Кристоферу Присту — 75: что почитать у автора «Престижа»

Кристофер Прист — запоздалая звезда британской New Wave, «фантастики новой волны». Пока его старшие соратники азартно рвали шаблоны, нарушали табу и эпатировали автохтонное население фантастического гетто, он служил скромным клерком и сочинял «в стол» первые рассказы, которые рискнул предъявить городу и миру только много лет спустя, после радикальной доработки. Зато дебютировал сразу на страницах культового журнала: первая новелла Приста «Conjugation» вышла в 1966 году в «Новых мирах» (New Worlds), которые стали к тому времени главным рупором революционной группы во главе с Майклом Муркоком.

Может показаться, что британские авторы жанровой литературы шестидесятых-семидесятых наперегонки спешили подтвердить тезис братьев Стругацких «Фантастика — это литература» и Кристофер Прист быстро оказался в первых рядах. Его дебютный роман «Тиски доктринерства» (1970) публика встретила без восторга, зато уже во втором, «Фуге для темной земли» (1972), критика обнаружила следы влияния не только Джеймса Грэма Балларда но и, на минуточку, Франца Кафки. Третья книга, «Опрокинутый мир», принесла автору премию Британской ассоциации научной фантастики и славу одного из самых многообещающих английских беллетристов.

Прист честно отработал щедрый аванс в следующих романах, все сильнее отступая от научно-фантастического канона — и одновременно меняя его своими текстами. В то же время он не спешил окончательно порвать с англо-американским фэндомом. В разные годы писатель входил в редакцию академического журнала Foundation: The Review of Science Fiction, был вице-президентом международного общества Г.Уэллса, публиковался в научно-фантастических журналах, посещал конвенты и с благодарностью принимал цеховые премии.

В большинстве своих книг Прист прицельно бьет по чувствам читателей, в какой-то момент резко выворачивая реальность наизнанку, опровергая трактовку событий, в которую те уже успели поверить. Эта стратегия работает не только в его оригинальных романах, но и, например, в новеллизации кроненберговской «Экзистенции» или рассказах о Докторе Кто. Эти тексты, впрочем, подписаны псевдонимами, — и сам автор настоятельно просит не путать их с книгами Кристофера Приста.

Другая сквозная тема в его творчестве — смешение, взаимопроникновение вымысла и реальности. Книги диктуют судьбу: разменяв седьмой десяток и расставшись с очередной спутницей жизни, Прист покинул уютную квартиру в Девоне, чтобы поселиться на шотландском острове Бьют, где обитает по сей день. Эффектный и символичный жест — особенно если вспомнить, что отдельное место в библиографии писателя занимает цикл «Архипелаг Грез».

Кристоферу Присту в Советском Союзе повезло как ни одному другому автору британской новой волны. Главного горлана-бунтаря New Wave Майкла Муркока у нас не печатали вплоть до появления первых кооперативных издательств, а Дж.Г.Балларда и Брайана Олдиса — дозировано и только рассказы, в которых с особым задором обличался звериный оскал капитализма. Зато роман «Машина пространства» вышел в СССР отдельной книгой в 1979 году, всего через три года после появления на языке оригинала; по меркам эпохи — мигом.

Визу в страну победившего социализма тридцатитрехлетнему хулигану пробила любовь советских издателей к Герберту Дж.Уэллсу. «Машина пространства» — натуральный гоголь-моголь из «Машины времени» и «Войны миров». Двое англичан конца девятнадцатого века — для пущего романтизма он и она — переносились на перенастроенной машине времени на Марс, потом возвращались домой на борту корабля захватчиков и вместе с самим Уэллсом беспощадно били врага, посягнувшего на родной Альбион.

История умалчивает, каким чудом издателям удалось выдать это постмодернистское обыгрывание за искренний оммаж классику. Но факт остается фактом: благодаря «Машине пространства» советские любители фантастики познакомились с настоящим стимпанком, — почти за десять лет до рождения этого термина.

«Опрокинутый мир» написан раньше «Машины пространства», но в СССР появился четырьмя годами позже, зато сразу на страницах остродефицитного журнала «Иностранная литература», — там же, где через несколько лет выйдет первый полный русский перевод «Улисса».

В романе Прист снова играет с пространством и временем — точнее, размашистым жестом меняет их местами. Гигантский город под названием «Земля», мегаполис на колесах, тупо прет по бескрайней равнине. Впереди лежит Будущее, позади Прошлое — надо только вовремя разобрать рельсы на пройденном маршруте и проложить новую колею. В этом вывернутом наизнанку мире расстояние измеряют в часах и минутах, а любая вылазка за пределы города превращается в натуральное путешествие во времени. Отличный фон для утопии, дистопии или притчи — но Прист делает ловкий финт и от кафкианской буквализации метафор незаметно переходит к теме субъективности человеческого восприятия.

Все мы пленники привычных интерпретаций, мы смотрим на мир сквозь узкую амбразуру — и понятия не имеем, каков на самом деле пейзаж снаружи. Прист не берется описать истинное устройство вселенной, ему достаточно заронить семена сомнений и намекнуть, что неплохо было бы расширить восприятие. На этом месте классическая логика НФ дает сбой, что безмерно раздражает любителей фантастики. Но зато выводит роман на другой уровень, за пределы жанрового гетто, где к вопросам без ответов относятся гораздо либеральнее и терпимее.

«Лотерея» — первая книга из самого долгоиграющего (точнее, единственного) цикла Приста «Архипелаг Грез». Несколько рассказов об этой цепочке островов Кристофер написал еще в семидесятых, но связал общим местом действия и объединил под одной обложкой гораздо позже. С «Лотереей» другая история.

Главный герой романа Питер Синклер — классический лузер. Он профукал работу, квартиру, девушку и теперь, забившись в глушь, пытается в чужом загородном доме написать мемуары, чтобы разобраться, в какой момент жизнь пошла наперекосяк и дала трещину. Между тем в альтернативной вселенной его двойнику выпала удача, о которой только мечтают миллионы его соотечественников. В этом мире две материковые сверхдержавы бесконечно воюют, молодежь бежит от призыва на острова архипелага Грез, многие из которых даже не нанесены на карту, чтобы затеряться среди романтических рифов, атоллов и пальм. Но Синклер покидает материк не как дезертир: он выиграл право стать бессмертным в интернациональной лотерее и сложным маршрутом добирается до острова, где бьет родник вечной жизни.

Но это только начало: как часто бывает в романах Приста, тихая пасторальная Англия и полный чудес архипелаг постепенно сближаются, просачиваются друг сквозь друга, и вот уже невозможно разобрать, какой из миров реален, а какой порожден фантазией человека, измученного необходимостью сложного жизненного выбора. Скорее всего, вымышлены оба, — но до этой мысли читателю предстоит дойти без подсказок, своей головой.

«Престиж» — тот самый роман, который наконец прославил пятидесятидвухлетнего британского писателя на весь мир. Правда, не сам по себе, а благодаря одноименной экранизации Нолана. Два Кристофера неплохо спелись: Прист даже приостановил американское издание «Престижа», чтобы не испортить спойлерами прокатную судьбу картины. Нолан изрядно перелопатил фабулу романа, щедро плеснул на экран мелодраматизма, но сохранил в неприкосновенности общую сюжетную канву и дорогие сердцу писателя детали.

В привычной суховатой манере Прист рассказывает о соперничестве двух британских фокусников-престидижитаторов конца XIX века: они по очереди отбивают друг у друга девушку, подкупают лучшего английского инженера, воруют самые эффектные трюки, переманивают публику. Они готовы хоть в петлю головой, лишь бы утереть нос конкуренту. Зеркала, двойники, призраки, шекспировские страсти, чудеса науки и ловкость рук — все любимые образы Приста собраны на этих страницах в плотный пучок. Между делом автор подводит нас к нехитрой мысли, что между блестящей манипуляцией и настоящим чудом нет принципиальной разницы. Неважно, что происходит за кулисами и какие тайные пустоты зияют под театральной сценой, — смысл имеет только то, что видит, чувствует, осязает недоверчивый зритель. Цена — ничто, престиж — все. Не откровение, конечно, однако исполнено виртуозно.

«Сближение» — один из самых свежих романов об архипелаге Грез. Экзотические острова появляются в этой книге далеко не сразу и играют роль сугубо эпизодическую: основное место действия — Англия, Англия и еще раз Англия. Воюющая империя времен Первой мировой, осажденный Альбион Второй мировой, исламизированная, расколотая, переполненная террористами и городскими партизанами Британия недалекого будущего, воюющая сама с собой и со взбунтовавшимися силами природы.

Собственно, в первую очередь это роман об истории (как частной, семейной, так и Истории с большой буквы), в которой Кристофер Прист видит бесконечную серию паттернов, повторяющихся с небольшими вариациями. Неуловимо схожие герои, знакомая последовательность событий, одни и те же слова, которые звучат из разных уст с промежутком в полвека, — если поискать аналог в отечественной литературе, то ближе всего к этому роману, наверное, «Калейдоскоп» Сергея Кузнецова. Ну а еще в «Сближении» Прист, рискуя нарваться на обвинение в автоплагиате, бьет все рекорды по самоцитированию и неявным отсылкам к другим своим книгам, включая «Машину пространства», «Лотерею» и «Престиж». Радикальный пример авторской саморефлексии — не каждый трюкач рискнет исполнить такой номер на пороге семидесятилетия.