— Вы помните свою первую фотографию?
Дуглас: Это была семейная фотография, мне дали камеру, чтобы я сделал снимок на Рождество. Был холодный рождественский день, мне было шесть лет.
Франсуаза: Я думала, тебе было десять?
Дуглас: Да, десять, конечно. И с этого щелчка началось волшебство, которым я все еще наслаждаюсь до сегодняшнего дня.
Франсуаза: И у нас до сих пор есть камера, на которую ты сделал этот снимок, она здесь, в нашем доме.
— И она все еще работает?
Дуглас: Камера работает, но пленку для нее купить мы уже не можем. Камера называлась Kodak Brownie One 16Kodak BrownieСемейство дешевых фотоаппаратов, выпускавшееся с 1900 года., и пленку такого формата уже не производят.
— Пленка действительно понемногу уходит. Что вы думаете насчет мобильной фотографии — как влияет на искусство то, что у каждого в кармане есть камера?
Дуглас: Я использую очень широкоформатную камеру, чтобы снимать некоторые портреты. С ней получаются кадры 8×10 дюймов, очень большие. Но чаще всего сейчас я использую цифровой Canon с разными линзами, и он для меня вполне подходит. Лично я считаю, что можно снимать фото любым инструментом. Но я предпочитаю свой Canon.
— Я не могу избежать вопроса о Мэрилин Монро — хотя, полагаю, о ней вас и без того часто спрашивают. Что, как вы думаете, делало ее и других звезд, которых вы снимали, особенными? Что отличало ее от прочих людей?
Дуглас: Что делает человека звездой? Это очень особенное свойство — когда они общаются, и камера… Когда я фотографирую кого-то, скажем, вас, я буду смотреть на вас, концентрироваться на вас — и с Мэрилин было так же.
Для меня ее отличали отзывчивость и невинность. Она встретилась со мной до фотосессии, и в конце беседы она сказала: «Я знаю, что нам нужно. Нам нужны постель, шелковые простыни и бутылка «Дом Периньон». Через два дня мы организовали съемки, они прошли великолепно, и это до сих пор одна из моих любимых фотосессий.
— И моих! А еще я обожаю ваши снимки Одри Хепберн. Не могли бы вы о ней рассказать?
Дуглас: Я ее очень любил, и это было взаимно. Я полетел в Париж, чтобы сделать ее снимки. Она была очень простой. И с ней было очень здорово работать, она очень хотела, чтобы фотографии получились хорошими. Она, пожалуй, была одним из самых прекрасных людей, с которыми я работал в то время, когда только начинал. И у нас сложилась настоящая химия. Я имею в виду не буквальную химию, а химию с камерой и со мной. Мы часто работали, и всегда это было отлично. Я до сих пор очень привязан к Одри.
— Сложно сжать целую жизнь до одного предложения, но чему вы научились на протяжении этих десятилетий работы с камерой?
Дуглас: Чему я научился — это общаться с людьми, интересоваться ими. Я сижу, говорю с вами и чувствую связь между нами. Мы говорим — и случается та же химия, которая случалась со всеми большими звездами, которых мне посчастливилось фотографировать. На этом я и построил свою карьеру: интересоваться людьми, слушать их и отвечать им.
Франсуаза: То, что люди любили и любят в Дугласе, — они чувствуют, что могут доверять ему. И они знают, что, поскольку он любит фотографию, он хочет, чтобы они выглядели хорошо. Он не из тех, кто показывает плохие или нелестные снимки. Люди могут расслабиться, потому что знают: Дуглас видит их красоту. Он очень честный, и он по-настоящему любит каждого из своих героев, влюбляется в них.
— Кстати о любви: вы ведь женаты уже больше полувека. В чем секрет?
Дуглас: Отвечу за себя. Есть определенная химия, и я никогда в ней не сомневался. На протяжении всех этих лет мы становимся ближе друг к другу, мы заботимся друг о друге, и… Я не хочу быть с кем-то еще. Я дружу со многими звездами, но моя настоящая звезда — это Франсуаза Киркланд. Мы встретились в Париже…
Франсуаза: В 1965 году, в декабре 1965 года.
Дуглас: Надеюсь, что и вам так же повезет.
Франсуаза: Я всегда говорила: Дуглас — не мой лучший друг, Дуглас — мой любовник. Нам хорошо друг с другом, мы часто веселимся, порой здорово ссоримся…
Дуглас: Но не часто!
Франсуаза: Я очень уважаю его творчество, у него поразительный талант. И меня это заводит. Для меня секрет в том, чтобы сохранять эту сексуальность. Вот мой ответ: сохраняйте в отношениях элемент сексуальности.