствовал сильное желание укусить их — не убить или съесть их, а просто попробовать их плоть. Это была чисто форма сексуального желания».

Когда японцу было пятнадцать, он даже решил поделиться своими странными фантазиями со специалистом, понимая, что его сексуально возбуждают уже только мысли о насилии и убийствах. Психиатр предложил личную встречу, а не телефонный разговор, но на это Сагава не решился. Еще он посвятил в пугающие размышления старшего брата, но тот лишь отмахнулся от него.

Нездоровые желания внутри юноши тем временем все крепли: однажды он увидел в Токио девушку, которая заворожила его белоснежными бедрами. Сагава выследил, где она живет, и спланировал преступление. Ночью пробрался в ее квартиру на первом этаже и стал наблюдать, как она, обнаженная, спит в своей постели. У него был план: ударить жертву зонтом, чтобы она потеряла сознание, а потом ножом отрезать часть ягодицы и попробовать ее на вкус. Девушку спасла случайность: подбираясь к ней ближе, японец коснулся коленями ее живота, после чего она проснулась и закричала. Молодого человека обвинили в попытке изнасилования — полиции была невдомек истинная цель несостоявшегося преступника.

В 1977 году Сагава улетел учиться в Париж — изучать литературу в Сорбонне. Фантазии о насилии не отпускали молодого японца, он готовился к преступлению и приобрел пистолет. «Почти каждую ночь я приводил домой проститутку, а потом пытался застрелить ее сзади, пока она подмывалась в биде, — вспоминал он. — Я пробовал сотни раз, но по какой‑то причине мои пальцы деревенели, и я не мог нажать на спусковой крючок».

Рене и Иссэй подружились, японец завоевал доверие девушки и однажды решился позвать ее к себе домой. Там студенты обсуждали личные интересы и хобби: Хартевелт упомянула, что свободно говорит не только на английском и французском, но и на немецком. Так у Сагавы родился план: он попросил девушку прочитать вслух на диктофон несколько немецких стихотворений — якобы для его учебного проекта. По воспоминаниям Иссэя, когда она это делала, он направлял на нее со спины пистолет (по другим данным — винтовку), но не мог выстрелить. Однажды он все-таки сделал это — но оружие дало осечку, Рене даже ничего не услышала. Это разозлило мужчину, и он понял, что однажды все равно доведет преступление до конца.

Через два дня после неудавшегося убийства, 11 июня 1981 года, Сагава вновь пригласил подругу домой. На этот раз пуля вылетела. Рене Хартевелт погибла мгновенно. «Сначала она упала на стол, затем на пол вместе со стулом», — вспоминал маньяк. Он подложил полотенце под голову лежащей на полу девушки и раздел ее. Теперь он собирался ее съесть. Ягодицы казались ему самой аппетитной частью, он попытался укусить одну из них. Вскоре у него заболели челюсти, и он взял на кухне нож для фруктов. Проглотив разные части тела убитой Рене и придя к выводу, что плоть напоминает по вкусу сырой тунец, Иссэй изнасиловал ее труп. Некоторые куски человеческого мяса он спрятал в холодильник, чтобы съесть их позже.

К вечеру следующего дня останки Хартевелт начали пахнуть: стоял жаркий парижский июнь. Сагава понял, что ему нужно избавиться от трупа. Он разрубил тело и сложил его в два чемодана. Японец жил недалеко от Булонского леса, там он и решил оставить страшный груз.

Иссэй хотел сбросить разрубленный труп в озеро, но даже вечером в лесу было много людей. На странного прохожего обратили внимание, и он быстро покинул парк. В тот же день свидетели открыли чемодан и, конечно, тут же вызвали полицию. Новость о жуткой находке облетела все французские СМИ, и таксист, подвозивший японца, вспомнил, откуда забирал человека с большими чемоданами. Полиция нагрянула в квартиру Сагавы, где в холодильнике по-прежнему лежало человеческое мясо. Маньяк сам не скрывал, что совершил преступление: «Я убил ее, чтобы съесть ее плоть», — заявил он правоохранительным органам.

Два года Иссэй ждал суда во французской тюрьме. Его отец, бизнесмен Акира Сагава, прилетел в страну, чтобы нанять лучшего адвоката для защиты сына. В 1983 году медицинские эксперты признали Иссэя невменяемым и неспособным предстать перед судом, его поместили в психиатрическую больницу, а в 1984 году депортировали в Японию. И там каннибал… оказался на свободе. Это произошло из‑за того, что во Франции с него сняли обвинения и документы, приложенные к делу, не могли передать японским властям. Таким образом, чисто юридически Сагава не был виновен. 12 августа 1986 года убийцу Рене Хартевелт выписали из психиатрической больницы Мацудзава в Токио.

Каннибал не только не раскаивался в своем преступлении, но и нашел способ заработать на нем. Еще находясь в парижской лечебнице, он написал мемуары, которые вышли под названием «В тумане» и стали бестселлером в Японии. Там убийство девушки и все то, что происходило с ее трупом в следующие сутки, было описано в мельчайших подробностях. Позднее он принялся за новый автобиографический роман, который посвятил воспоминаниям о детстве и днях, проведенных в тюремном заключении. Всего маньяк написал двадцать книг — во многих из них он описывал свои нездоровые желания.

Японские СМИ и шоу вместо осуждения безнаказанного убийства решили использовать его в своих целях: Сагава регулярно давал интервью, участвовал в фотоссесиях, где позировал, поднося ко рту мясо. О морали речи не шло — каннибал даже делал обзоры ресторанов для журнала Spa.

Сагава открыто признавал, что каннибалистические фантазии его не отпускают: «Особенно сильным желание есть людей становится примерно в июне, когда женщины начинают обнажать большее количество кожи. Буквально сегодня я увидел девушку с очень красивой попкой, идущую на вокзал, — говорил он в 2009 году. — В такие моменты я думаю о том, что хочу снова кого‑нибудь съесть, прежде чем умру. Так что да, я все еще питаю эти желания, и на этот раз мне особенно хочется съесть японку».

Каннибал так часто грезил о повторении преступления и вспоминал убийство Рене Хартевелт, что нарисовал мангу, где проиллюстрировал страшные события 11 июня 1981 года. Он не скупился на подробности: описал там текстуру человеческого мяса, а также все запахи, которыми сопровождался акт. Отрывки из манги попали в документальный фильм «Каниба» 2017 года, — режиссеры из Франции и Великобритании отказались от поясняющих закадровых комментариев и дали голос самому Иссэю и его брату Дзуну, которых сняли крупным планом.

Сагава умер 24 ноября 2022 года от пневмонии — на похоронах 73-летнего убийцы и каннибала присутствовали только родственники.