— О чем вы подумали, когда вас попросили поговорить со скейтерским журналом?
— Я был озадачен, потому что не знаком со скейтерской сценой. В то же время я чувствую, что это близкий мне тип людей. Когда я был ребенком и рос в горах Баварии, конечно же, скейтбордов еще не существовало. Были прыжки на лыжах.
Один из самых интересных моментов в скейтбординге — нужно принимать ошибки. Я видел, как скейтеры делали один и тот же прыжок на металлических перилах. Они делали его 25 раз и каждый раз не получалось, 26 раз — и не получалось, 30 раз — и не получалось. Здорово, что они приняли эти неудачи, не сдались и в конце концов у них получилось прыгнуть правильно и скатиться по перилам. <…>
— Я бы хотел поговорить о спортивных достижениях. В одном интервью вы говорили, что [иллюзионист] Дэвид Блейн, который умеет надолго задерживать дыхание под водой, это не то, что вам близко. Чем он отличается от людей, которые прыгают на лыжах или катаются на доске?
— Дэвиду Блейну нельзя верить, когда он выполняет свои абсурдные задания. Они нужны только для его популярности, чтобы сиять в медиа. Скейтеры делают это не для медиа, а для веселья. <…>
— В скейтбординге очень популярна камера Sony DCR-VX1000. Существует ли камера, в которую вы были влюблены?
— Нет.
— Предположим, что вы решили бы снять катание на доске, например, на Venice Beach. Каким бы был саундтрек для этого видео?
— Хороший вопрос. Первое, что пришло в голову, — это русский православный хор. Что‑то, что создало бы странное ощущение пространства и сакральности, что сделало бы катание чем‑то священным.
