Перово. Я сижу в крохотном офисе в трехэтажном здании. Комната заставлена коробочками для дисков, кассетами, камерами, штативами, провода сплетаются в прочные узлы, уползают и прячутся за мебелью. На столах — чашки с черными немытыми кольцами и остывшими чайными пакетиками внутри. У начальника Алексея на столе — два соединенных монитора и баночка с монетами.
— Сюда мы, — говорит он гнусавым низким голосом, пузатый низкий мужчина в клетчатой рубашке, заправленной в джинсы, так похожий на Дуайта Шрута из сериала «Офис», — так скажем, складываем штрафы за нецензурную брань. Вот, рублей сто уже накопилось.
Как я тут оказался? В какой-то момент я подумал, что хочу быть монтажером. Еще в школе я склеивал «клипы» и просто смешные видео для друзей, а потом и для себя.
Как-то раз моя девушка сказала мне:
— Ты должен на этом деньги делать.
Тогда-то у меня и сработал триггер.
И вот я тут. Длинные серые коридоры, одинаковые двери. Минуты уединения — лишь в обоссанном туалете. За окошком — серые пятиэтажки района Перово и грязные дороги с грязными машинами. Поздняя осень раскрывается во всей красе. Накрапывает дождь. Перово — один из многочисленных филиалов жопы мира.
— Подожди на диванчике, — говорит мне начальник, — я сделаю звоночек и вернусь к тебе.
— Без проблем.
Недавно у нас с ней была ссора. Ей захотелось куда-нибудь поехать путешествовать.
— Я хочу путешествовать, с тобой причем, а мы даже никуда не можем слетать или съездить хотя бы, потому что ты постоянно говоришь, что найдешь работу и что все будет хорошо, а хорошего не случается, я не говорю о том, что мы с тобой не гуляем даже!
— Расскажи мне, куда мы пойдем гулять, если у меня даже на это денег нет? Будем хлеб жрать? Я тут сижу целыми днями, учу этот гребаный монтаж, чтобы у меня была работа, можешь ты это понять?
— Я не могу тут сидеть целыми днями, пойми! Эта общага давит на меня! Ты мужчина, прими решение, найди работу, заработай денег, да даже не в деньгах дело, пойми! Я только и слышу, что ты будешь зарабатывать, но ты не зарабатываешь!
— … [Блин], да мы на втором курсе, о чем речь вообще?
— Я не могу больше сидеть дома. Сделай что-нибудь, прими решение.
Начальник вернулся.
— Не успел заскучать?
— Ой, да нет, было о чем подумать.
— Ну тогда приступаем. Есть новостной сюжет, его и будем собирать. Заодно покажешь, что умеешь.
В среде видеографов люди, которые снимают и монтируют видео со свадеб и разных обыденных мероприятий, например выпускных и детских утренников, считаются кем-то вроде детей из класса коррекции. Сегодня я встал в их ряды. Работа была непыльная: склеить какой-то любительский репортаж и наложить музыку. К концу рабочего дня я получил удивительные деньги — 1500 рублей. Потом я вернулся домой и спал так крепко, как не спал уже очень давно.
— Ситуация следующая: нам помимо помощи в студии порой нужна и помощь, скажем так, курьерская. Доставлять заказчикам их, собственно, заказы. Платим и за рабочий день, и за каждую доставку. Ты, конечно, можешь отказаться, и мы просто вызовем курьера.
Научиться новому, набраться еще опыта или заработать денег?
— Куда нужно ехать?
— В городе хорошо ориентируешься?
— А кто-то хорошо ориентируется?
Три заказа, три точки в Москве, три распечатанные Яндекс-карты и номера клиентов. На улице продувает насквозь холодный ветер, но еще светло, а значит, можно жить. «Деньги, — думал я, — потрачу на еду: куплю, наверное, мяса, а не надоевших макарон. Может, даже рублей триста смогу вернуть кому должен. Если часто будут просить доставку, то вообще заживу».
— Алло, пап?
— Привет, сынок. Как дела?
— Все супер! Ты знаешь, хотел сказать, что скоро, возможно, уже и не надо будет мне посылать деньги. Я нашел работу.
— Сынок, поживем — увидим, — посмеялся он. Как будто знал.
Захожу в метро. 15.45.
16.10. Трубная. Не сходится карта. Заблудился. Спрашиваю дорогу у прохожих, все указывают разные направления. Холодает. Бегу по району, и никто не поможет.
16.45. Нахожу нужный дом, звоню заказчику, отдаю, получаю деньги. Хочется уже потратить на себя, может, купить еды, но решаю увезти вечером домой крупную сумму — так приятнее.
17.16. Сокол. По карте, если идти прямо, то можно добраться до остановки, сесть на маршрутку и еще немного нужно будет пройтись.
17.45. Маршрутки нет уже полчаса. Холод пробирает, ноги заледенели в прохудившихся ботинках, и хмурое небо темнеет еще больше. Со мной рядом трут ноги старухи и мрачные кавказцы-таксисты в кожаных куртках.
18.10. Вышел из маршрутки, иду. Ужасно хочется есть, во рту кисло, болят ноги. По карте скоро доберусь до офиса.
18.35. Снова заблудился, наконец отдаю заказ, запись с выпускного, которую монтировал начальник. Возвращаюсь к метро.
19.20. Звонок с улицы 1905 года, торопят. Потом звонят из офиса и тоже торопят. По дороге звоню маме, говорю, что с учебой все в порядке.
19.55. Улица 1905 года. Совсем темно, и даже телефон, что живет без зарядки неделю, обещает скоро отключиться. Ноги ватные, и во рту ни капли. Женщина, что ждет свой диск, звонит каждые десять минут, кричит, что торопится и готова уехать. Бегу, на ходу ищу нужную улицу, вглядываюсь в таблички зданий. Проносятся за спиной ларьки с шаурмой, журналами, уставшие прохожие.
20.25. Телефон напоминает, что скоро отключится. Она продолжает звонить, но я уже не беру, потому что боюсь ее слушать.
21.30. В офисе только второй монтажер Леня — смешной мужичок в джинсовой куртке и джинсовой кепке с логотипом «Мерседеса».
— О, а ты вернулся? Слушай, ну ты занес бы завтра деньги, че тащился. Ладно, вот тебе Алексей оставил зарплату за день, возьми еще свою долю, и от меня немного.
— Можно считать, что день закончен. Можно я воды выпью?
— Конечно, Ромыч. Завтра будешь?
— Я не знаю, если честно.
22.10. Автобус увез меня не туда. Шел до метро пешком около километра в темноте.
22.45. Устало пожевал дома макароны — столовая уже закрыта.
23.10.
— О чем ты думаешь? — спросила она меня перед сном.
— Ни о чем. Давай спать уже.
Начальник, перед тем как уйти, сказал:
— Так, задачу ставлю следующую: в одном клубе в эту пятницу будет проходить вечеринка в честь нового фильма о Джеймсе Бонде, моем любимом, кстати, персонаже. Тебе нужно взять с полки диски со всеми фильмами о нем и сделать динамичную нарезку на десять-пятнадцать минут. Главное — динамика. Если хочешь, то можешь, конечно, поехать домой, только заплатить за этот день тебе не смогу.
— Я думаю, я справлюсь.
— Уверенность — это хорошо. Главное, чтобы она была чем-то подкреплена.
Господи, да езжай уже. Лучше уши себе отрезать, чем тебя слушать.
— До свидания!
В горе кассет и дисков я нахожу нужные болванки: вся жизнь Бонда, все его женщины, тачки и убитые им люди на нескольких дисках. Сажусь в протертое кресло, берусь за сальную мышку и начинаю. Корячусь до обеда, собирая кусочки бондианы. Старый Бонд, новый Бонд, очень старый Бонд. Крейг, Коннери и другие старики: Бонд сменяет сто лиц и проживает несколько удивительных жизней, пока я сижу в офисе в Перово.
Заварил чай. Язычок с ниткой утонул вместе с пакетиком в чашке. Спустя четыре часа получается все та же невразумительная каша, в которой нет никакой динамичности. Наверное, не так уж я и хорош в монтаже. Что я скажу начальнику, когда тот вернется? Опозориться? Через два часа и три чашки чая лучше не становится. Это провал. А потом возвращается Алексей и долго хмурит брови, смотря в мой монитор на проделанную работу.
— Я сегодня откровенно недоволен. У вас была задача, которую я бы выполнил за пятнадцать минут, максимум — за час. Вы ее выполнили кое-как за пять часов. Теперь я вам должен заплатить деньги за то, что вы все это время были тут. Если бы вы решили уйти домой, я бы сохранил деньги. Это, скажите, рационально?
Я закусил губу.
— Наверное, я смогу еще над этим посидеть.
— Это уже не имеет смысла, — раздраженно ответил он, — возьмите деньги и идите домой.
Было очень стыдно, но все же приятно, что домой я возвращаюсь с деньгами.
На следующий день я написал: «Сегодня я вам нужен в офисе?»
«Нет».
Не понадобился и на следующий, и через неделю.
А потом я получил смс: «Есть заказ на доставку. Интересно?»
«Нет».