«В семью меня взяли ради денег»: детдомовцы — о политике, театре и первой любви

Репетиции спектаклей проходили в летнем лагере «Детская республика Поленово»: там участники театральной лаборатории учились современному танцу, техникам сторителлинга и брали друг у друга откровенные интервью, из которых потом составляли документальные пьесы. Придумали все это сообща Союз театральных деятелей и сразу три благотворительных фонда: «Образ жизни», «Арифметика добра» и «Я не один» с Мариэттой Цигаль-Полищук во главе. Деньги на проект собирали на краудфандинговой платформе в интернете.

«Я увлекаюсь спортом, бегом, конным спортом и танцами — ну это самое основное. Я довольно открытый человек, я легко завожу новые знакомства. Но если мне не нравится человек, то я напрямую скажу это ему либо просто перестану с ним общаться.

[В дружбе главное] доверие, надежность. Ну не знаю, семейный секрет, который не должен выходить за рамки семьи твоей, я могу рассказать [близкому] человеку, поделиться с ним, потому что мне тяжело. Я поделюсь, и мне станет легче, и я знаю, что он никому об этом не расскажет. Вот это вот доверие для меня — самое важное в дружбе, в человеке, в людях.

Чего не хватает в XXI веке? Наверное, правдивости. Чтобы люди, которые стоят выше нас, грубо говоря, в управлении города, нашей страны, не врали нам. И тогда с миром будет все гораздо лучше, ну не знаю, именно с нашей страной.

Я плохо отношусь к наркоманам, я их терпеть не могу. Как я отношусь к сумасшедшим? Они милые, наверное. Ну я же милая.

Я мечтаю о том, чтобы настал такой момент, когда я прихожу домой и абсолютно все, что мне надо, у меня есть. У меня есть престижная работа, стаж. У меня есть гордость — это мой отец, я прямо очень сильно горжусь им. И добиться этого очень сложно, для меня это волшебство. У меня есть цель — купить отцу машину, именно отцу, именно ему! Обожаю его! Мне стыдно за то, что я очень редко звоню своим родным, редко говорю им, что я их люблю. Это очень тяжело — говорить: «Люблю». Морально тяжело. Просто не выдавливается. Нет, ну я могу там в вайбере, в «ВК» написать, что люблю-целую-обнимаю. Но вживую не могу. Вот смотрю на детей: все такие счастливые с родителями — и я такая: «Привет, мам, пока, пап». Может быть, я со временем это исправлю. А сейчас для меня это тяжело».

«Почему я такой веселый? Не знаю, я у мамы спрашивал, она тоже не знает. Быть веселым [хорошо]? Конечно, но не ходить же грустным. [Увлекаюсь] рисованием, люблю из глины лепить. Угу. Разрисовываю, обжигаю и продаю. Ну например, тарелка — она стоит примерно, если красиво раскрасить, сто рублей. Угу. Если большая, то около тысячи. Угу.

Когда мне кирпич на голову упал — вот это самое сильное потрясение в жизни, да. Два дня очнуться не мог. Это было семь лет назад. Вот почему я такой долбанутый. Что я хочу изменить в этом мире? Чтобы не Путин был президентом. Почему? Ну, когда я смотрю новости, такое чувство, будто вот эту всю войну в Сирии создал он.

За что мне стыдно? У меня пока такого нету. А, есть. Когда я пятнадцать косарей своровал у первой приемной семьи. [Потратил на] четыре бутылки кока-колы, шестнадцать пачек «Кириешек». Ну вот так вот, короче, на Новый год повеселился. Мне было лет восемь-десять. Ругали? Конечно, ругали, я после этого убежал оттуда.

Тут мне девочки не нравятся, у меня дома девушка есть. Да, учусь, у нас в классе сорок человек — двадцать мальчиков и двадцать девочек. Первая моя влюбленность? Я к ней подошел, начал разговаривать, потом мы подружились. Потом пригласил на свидание в Burger King. А потом мы разъехались, это было в Сибири.

[Я не могу простить] свою первую приемную семью, потому что они меня взяли ради денег. Я это пронюхал, когда нам опека сказала купить мне диван и шкаф, а они купили себе шмотки. А [опеке] сказали, что дырявый диван и поцарапанный угловой шкаф мои».

«Купил я сосиску [в тесте]. Это была моя первая сосиска. После того как я ее купил, я встретил своего друга. Он позвал меня на крышу девятиэтажного дома. Ну я пошел с ним, залезли мы туда. Там было так высоко! Когда я подошел к краю, мой друг закрыл [чердак, оставив] меня на крыше. Я испугался, и это был мой первый страх — боязнь высоты. Я опять подошел к краю крыши, смотрю вниз и махаю рукой, а сосиска была в другой руке. И я настолько сильно махал рукой, что сосиска вылетела. И мне было настолько обидно, что охота было спуститься и дать ему в лицо. Но потом он открыл меня, и я поругался с ним, и, когда я вышел из подъезда и увидел, как размазало эту сосиску, мне стало очень жалко друга и я помирился с ним. Сейчас мы лучшие друзья».

«Я стремно выгляжу — со стороны мне так кажется. Самый безбашенный поступок в моей жизни — когда я сожгла квартиру. На тот момент у меня не было родителей, у меня была мачеха, которая постоянно издевалась надо мной. Ну если так логично подумать, она меня избила за этот пожар, а потом скинула со второго этажа. Во-о-от. Ха-ха-ха-ха!

Я бы не назвала свою первую любовь яркой, или как там, потому что в 10 лет это так — флирт или даже не флирт. Не, ну мне так обычно бабники попадались. Короче, это пипец полный. Какие я чувства испытывала? Это как в мультиках. Сердце быстро бьется, глазами метаешь из стороны в сторону, аба-лал-ба-ла-ля, в горле ком, и ты постоянно только о нем и думаешь, тра-ля-ля, и все такое вот. Ну мне сейчас нравится один человек, говорить не буду, [кто именно]. Убью! Ха-ха-ха-ха! Я сегодня плакала буквально час назад. У меня был взрыв мозга! Мне кажется, девочка не должна признаваться первой в своих чувствах. Если тебе нравится мальчик, ты должна быть как бы жертвой.

Еще у меня серьезная проблема с памятью как бы из-за того, что я рассказывала про мачеху. Она просто издевалась надо мной, она за каждую мелочь била по голове, и в один момент она [так] сильно ударила меня по виску, что у меня кровь лила откуда только можно. Я стою рыдаю, она меня кидает, и у меня травма головы — [и потом] амнезия».

«Мы сейчас еще раз сыграем эту сцену. Мы ни фига не поняли, но режиссер нам все время рассказывал про какого-то [Юрия] Бутусова. Ну и что это круто, короче. Мы не знаем, кто такой режиссер Бутусов. Говорят, что он офигенный. Короче, нас три недели учили доверять режиссеру, вот честное слово, вот придется».

«Я занимаюсь танцами, бегом, баскетболом, волейболом. Вообще говоря, у меня было два сильных потрясения. Первое — это смерть, второе — предательство. Смерть — потому что совсем недавно я потеряла трех мне дорогих людей, которых я очень люблю. Первой была мама, ровно через две недели умерла тетя. Перед отъездом в лагерь у меня умер папа. И тогда я поняла, что у меня остался один дядя. Когда я уехала в лагерь, мне позвонил друг моего дяди Ваня и говорит: «Дядя пропал». Мне стало плохо. Прошел месяц, второй. Мне звонит друг дяди и говорит:

— Твой дядя нашелся.
— С ним все в порядке?
— Нет.

И тогда я поняла, что у меня, кроме старшей сестры и брата, никого нет.

Второе — это предательство. У меня была сестра по имени Даша. Так вот эта так называемая сестра Даша предала не один раз меня, папу, сестру, брата и маму.

Что бы я хотела изменить в этом мире? Чтобы были машины времени, которые отправляли бы нас назад для того, чтобы можно было исправить наши ошибки. Мне очень стыдно [за те моменты,] когда я ругалась, дралась, сбегала из дома при любой ссоре с мамой, папой, дядей, тетей».

«Какая любовь в наши годы, вы о чем. Ну, было у меня там две девушки, ну я вот типа их любил, но у меня как бы с ними ничего не было. Потому что так ничего и не получилось, не давали нам любить, короче. Зато я знаю, что такое драться. Меня, допустим, били. Просто так били. За язык получил свой длинный, ну да ладно. В общем, я однажды зазнался, они собрались и избили меня, уроды. Да так избили, что я упал подбородком, вот шрам. Я проснулся, смотрю: лужа крови, бегу, падаю, встаю и так вот раза четыре упал, пока дошел до медсестры. Просыпаюсь, и у меня как будто зубы выпадают, [как мне снилось иногда,] я всегда так боялся этого сна. … [черт побери]! Четыре зуба выплюнул, короче. Полгода ходил с повязкой. А в этот момент мне женщина какая-то привезла целый пакет конфет. Пакет, который пролежал у меня под подушкой все это время».

«Президент должен очень серьезные решения принимать. А не просто выпускать мальков. Тоже экология, конечно, важна. Но в чем-то здесь есть подвох. Сейчас же идет война в Сирии. Уже закончилась. Но он меньшую часть войны командовал, как стрелять, как не стрелять. Это все, конечно, только мои детские впечатления. Я бы поменял президента. На веселого дядю. Или строгого и веселого одновременно».