10 (+1) спектаклей года

О столкновении цивилизаций в современном мире на примере захватывающей жизни отдельно взятого литовца-нелегала в Лондоне.

Мощная пьеса Марюса Ивашкявичюса, энергичная режиссура Миндаугаса Карбаускиса и впечатляющая работа Вячеслава Ковалева в главной роли; артист не покидает сцену все четыре часа, что идет спектакль (с двумя антрактами).

Жизнь дальнобойщика непроста, но ужасно интересна. Особенно если он едет по маршруту Москва — Магадан.

Как всегда у импресарио Федора Елютина и немецкой компании Rimini Protokoll — очень высокое качество всего: специально оборудованная фура с комфортным зрительным залом внутри, специальный экран с документальными видео совсем нездешних пейзажей, лейтмотивы с историческими справками и отменно выстроенная драматургия личных историй двух компаньонов-дальнобойщиков. Такого театра прежде вы не видели.

Человек ведет напряженную схватку с могучей стихией на равных.

Это шедевр. Абсолютно бескомпромиссная и тончайшая работа Анатолия Васильева, именитого режиссера-мыслителя, впервые за десять лет поставившего спектакль в России. Алла Демидова, не вставая со стула, произносит текст как по нотам: то вбивает слова, будто гвозди молотком, то декламирует как поэтический текст, то подчеркнуто театрально разыгрывает диалоги старика с мальчиком. Пафос музыки Владимира Мартынова здесь уместен как никогда, а огромная, нависающая над пустой сценой дуга сама собой превращается в колоссальную — ту самую хемингуэевскую — рыбу. Спектакль как море — мощный, величественный, вгоняющий в оцепенение.

Во-первых, про то, что Кирилл Серебренников находится под арестом по вопиюще абсурдному обвинению и не может работать, — это первая из трех премьер режиссера, выпущенных без его участия. Катастрофически кафкианский контекст волей-неволей становится смыслообразующим, особенно когда в спектакле поднимаются темы мученической участи всякого художника, которому Демон велит: «Жги!» (глаголом сердца людей).

Сильными метафорами. Четыре эпизода спектакля («Моцарт и Сальери», «Скупой рыцарь», «Дон Гуан», «Пир во время чумы») сцеплены угрюмыми выходами Хаски, исполняющего собственные треки. Каждый в отдельности мини-спектакль — смелая и сильная интерпретация. Чего стоит только работа Алексея Аграновича в роли Скупого рыцаря, оказывающегося скромным интеллигентом-книгочеем, а не злодейским скрягой. И внезапно постаревшая донна Анна, чьи реплики в исполнении Светланы Брагарник выстреливают панчами, подхватываемыми публикой.

Зрители невежественны, смерть неизбежна. Звучат стихи о природе, написанные заключенными поэтами в советских лагерях. Навеяно Томасом Манном.

Своей беспрецедентностью. Где вы еще сможете наблюдать за тем, как публика час кашляет и смеется, пока исполнители (Константин Богомолов и Елена Морозова) тихонько сидят в полумраке ржавого павильона. Редкий спектакль, запросто жертвующий стремлением вам понравиться ради собственных сугубо постдраматических целей.

Свободы выбора не существует.

Идеальный интерактивный спектакль. У вас в руках пульт для голосования, которым вы пользуетесь на каждом новом этапе спектакля. Либо вы анонимно отвечаете на скользкие вопросы, либо решаете судьбу того или иного артиста — уйти ему или остаться (актеры действительно держат в головах несколько сотен вариантов развития событий). По итогам захватывающего шоу (его придумала бельгийская команда Ontoerend Goed, московскую версию устроил Федор Елютин) собирается статистика всех голосований, и она впечатляет сама по себе.

Про то, что сюжет в театре — вещь необязательная. А также про современное искусство, неизбывную детскость, нестабильность логических связей и про все то, о чем Хармс, Линч и «Монти Пайтон».

Необузданной энергией свежего выпуска гитисовской мастерской Олега Кудряшова. Безграничной фантазией и парадоксалистским юмором хореографа и режиссера Олега Глушкова. Отточенным ритмом и высокой исполнительской техникой.

Формально — про внутрипартийную борьбу после смерти Ленина. По сути — про механизмы строительства вертикали власти.

Масштабом мысли и реализации. Это тотальный эксперимент молодого и брутального режиссера Андрея Стадникова (он составил громадное полотно из документальных речей на съездах и заседаниях компартии 1920-х годов, скандальной стенограммы заседания Российского футбольного союза и фрагментов художественных текстов по теме), художника-концептуалиста Шифры Каждан (в центре огромного зала выстроена пирамида из зрительских секторов, вы сами выбираете место и можете видеть только часть происходящего, зато все слышите), композитора Дмитрия Власика (сочинившего музыку шагов 48 блондинок) и художника по костюмам Вани Боуден (собравшей для спектакля черную одежду всех сортов, принесенную в театр зрителями ЦИМа). Два тяжелейших для восприятия акта, наполненных фантастически сложными монологами актрис; Анастасия Великородная, например, порядка получаса вопит за Дзержинского. И все это ради самого красивого и безнадежного финала в истории новейшего театра (и отечества).

Нужно дорожить близкими, а также почаще выходить из зоны комфорта, не есть много сладкого и не устраивать войну из-за пустяков. Такие выводы следуют из содержательного приключения девочки Матильды, отправляющейся в Царство ночи, чтобы спасти своего брата Тиля.

Костюмами и декорациями! И, конечно, сюжетом, битком набитым смешными шутками для родителей и понятными только детям перипетиями; и актерами (главным образом команду составили выпускники Олега Кудряшова разных лет). Отдельная отрада — страна сладостей с пряничными человечками, человеком-пломбиром и Сахарным королем в костюме Элвиса. Авторы — Олег Глушков и «Московский королевский театр» — ставили целью сделать спектакль, на котором бы дети каждую секунду понимали, что происходит, а взрослые видели собственный метасюжет; невероятно, но все получилось именно так.

И да, это мюзикл.

Муж и жена проводят ночь на кухне, изо всех сил стараясь друг друга понять.

Ювелирной режиссерской работой Виктора Рыжакова, регулярно ставящего пьесы Вырыпаева с незапамятных времен. Актеры Андрей Бурковский и Юлия Пересильд тарабанят роли, как Скэтмен Джон, швыряют друг друга из стороны в сторону, колотят и целуют. Прибавьте к этому звук капающего крана, эстетские бежевые костюмы для прогулки по осеннему бульвару и зеркальный пол — получится едва ли не самый красивый спектакль о любви в этом сезоне, который с легкостью заменит поход к семейному психотерапевту.

Байопик про выдающегося танцовщика Рудольфа Нуреева, не вернувшегося после парижских гастролей в СССР и сделавшего оглушительную карьеру на главных сценах Европы. Биографические эпизоды помещены в рамки аукциона Christieʼs, на котором распродаются личные вещи ушедшего из жизни артиста. Помимо прочего, затрагивается трагическая тема любви Нуреева и умершего от рака датского танцовщика Эрика Бруна. А в целом спектакль — о любви и свободе. На поклоны артисты вышли в футболках с портретами Кирилла Серебренникова, находящегося под домашним арестом.

Это выдающийся пример нового, то есть сочиненного с нуля, балета. Сочиненного в соавторстве с композитором Ильей Демуцким, хореографом Юрием Посоховым и режиссером Кириллом Серебренниковым; таким образом, в спектакле все компоненты равнозначны и взаимодополняющи, что для балета большая редкость. Критики высоко оценили работу Владислава Лантратова в главной партии. Но главное — концептуальное решение финала — метафора высшего порядка, в которой собраны все линии спектакля в точку наивысшего напряжения и красоты: Нуреев дирижирует тишиной.