От телепатии до победы феминизма: современные поэты рассказывают, чего ждут от будущего

Будущее — это минута подсчета утраченного времени.

Полная децентрализация (бесконечное количество частных сценариев × бесконечное количество языков для них) и уничтожение романтического мифа о поэзии, полное сшитие написания текста с любыми другими бытовыми практиками. Уход от текста в сторону визуального, аудиального и просто жеста.

Нет, потому что это частная духовная история, скорее даже дневниковая, чем терапевтическая. Не думаю, что сетевая память сохранит от сегодня именно стихи и именно имена, — скорее будет только «дальнее чтение».

Отхода от вербального к невербальному, приближения к возможности «говорить» правду, «говорить» (ну то есть именно не говорить) так, как есть, больше, чем так, как выходит. А значит — хотя бы какой‑то возможности понимать, сочувствовать — и выражать это. А также — это более сложно и страшно — принимать понимание и сочувствие.

У меня нет утопических идей и нет надежд на будущее. Мой опыт переживания будущего как предстоящего времени связан в первую очередь со встречей со смертью. Не важно — мысли ли это о собственной смерти или смерть близкого человека, это событие (смерть) всегда внезапно и действует отрезвляюще, это разрыв или даже, можно сказать, взрыв повседневности, который работает на переструктурирование времени и практик, в которых я нахожусь.

И я это очень крепко чувствую еще и потому, что моя жизнь — это непрерывное проживание опыта. Она если и дробится, то только на периоды, но уж точно не на прошлое и будущее, к тому же, моя память работает так, что многие вещи из времени, которое можно на линии моей жизни обозначить как прошлое, я могу проигрывать и проживать заново прямо сейчас, когда пишу этот текст.

Я не верю людям, которые говорят, что поэзия когда‑то умрет, я не верю и в то, что люди когда‑то перестанут читать. Почему‑то никто не говорит о смерти искусства, оно очень умело приспосабливается к эпохам и технологиям; что уж говорить о музыке или, например, об архитектуре.

Поэзия — это способ выражать опыт и идеи, это способ создавать и описывать реальность. Потребность человека в том, чтобы работать с миром через текст, живет больше двух тысяч лет и будет продолжать быть, пока есть человек. Пока мы проживаем этот мир, мир будет отражен в тексте. Пока есть мы, будет поэзия.

Я не скрою, я очень надеюсь попасть в учебники и историю литературы. Я не думаю, что кто‑то будет читать мои стихи наизусть (сейчас уже нет традиции заучивания текстов, да и стихи мои сложно выучить, они нерифмованные и огромных размеров), но если через сто лет мои книги будут загружены на «Киндлах», а физические книжки стоять в домашних и публичных библиотеках, мой прах в урне будет танцевать ламбаду.

Я жду победы феминизма! (Которая, кстати, обеспечит мне вход в историю литературы, но не только поэтому.)

…прямо сейчас.

Она будет продолжаться.

Это нескромный вопрос, из той же серии, что «сколько вы зарабатываете» и «хороший ли вы человек».

Еще сколько‑то радости, и что откроют что‑нибудь замечательное, например, что Вселенная все же не будет расширяться вечно, а будет Большой отскок.

Будущее — это последствия настоящего. Если перефразировать Паука из Nails Squad Records, который заметил, что «будущего нет, есть последствия». Если верить группе «Курара».

Продолжая цепочку занимательного словоблудия, можно дать и другое определение будущему: будущее — это перефразирование настоящего. Но первый вариант мне милее. Остановимся на нем.

Я не воспринимаю поэзию исключительно как текст. Для меня поэзия скорее чувство, ощущение, которое может выражаться в различных формах. Возможно, в будущем мы научимся делиться этим чувством способами, которые сейчас могут показаться фантастическими, например при помощи телепатии. Аудиовизуальное пространство поэзия уже давно исследует, даже телесное пространство ей не чуждо.

Что касается поэзии как текста, то есть подозрение, что сейчас мы находимся в пути к следующей точке: еще не явилось миру нового (условного) Пушкина, Рембо, Ахматовой или Бродского. Но путь — это безумно интересно, интереснее, чем брать на себя ношу «нашего всего».

Кто‑то правильно отметил: «Цени поэзию в себе, а не себя в поэзии». Для меня важно, чтобы через сто лет ценили и умели распознать талант, а о бездарностях забыли, несмотря на уровень популярности и прочую муть. Надеюсь, моим стихам найдется место в будущем.

Что завтра будет лучше.

Это то, что мы сделаем, а не то, что с нами случится.

Поэзия — способность тонко чувствовать окружающий мир, умение смотреть глубоко. Человек, обладающий такими качествами, всегда ищет для себя актуальную форму самовыражения. Я думаю, что поэтом может быть режиссер или музыкант, любой человек, даже тот, кто в жизни не написал ни одного стиха.

У каждого времени свои вопросы: поэт, по словам [Артюра] Рембо, «должен быть абсолютно современным», отвечать на вопросы своего времени, находясь в его авангарде. Грядут неизбежные эксперименты с формой, произойдут культурные мутации, но в сути своей поэзия будущего будет, на мой взгляд, тем же, чем она является сейчас, чем была раньше, — ответом на незаданный вопрос, попыткой заглянуть за край.

Мне кажется, что в вопросах времени стихи похожи на цветы. Их смысл — в том, чтобы дышать и цвести именно здесь, именно сейчас, а не в том, чтобы стать частью пыльного гербария времени.

Иногда замечаю, как все повторяется, потом замечаю это снова, чаще и чаще. Чем дальше, тем очевиднее, что у реальности кончается фантазия. Окружающий мир понемногу сводится к математике, обыкновенному линейному уравнению. Сколько себя помню, я подставляю в него разные переменные и жду, жду тех, которые способны сломать всю эту скучную алгебру. То есть жду поэзии, как бы странно это ни звучало.

Трезво порассуждать о том, какого будущего вы ждете для себя, можно вместе с новым Barley Bros — это напиток на основе отборного ячменя, фруктовых соков с добавлением натуральных экстрактов. Безалкогольный, без добавленного сахара, подсластителей и консервантов. Вкуса два: яблоко с зеленым чаем и лимон с марокканской мятой. Купить Barley Bros можно во всех гипермаркетах «Лента», «Бристоль», «Метро», «Ашан», «Перекресток», «Карусель», «Окей», а также в других магазинах розничной торговли.